Современная русская новая драма - это целое движение, в котором взаимодействуют современные писатели, режиссеры и актеры. Как в зеркале, в ней отражаются социальные и нравственные проблемы времени, смешное взаимодействует с серьезным, комическое достигается через ироническое осмысление абсурда бытия.
Ярким примером новой драмы являются пьесы Олега и Владимира Пресняковых. Их творчество в последнее десятилетие привнесло в культурную среду не только страны, но и всего мира немало новшеств. Интерес к ним как к драматургам не угасает, а даже разгорается с большей силой [1], [2], [7], [9]. Одним из самых ярких проявлений их творчества является пьеса «Изображая жертву», которая является современной и раскрывает актуальные проблемы общества.
Идея новой пьесы родилась в Лондоне, когда в театре «Royal Court» Пресняковы ставили драму «Терроризм». На одной из вечеринок они высказали мысль о создании пьесы, главным героем которой должен быть молодой человек, изображающий жертву во время следственных реконструкций. Всем было известно, что такой профессии нет, поэтому идея вызвала огромный интерес. Один из режиссеров лондонского театра выразил желание быть первым постановщиком будущей пьесы. Так ее мировая премьера состоялась в 2003 г. на Эдинбургском фестивале, на сцене содружества театров «Royal Court» и «Told by an Idiot» (режиссер Ричард Уилсон). Затем прошел большой тур по Великобритании, увенчавшийся грандиозной премьерой в Лондоне. Русский зритель впервые увидел спектакль в 2004 г. на сцене МХТ им. А. П. Чехова в постановке Кирилла Серебренникова, а в 2006 г. был снят одноименный фильм тем же режиссером.
Интерес к молодежной теме в пьесе объясняется профессиональным образованием драматургов: Олег Пресняков - филолог (отсюда и интертекстуальная глубина их пьес), Владимир — ученый, кандидат педагогических наук, поэтому тема психологии современного поколения очень близка обоим авторам.
«Изображая жертву» - это история молодого человека Вали, который, как говорилось ранее, имеет уникальную профессию. У него недавно погиб отец при странном стечении обстоятельств: отравился за ужином. Вскоре у матери появляются новые отношения - с братом погибшего, дядей Петей. Это настораживает Валю, назревает семейный конфликт, который строится по образцу трагедии У. Шекспира «Гамлет». Гамлетовское страдание — потеря отца - пронизывает весь текст и организует сюжет драмы.
По справедливому мнению профессора А. Г. Коваленко, «конфликт является... источником или изначальным эстетическим импульсом процесса создания художественного произведения» [10, с. 9]. Конфликт пьесы Пресняковых завязан в самом начале, когда ночью герою является призрак отца. В разговоре с Валей он подтверждает, что его смерть была подстроена. Беседу Вали с призраком отца прерывает мать, Pix диалог является свидетельством глубокого конфликта поколений, взращенного на коварстве и отсутствии любви со стороны матери:
Валя: <...> настоящее преступление - заводить, рожать человека, кидать его во всю эту жизнь, объяснять, что скоро ничего не будет... и никто никому не сможет помочь... Теперь у меня определенно нет никаких привязанностей, теперь я точно понял, что меня - нет, значит, и конца не будет... [8].
Валя не согласен с тем, что мать может спокойно жить дальше, а мать не может понять, почему сын не позволяет ей жить так, как ей хочется. Постепенно читателю раскрывается характер молодого человека: внешне холодный, скрытный, он глубоко страдает, и это страдание вдруг прорывается наружу: «Яне живу, и ты не должна...» [8].
Валя — Гамлет все время «играет», это проявляется в его манипулировании людьми, в нелепой имитации социальных ритуалов, в изображении жертвы криминальных преступлений. На протяжении пьесы он словно мертвый и лишь в конце «ожил!» (символический возглас матери).
Гамлетовский вопрос «Быть или не быть?» очень тревожит Валю. Попытка заглянуть за грань, страх перед неизвестностью, откуда не возвращался ни один странник, нередко заставляют людей отказаться от борьбы [4]. Призрак отвечает на волнующий героя вопрос:
Отец: <...> Ведь я пришел к тебе оттуда, где смысла нет! [8].
Противоборство Вали заключается в активном неучастии во всеобщем притворстве, презрении к матери, ставшей виновницей смерти его отца, и хладнокровном планировании мести ей и дяде.
Чем лучше молодой человек узнает людей и жизнь, тем отчетливее видит несправедливость и осознает, что не в силах сокрушить зло в единоличной борьбе. Отсюда и трагедия героя, которому тяжело принять неидеальный мир.
Каждый день ему приходится участвовать в следственных реконструкциях и наблюдать жестокость людей по отношению к самым близким: в семейной ссоре выпадает из окна жена гражданина Сысоева, в бассейне оскорбленный отсутствием взаимности некто Закиров топит бывшую подругу, молодой человек стреляет в бывшего одноклассника на встрече выпускников. Поистине «прогнило что-то в Датском королевстве...». Все преступления продиктованы притворством и отсутствием терпимости в обществе. Все здесь построено на отношениях жертвы и палача, преступника и следователя. Юридический комплекс понятий «преступление», «следствие», «наказание» интерпретируется в пьесе в нравственно-психологическом ключе.
В финале сам Валя совершает хладнокровное убийство, отравив мать, дядю и свою девушку рыбой фугу.
Валя: А что дальше... В принципе я не знал, отравятся они или нет... а раз так все получилось, я просто наблюдал, запоминал, чтобы потом изобразить... воспроизвести, потому что вам надо будет узнать, как все было... [8].
Отстраненное отношение к произошедшему страшно и противоестественно, однако оно характерно для героя, переживающего безысходную трагедию потери отца и всеобщего притворства.
М. Н. Липовецкий в своей статье говорит о том, что «Валя вроде бы напоминает социальный тип» [7, с. 275], а именно синтез двух понятий - «лишний человек» и «маленький человек». Так, для лишнего человека характерны душевная усталость, скептицизм и тактика ускользания, что легко прочитывается в поведении героя. Также в образе Вали угадываются черты литературных героев-разночинцев. По мнению А. Г. Коваленко, «у некоторых писателей установка на двойничество может быть принципиальной позицией, творческой установкой, как, например, у Э. Гофмана» [6, с. 335]. В постмодернизме «умножение» героев, цитирование сюжетов становятся обязательным условием. Литературными двойниками Вали оказываются Родион Раскольников и Евгений Базаров.
Валя и Родион совершают свои тщательно спланированные преступления под воздействием идеи, проверяя ее суть, искажая реальность. Вместе с убийством людей они уничтожают и свою душу, веря в то, что после содеянного начнется новая, светлая жизнь. Разница лишь в том, что душа Раскольникова воскрешается благодаря влиянию Сони Мармеладовой, а рядом с Валей таких людей не оказалось. Для него мир тоже поделен на «тварей дрожащих» («жертв») и «право имеющих» («преступников»), В архаических культурах жертвоприношение было условием воскресения, и Валя хочет воскреснуть, принеся в жертву близких людей. Призрак отца указывает ему на ошибку и предрекает, что не будет конца его мучениям, что эта бессмысленность так и останется с ним.
Сходство двух героев подчеркивается ношением головного убора (шляпа Раскольни-кова и бейсболка Бои^зрагк Вали), который является неотъемлемым атрибутом их внешнего вида. Только Валя избавляется от приметной циммермановской шляпы (деталь, о которой герой Достоевского сожалеет, отправившись к старухе), надев стандартную бейсболку.
Авторы продолжают налаживать «коммуникации» между двумя героями. Так, у Достоевского предвестием убийства становится сон Раскольникова о лошади: извозчик добивает лошадь, чтобы доказать окружающим свою состоятельность, а в пьесе Пресняковых некто Верхушкин, униженный своим одноклассником Киневым по кличке Конь, убивает его. Обе сцены сюжетно перекликаются и имеют общую психологическую мотивировку: демонстрируют жестокость людей вследствие уязвленной гордости. Эта сцена предшествует убийству, совершенному Валей.
Скептическое отношение к жизни и отрицание традиционных смыслов роднит Валю и с героем романа И. Тургенева - Евгением Базаровым. Они оба ничего не принимают на веру и все подвергают эксперименту. Так, Валя устраивает проверки искренности слов своей матери, любви Оли, нравственных идеалов Сержанта.
Валя: Нелепо, да? Обычный ужин, а он взял и отравился...
Женщина: Да! Да, нелепо! Все нелепо! <... >Что ты мне душу треплешь?! Поужинал и умер! Да! Так у всех бывает! [8].
Валя не верит, что мать не причастна к смерти отца. Зная правду, в разговоре он пытается вывести ее на чистую воду, выступает своеобразным Порфирием Петровичем из романа «Преступление и наказание», который с помощью тонких намеков подводит героя к признанию. Сержанта Севу Валя проверяет, когда уговаривает отпустить задержанного Закирова за деньги:
Валя: Так вот он, - тут - твой верный джинн Закиров, который исполнит все твои желания, если ты только освободишь его! Он-узник лампы, а ты, Сева, можешь стать Аладдшюм [8].
В сцене манипулирования Севой герой саморазоблачается как мнимая жертва. Ему чужды сомнения Раскольникова, герой нашего времени стал жестче, однозначнее.
В пьесе Пресняковых заострен конфликт поколений. Капитан как представитель отцов, разочарованный в молодом поколении, выносит свой вердикт:
Капитан: <... >Вот как же! Ведь раньше же бунтовали - это была общественная позиция, что нам ни фига не надо, и мы протестуем, а сейчас по-тихому, без протестов, кем надо притворяются, влазают куда хотят, на любую работу, и ничего не делают, играются! [8].
Он, как и Порфирий Петрович, пристав следственных дел, тоже не понимает молодое поколение, осуждая его идеалы, считая его соблазненным «игривой остротой ума и отвлеченными доводами рассудка» [5, с. 211]. Оба следователя считают неправильным то, что молодые люди утратили нравственные ориентиры, с легкостью могут перейти грань и пойти на преступление.
Капитан: Пульнул! Пульнул... не присосками же, пулями, как дети! А нам ходи все это разгребай! <... > вам че надо-то в жизни?! Вы как ее прожить хотите? [8].
Писатели через своих героев-резонеров подводят читателей к важной мысли о ценности человеческой жизни. А об этом, по словам Порфирия Петровича, «и не подумает увлекающаяся остроумием молодежь, шагающая через все препятствия» [5, с. 211].
Название пьесы символично: каждый герой надевает на себя маску, притворяется: «Весь мир — театр. В нем женщины, мужчины - все актеры». Таким образом, в интертекстуальное поле пьесы попадают сюжеты и мотивы из литературной классики. В образе Вали последовательно просвечивают вечные типы героев. Эта подчеркнутая литературность не компенсируется разработкой психологии характера главного героя, его доминантной чертой по-прежнему остается притворство. В этом смысле Пресняковы развивают традиции постмодернистской литературы с ее героями-симулякрами [3]. Отсутствие индивидуальности, тотальная симуляция чувств и отношений - печальная примета современной жизни, предвестие катастрофы. Отчаяние отцов выражено в концептуальном монологе Капитана о молодом поколении, в котором он буквально кричит, ругаясь «по матери», о поголовном притворстве, о пропасти непонимания между людьми.
Авторы пьесы не снимают ответственности за происходящее со старшего поколения. Так, и сам Капитан затевает интрижку на работе, будучи женатым, мать Вали и его дядя не скрывают своего цинизма, девушка не любит его. Лейтмотивом в пьесе становится песня о романтической любви моряка и японки, счастливая встреча которых завершилась рождением сына. Однако прозвучавшая в духе пошленького романса из уст поддатой седой женщины в кимоно романтическая история также оборачивается симулякром пустой подделкой.
Резюме. Пьеса «Изображая жертву» является ярким примером современной драмы. Конфликт ее строится по образцу трагедии У. Шекспира «Гамлет». Большое значение для понимания ее идеи имеют интертекстуальные связи с романами И. С. Тургенева «Отцы и дети» и Ф. М. Достоевского «Преступление и наказание», трагедией У. Шекспира «Гамлет». Образ главного героя предстает как симулякр Гамлета, Родиона Раскольникова и Евгения Базарова. Название пьесы также обусловлено идеей тотальной симуляции: стремление к игре, надеванию масок является причиной утраты подлинной индивидуальности и жестокости современного общества.
26.
