Характерные черты романтического мировоззрения нашли яркое воплощение в творчестве Фридриха Леопольда Гарденберга, печатавшегося под псевдонимом Новалис. Гете полушутя, полусерьезно называл его «императором немецкого романтизма». Новалис, как никто другой из членов иенского кружка, верил во всемогущество поэзии, в силу человеческого духа, в их способность пересоздать жизнь на гуманистических основах, спасти ее от разгула индивидуализма, принявшего размеры бедствия в буржуазную эпоху, духовно сплотить народы, объединить мир, распавшийся в результате революционных потрясений и войн. Однако в воззрениях Новалиса есть реакционные черты. Высшим выражением духовности он считал религию, рассматривая ее как основу подлинного искусства. Поэтому будущность человечества Новалис связывал прежде всего с деятельностью католической церкви. Он идеализировал также патриархальные общественные отношения, монархический строй, считал монарха покровителем искусств, выразителем интересов всей нации, защитником идеи национального единства. Но это не мешало писателю относиться критически к отдельным сторонам жизни феодально-монархического общества, питать симпатии к трудовому народу.
Творческий процесс рассматривается Новалисом как акт подсознательный. Поэт, по его мнению, «воистину творит в беспамятстве», уподобляясь сомнамбуле. Как эстетик Новалис решительно порывает с традициями Лессинга и других просветителей, отмечавших сознательный характер творчества. В своих эстетических высказываниях он опирается на философию Шеллинга, доказывавшего интуитивную основу поэтической деятельности.
Другой характерной чертой эстетических воззрений Новалиса является их крайний субъективизм. Не принимая современной ему действительности, он меньше всего был заинтересован в объективном ее изображении. Новалис ориентирует писателя прежде всего на выражение своих чувств и идеалов. Романтизм им понимается как искусство, пронизанное пафосом субъективности. «Поэзия, — пишет он, — есть изображение души, настроенности внутреннего мира в его совокупности». «Все поэтическое должно быть сказочным».
Новалис верил в безграничные потенции поэзии, и в этом привлекательность его эстетического учения, несмотря на его мистический характер. Он рассматривает искусство как основную силу, преобразующую не только общество, но и природу. Поэт для него — подлинный волшебник, чародей, который с помощью слов, звуков способен оживить весь мир, придать ему поэтическое очарование.
Чем дальше идет процесс общественного развития, тем больше, как полагает Новалис, материальное порабощает духовное. Эта тенденция достигла своего апогея в условиях буржуазного общества, где красота, поэзия принесены в жертву вещам, денежному расчету и т. д. И немало сил надо потратить художнику, чтобы вдохнуть жизнь в косное буржуазное общество, сделать его соразмерным духовной сущности человека. Не так было в глубокой древности, во времена античности. Мир был тогда иным, восприимчивым к прекрасному. Поэты в ту эпоху «дивными звуками волшебных инструментов пробуждали жизнь лесов», даже «оживляли мертвые семена растений... и создавали цветущие сады, укрощали зверей, смягчали нравы дикарей..., превращали стремительные потоки в тихие воды». Эта счастливая пора отразилась, по мнению Новалиса, в легенде об Орфее, который своим пением завораживал не только людей, но и обитателей морей.
