пользователей: 30398
предметов: 12406
вопросов: 234839
Конспект-online
РЕГИСТРАЦИЯ ЭКСКУРСИЯ

6. Художественное воплощение нравственно-философских исканий И.А.Бунина в рассказах “Сны Чанга”, “Господин из Сан-Франциско”, “Братья”. Герой. Деталь. Роль символического.

Повторы худ. детали свободно используются вв рассказах и повестях Б. на протяжении всего серебр века.

В одном из последних предреволюционных произведений («Госп из С-Ф») Б. прибегнул к особенно интересному приему. Множество деталей, связанных с путешествием семьи миллионера в Европу, повторяется на обратном пути точно в «зеркале». (Даже корабль – все та же «Атлантида»). При этом умерший герой перемещен теперь из райских апартаментов богачей «в самый низ», в глубину трюма – туда, где «в подводной утробе «А» тускло блистали сталью, сипели паром и сочились кипятком и маслом тысячепудовые громады котлов… той кухни, раскаляемой исподу адскими топками, в которой варилось движение корабля…». Двойной повтор обширного комплекса художественных деталей работает на такого рода мистико-философскую символику, как и образ «Дьявола, следившего со скал Гибралтара, с каменистых ворот двух миров, за уходившим в ночь и вьюгу кораблем. Дьявол был громаден, как утес, но громаден был и корабль, многоярусный, многотрубный, созданный гордыней Нового Человека со старым сердцем» (корабль – дьявольское порождение рук этого человека, двойник Дьявола).

Художник заинтересован в сохранении композиционной целостности и смыслового единства произведения. И вот на отмеченную «двуединую» систему повторов накладывается еще одна их сеть. Это повторы, проходящие через весь текст по свободно ассоциативному принципу («чеховскому»). Таков, например, повтор худ детали «океан», вторгающийся в эту симметрию. Таковы повторы «туман», «мрак», «темень». Механизм их действия стягивает «нить повествования» в одно из самых коротких его произведений. Хозяин отеля на Капри, погазавшийся господину из С-Ф накануне его внезапной гибели тем самым «джентельменом», что осаждал его ночью во сне, дочь миллионера, встревоженная этим «странным совпадением сна и действительности», и ряд иных моментов сюжета не оставляют возможности истолковывать рассказ в наивно-реалистическом ключе.

 Громада океанского парохода с символическим названием «Атлан­тида», на котором путешествует семья безымянного миллионера из Сан-Франциско, и есть современный Вавилон, гибель которого неот­вратима, ибо жизнь его бесцельна и призрачна, как бесцельна и призрачна перед лицом смерти, «общего закона» бытия, власть и сила господина из Сан-Франциско. Символика Бунина в условиях реальной русской жизни приобретала глубокий социальный смысл. Она указы­вала на невозможность дальнейшего сосуществования вопиющих об­щественных контрастов. «...Девятому кругу была подобна подводная утроба парохода,–та, где глухо гоготали исполинские топки, пожи­равшие своими раскаленными зевами груды каменного угля, с грохотом ввергаемого в них облитыми едким, грязным потом и по пояс голыми людьми, багровыми от пламени; а тут, в баре, беззаботно закидывали ноги на ручки кресел, цедили коньяк и ликеры, плавали в волнах пряного дыма, в танцевальной зале все сияло и изливало свет, тепло и радость, пары то крутились в вальсах, то изгибались в танго...» Суета салонов лишь имитация жизни, призрачная игра в жизнь, такая же лживая, как и игра в любовь молодой пары, нанятой пароходной компанией для развлечения скучающих пассажиров. Эта игра ничтожна и никчемна перед лицом смерти – «возвращения в вечность».

Так вновь переплетаются у Бунина социальная тема неприятия мира, построенного на ужасающих социальных контрастах, с его основной философской темой 1910-х годов–о «вечных» законах человеческого бытия, с позиций которых он судит современность, ее общественное устройство, буржуазную цивилизацию.

Представление о любви как о высшей ценности жизни станет основным пафосом произведений Бунина и эмигрантского периода. Любовь для бунинских героев – «последнее, всеобъемлющее, это – жажда вместить в свое сердце весь зримый и незримый мир и вновь отдать его кому-нибудь» («Братья»). Счастья вечного, «максимального» быть не может, у Бунина оно всегда сопря­жено с ощущением катастрофы, смерти («Грамматика любви», «Сны Чанга», «Братья», рассказы 30–40-х годов).

В 1914 г. Бунин пишет рассказ «Братья», общий смысл и тональ­ность которого раскрываются эпиграфом: «Взгляни на братьев, изби­вающих друг друга. Я хочу говорить о печали. Сутта Нипата». Рассказ построен на характерных для Бунина отвлеченных представлениях о братстве людей, но «каким бы абстрактным ни казался его гуманизм, наглядный показ бесчеловечия и жестокости колонизаторов сообщает произведению конкретную историческую содержательность...».

Бунин рассказывает о прекрасном юноше-рикше и «брате» его – богатом английском путешественнике. Жизнь юноши-раба –униже­ние естественности и красоты. Богатые «братья» лишили юношу надежды на счастье и любовь, без которой жизнь для него теряет смысл. Единственное спасение от жестокости мира он видит только в смерти. Жизнь богатого «брата» без высокой внутренней цели предстает у Бунина бессмысленной и призрачной и поэтому так же фатально обреченной, как и жизнь цейлонского рикши. Гибель мира, преступившего нравственные законы человеческого «братства», мира, в котором личность утверждает себя за счет других, мира, в котором растеряно представление о «смысле бытия», «божест­венном величии вселенной», предрекает буддийская легенда в финале рассказа: ворон бросился, ослепленный жадностью, на тушу погибшего на побережье слона и, не заметив, как отнесло ее далеко в море, погиб. Эта философская концепция лежит и в основе рассказа «Господин из Сан-Франциско». В словах эпиграфа «Горе тебе, Вавилон, город крепкий!» раскрывается основной смысл и этого рассказа, и «Братьев». «Эти страшные слова Апокалипсиса,– вспоминал позже Бунин,– неотступно звучали в моей душе, когда я писал «Братьев» и задумывал «Господина из Сан-Франциско». Пророчество о божьем суде над Вавилоном, этой «великой блудницей», погрязшем в богатстве и грехе, придавало рассказу огромный обобщающий смысл. Рассказы «Господин из Сан-Франциско» и «Братья» были верши­ной критического отношения Бунина к буржуазному обществу и буржуазной цивилизации и новым этапом развития бунинского реа­лизма. В прозе Бунина 1910-х годов подчеркнутая бытовая контраст­ность сочетается с широкими символическими обобщениями.


13.01.2014; 18:40
хиты: 240
рейтинг:0
Гуманитарные науки
литература
русская литература
для добавления комментариев необходимо авторизироваться.
  Copyright © 2013-2024. All Rights Reserved. помощь