Первые несколько лет «оттепели» стали настоящим «поэтическим бумом». Появилась новая, так называемая «эстрадная» поэзия, открытая широкой публике, заполнявшей целые большие залы и даже стадионы. Началось в 1958 году с открытия памятника Маяковскому в Москве, затем постоянными стали поэтические вечера в Политехническом музее, а позже в Лужниках. Молодые поэты — Андрей Вознесенский, Евгений Евтушенко, Белла Ахмадулина, Роберт Рождественский — приобрели широкую популярность, выступая с поэтической «эстрады». Появился и новый жанр, сразу полюбившимся слушателям и позже названный «авторской» песней: свои стихи пели под гитару Булат Окуджава, Александр Галич, позже — Владимир Высоцкий, Юлий Ким. Поэтические произведения выпускались массовыми тиражами, стихи были общим, повальным увлечением — читала буквально вся страна. В новой поэзии слушатели находили отклик своим надеждам и сомнениям, своему стремлению к раскрепощению, к внутренней свободе. «Шестидесятники» стали одним из важнейших, ключевых литературных событий «оттепели». При всей открытости, при всей смелости и свободе этой поэзии, она не покушалась на идеалы социализма. Они оставались незыблемыми, их хотели лишь отмыть, обновить, вернуться к их изначальной чистоте. Отсюда и романтизм, и публицистический пафос «шестидесятников», их «эстрадность» — направленность на большую аудиторию. Отсюда надежды на скорое освобождение от пороков прошлого, которые понимались как искажение прекрасной идеи. Соответствовала «оттепельному» настроению времени жажда свежести, новизны, надежд, которой была пропитана поэзия. К концу «оттепели» поэзия «шестидесятников» стала переживать кризис. Все лучшее осталось на рубеже 60-х. Но эффект, произведенный их явлением, был так силен, что инерция его еще долго сохранялась. Они небывало расширили состав поэтической аудитории. Они сделали поэзию масштабным общественным явлением. Внешний успех, ориентация на огромную аудиторию заставляли приспосабливаться к массовому вкусу, к требованиям, дозволенным цензурой. Отсюда сожаление о ненаписанном, несделанном, нерожденном («Плач по двум нерожденным поэмам» Вознесенского). К середине 60-х годов, «громкая» поэзия, сыграв свою роль, постепенно сошла с эстрады, заняв более скромное место в литературном процессе.
Во второй половине 60-х годов как противостояние «громкой» поэзии» «шестидесятников» возникает «тихая лирика». Нового движения придерживались Николай Рубцов, Владимир Соколов, Анатолий Жигулин, Николай Тряпкин и другие. Они сосредоточили свое внимание на душевных состояниях человека, на нюансах переживаний, на поисках «истоков» «корней», традиций. Одна из ярких фигур «тихой лирики» — Николай Рубцов (1936—1971). (Возможен доклад по биографии поэта). За свою недолгую жизнь он успел издать только четыре сборника. Первый же сборник — «Звезда полей» (1967) явил читателю сложившегося поэта с самостоятельным, свежим голосом. Рубцов еще в войну потерял родителей, вырос сиротой, в детдоме, и первые же его стихи — о России, о любви к ней, о единстве с ней. «Звезда полей» (1964) по праву считается одним из наиболее зрелых и значительных стихотворений Рубцова. Звезда в данном произведении выступает как традиционный символ судьбы и вечности. Заявленный в названии центральный образ стихотворения в каждой из четырех строф актуализируется повтором. Почему же Рубцов называет стихотворение «Звезда полей»? Очевидно, поле, как и купол небес, является одним из излюбленных образов, характеризующих художественное пространство в лирике Рубцова. Примечательно, что в другом программном стихотворении поэта «Зеленые цветы» лирическому герою «легче там, где поле и цветы», т. е. там, где простор, свобода. Однако образ-символ «звезда полей» несет в стихотворении также и социальную окраску. Ведь горит она над мирно спящей родиной. В стихотворении подчеркивается ощущение необъятных просторов, широта горизонтов русской земли. Судьба лирического героя и судьба родины связаны в творчестве Рубцова «самой жгучей и самой смертной связью». По мере развития лирического сюжета художественное пространство стихотворения значительно расширяется. Рубцовская звезда полей горит уже не только над Россией, но и «для всех тревожных жителей земли». Таким образом, счастье воспринимается героем как мир и покой всего человечества. Однако в последней строфе стихотворения художественное пространство опять композиционно сужается. Только на родине звезда «восходит ярче и полней». В заключительной строке актуализируется тема малой родины:
И счастлив я, пока на свете белом
Горит, горит звезда моих полей …
