Беллетристическая проза для детей и о детях за последние десятилетия приняла направление идеологического полилога, в рамках которого вырабатываются современное понимание культуры детства и изыскиваются пути решения проблем детей в мире взрослых. В. Крапивин начал свой творческий путь в 60-х годах с изображения подростокв и детей способных победить внешнее зло, но к концу века пришел к сюжетам куда более мрачным. «Взрыв генерального штаба» (1998) – фантастическая повесть о юном разведчике, узнавшем причину войн: «…им так удобнее! Войны по плану, по заказу! Чтоб каждому хватило побед и наград… Генералы же не могут без войны» Только фантастическая условность позволяет автору избежать трагической развязки истории о детском подвиге.
Крапивин, Железняков и др. разными путями приходили к идее гибели детского мира, рассеивая последние иллюзии взрослых. Состояние и поведение детей трактуется писателями как индикатор кризиса европоцентрической, печатно-техногенной цивилизации. Даже семья не может служить ребенку надежным убежищем, поскольку она сама не защищена от противоречий глобализма. Семейно-родовая модель детского существования стремительно разрушается.
Вместе с тем тема дружной семьи сделалась более актуальной, чем тема жизни детей в коллективе. Бурно развивается «отцовская» проза, в основном рассказы; она отвечает традициям русской литературы, но отличается большим доверием к юному читателю. Писатели стали предпочитать вести диалог на языке юмора и сочувственной иронии. Наиболее ценные достижения оказались в русле традиций худ.психологизма, восходящего к творчеству Гайдара, Драгунского, Голявкина, Сотника. Личное, автобиографическое изображается в единстве с общим, поколенческим. В личности с помощью приемов типизации и индивидуализации дан портрет поколения.
С.Седов «Сказки несоврешенного времени». (род.1954 г.) в миниатюре из цикла «Сказки…», отталкиваясь, скорее всего, от опыта Коваля и его «Полынных сказок» и фольклорной традиции детских «страшилок», балансируя на грани дидактики и притчевой неоднозначности, описывает цветы на поляне: «….В общем все было хорошо. Иногда только приходила Смерть. Её тень носилась по поляне и забирала самых лучших. Цветы, затаив дыхание, думали:
- Только не меня! Только не меня!
Наконец откуда-то раздавался громкий голос:
- Машенька! Машенька! Ты где?
И Смерть убегала… А голос говорил:
- Вот молодец! Какой замечательный букет!..
А цветочки шелестели лепесточками:
- Слышали, Смерть опять сменила имя! Вчера еще звалась Людочкой. А позавчера, помните, Кирой Семеновой.»
Горчайшая ирония, однако.
