Эк. Пространство и проблемы:
Пространственная парадигма экономики России Многие свойства и особенности российской экономики обусловлены физико-географическими факторами и многовековым историческим наследием: огромная территория и ее периферийное положение в Европе, суровые климатические условия и низкая плотность населения на большей части территории, этнокультурное разнообразие, разрывы между местами сосредоточения природных ресурсов, населения и интенсивной хозяйственной жизни. Все это создает сильный инерционный фон для экономики России и ее взаимодействия с мировой экономикой.
В начале 1990_х годов шоковое воздействие на экономическое пространство России оказали распад СССР и создание новой российской государственности; демонтаж административно-командной экономики и переход к экономике рыночного типа; открытие экономики для внешнего рынка; демилитаризация экономики; глубокий экономический спад. Влияние этих процессов не преодолено и к настоящему времени. Насколько экономическая наука способна объяснять, предвидеть и направлять процессы пространственной динамики? Этот вопрос обусловлен тем, что уже длительное время основное течение мировой, да и отечественной экономической мысли развивается как теория «точечной экономики» или «экономики без размеров», и этот теоретический стереотип сплошь и рядом переносится на идеологию и структуру государственной макроэкономической политики, которая рассматривает национальную экономику как монообъект. Такой подход для России малопродуктивен. Автор следует иной («пространственной») парадигме: экономика России — не монообъект, а многорегиональный организм, функционирующий на основе вертикальных (центр — регионы) и горизонтальных (межрегиональных) экономических, социальных и политических взаимодействий и входящий в систему мирохозяйственных связей. В рамках этой пространственной парадигмы ключевой проблемой исследований и государственной политики является разумное сочетание регионального многообразия, целостности национального пространства и его интеграции в глобализирующийся мир. Иначе говоря, путь России в XXI веке — это неизбежный поиск устойчивой целостности в региональном многообразии при усиливающемся и неодинаковом воздействии процессов глобализации на разные части национального пространства.
Соц. Проблемы:
Пространственное развитие чрезвычайно инерционно. Социальная деградация российских деревень и малых городов началась не при Путине. И серьезное увеличение финансовых ресурсов федерального бюджета, которые позволили увеличить объем перераспределения и социальных выплат, тоже не от Кремля зависит. Оно обеспечено ростом мировых цен на российские нефть, газ и другие природные ресурсы.
Во-первых, это социальная политика федеральных властей в регионах. Монетизация льгот и сбрасывание почти половины льготников на плечи регионов, в том числе беднейших, не дают основания назвать ее до конца продуманной. Но все же, насколько успешно и системно государство смягчает провалы рынка. Политика перераспределения средств для поддержки уязвимых групп населения и менее развитых регионов действительно препятствует увеличению разрыва между регионами в среднедушевых показателях доходов, но ведь это средние показатели. А неравенство социальных групп растет: коэффициент фондов (соотношение доходов 10% наиболее обеспеченного населения и 10% наименее обеспеченного) за 2000–2007 годы увеличился с 13 до 16 раз, в Москве он превышает 42 раза. В регионах с самым быстрым ростом доходов населения неравенство растет опережающими темпами: в родном для наших президентов Санкт-Петербурге коэффициент фондов за 2000–2006 годы вырос с 11 до почти 18 раз.
Во-вторых, это инвестиции в человеческий капитал, в том числе в создание качественных систем здравоохранения и образования, которые делают работника конкурентоспособным, а значит, социально и территориально мобильным. Для оценки ситуации необходимо найти ответ на два вопроса. Изменилось ли что-нибудь в медицинском обслуживании после того, как, благодаря нацпроекту «Здоровье», к бюджетным расходам регионов на эту отрасль в 2006–2007 годах было добавлено еще 14% (К расходам на образование было добавлено лишь 5%, поэтому здесь аналогичный вопрос задавать не имеет смысла.) И улучшилось ли качество обучения после того, как путем объединения под одной крышей полудюжины разношерстных вузов было создано нескольких федеральных университетов, например в Красноярске (Про второстепенные провинциальные вузы даже не вспоминаем, хотя они обязаны проходить процедуру государственного лицензирования — и проходят, к сожалению.) Ответ прост: для изменений, нацеленных на системное решение социальных проблем России, годы правления Путина стали периодом упущенных возможностей.
После завершения периода стрессовых миграций 1990-х годов, связанных с распадом СССР, когда основной поток мигрантов из СНГ и северо-востока России перемещался в более близкие или дешевые для переселения южные и западные регионы страны, восстановился центро-периферийный вектор миграций, типичный для предыдущих десятилетий. Население покидает отдаленные и менее развитые регионы и концентрируется в крупнейших агломерациях. Возвращение миграционных потоков в привычное русло означает, что их направления устойчивы и сохранятся в обозримом будущем. Иначе не было бы стимулирующей демографической политики, фактически направленной на поддержку рождаемости в малообеспеченных и маргинальных семьях (только их можно стимулировать выплатами в 15 тыс. долларов), а не на улучшение условий для работающих матерей (ликвидация двух-трехлетних очередей в детские сады, законодательное внедрение гибкого графика работы и т. д). Как не было бы и не реализуемой в принципе программы заселения соотечественниками из СНГ периферийных и удаленных территорий России. К 2008 году целый министерский департамент, которому выплачивается немалая зарплата, успешно переселил аж четыре тысячи семей!
Но если страна хочет устойчиво развиваться, задачу смягчения социальных различий между регионами рано или поздно придется решать. В отличие от экономического неравенства, здесь некоторое сглаживание возможно. В большинстве развитых стран континентальной Европы это уже произошло. Основным механизмом стала политика масштабного перераспределения социальных трансфертов более бедным слоям населения[13], которая дала дополнительный эффект в виде некоторого сглаживания региональных различий в доходах. То есть ключом к решению проблемы неравенства доходов оказалась не региональная, а социальная политика, значительная по масштабу и эффективная.
Чтобы идти путем континентальной Европы, России нужны два условия – достаточно высокий уровень экономического развития, которого страна вполне способна достичь (хотя из-за гигантского и плохо обустроенного пространства ресурсов для перераспределения потребуется значительно больше, чем в странах ЕС), и эффективная социальная политика, которой пока нет и неясно, когда она появится. Именно социальная, а не региональная политика способна смягчить пространственное неравенство.
