Фет писал о красоте, разлитой во всем многообразии действительности. Теоретики «чистого искусства» критиковали гоголевское направление не за главный эстетический принцип — ориентацию на реальность. — а за «односторонность» и «дидактизм», игнорирование красоты и поэзии самой действительности, т. е. выступали не против реализма, а против его критической направленности. Поэзия Фета 40—50-х годов. Художественному мировидению Фета в 40—50-х годах более всего подходит определение «эстетический реализм». Этот термин принадлежит В. С. Соловьеву. Эстетический реализм в стихах Фета 40—50-х годов был действительно направлен на житейское и самое обыкновенное, как верно заметили Дружинин и Боткин. В его стихах встречаются многочисленные реалии: «треножник», «жуют волы», «в плотине течь», «доски гнилы», «кот жмурится». Фет признается в любви к особому по своей привлекательности зимнему пейзажу. В его стихах преобладает сияющая зима — в блеске колючем солнца, в бриллиантах снежинок и снежных искр, в снежных огоньках, загорающихся под луной, в хрустале сосулек, зеркальных полыньях, в серебристом пуху заиндевелых ресниц. В сборниках 1850 и 1856 гг. фетовский эстетический реализм отнюдь не чужд принципа народности, и, оперируя дружининским понятием «ощущение», можно сказать, что поэт окрашивает их народностью, или фольклоризмом. Он вводит в лирику деревенский пейзаж, сценки из народной жизни, в стихах появляется «дедушка бородатый», который «на пороге кряхтит и крестится», или ямщик на тройке удалой. Целый цикл посвящен гаданиям.
Вообще очень заметно тяготение Фета к народности в поэзии 1840—1850-х годов. Две лирические струи в его поэзии: музыкально-напевная и описательная. Фет не мыслитель, — действительно, он необычайно зоркий созерцатель, способный сочувствовать природе, сопереживать ей: он видит природу, слышит ее, ощущает. В стихи вводятся эстетические впечатления. Эта особенность фетовского мировидения приближает его реализм к импрессионистическим приемам письма, что особенно проявилось в стихотворении «Вечер»: Прозвучало над ясной рекою, прозвенело в померкшем лугу, прокатилось над рощей немою, засветилось на том берегу. Здесь сочетаются эстетические восприятия реалий вечера. Эстетический реализм Фета рано стал тяготеть к импрессионизму. И, наконец, еще одна особенность мировидения поэта 40—50-х годов, нашедшая отражение в его стихах, — подлинный культ молодости, непосредственность, наивность эстетического отношения к действительности. Его лирику, особенно 40—50-х годов, характеризует своеобразная «детская» тональность. Поэт создает живописный образ юности, еще не утратившей связей с детством, но уже вступающей в новую жизнь. Персонажи его поэзии: «Ее не знает свет. — она еще ребенок...»; «Как молодой души неопытность видна. Ей шестнадцать лет, его живые взоры...» («К юноше»). В поэзии Фет высказывал свое отношение к юности как к «золотому веку» человеческой жизни. Но вместе с тем юность осмысливалась поэтом не как кратковременная пора жизни, а как светлые и счастливые начала бытия. Они постоянны и даже вечны при условии, если человек умеет их ценить, чувствовать и служить им: «И юности ласкающей и вечной в ней помолюсь». У поэта есть целый цикл «Детский мир», в стихах которого — счастливые дети и счастливое детство. Дети у Фета — прекрасные счастливцы. Однако в стихах Фета не разорваны творческие связи и с романтизмом. Романтические тенденции прошли через всю его поэзию, начиная с «Лирического пантеона» (1840), отразились в сборниках 1850 и 1856 гг. Фет пробует свой поэтический дар в традиционных жанрах романтизма — балладе, лирико-фантастической поэме, элегии, думе. Он разделял романтические тяготения к неясным грезам, мечтам и снам, тайным сердечным желаниям. Эти особенности романтического психологизма вошли в его стихотворения элегического типа, в лирику любовных признаний. И еще: созерцатель с утонченным духовным строем, лирическое «я» в стихах Фета, стремится не столько распознать, сколько прочувствовать скрытые связи личности с мировым бытием. В 1859 г. была опубликована статья Фета «О стихотворениях Ф. Тютчева»'4, в которой автор сформулировал весьма существенные для него тезисы теории искусства, теории лирики: о соотношении поэзии и жизни, о природе художественного образа, содержании поэтического произведения, соотношении мысли и чувства в творчестве, о роли и месте субъективного начала в искусстве. Поэзия вечера и ночи всегда влекла к себе Фета, в поэтических сборниках 1850 и 1856 гг. был целый цикл стихотворений об этом времени суток. Поэт провозглашал: «Здравствуй! Тысячу раз мой привет тебе, ночь...»; «Ночью как-то вольнее дышать мне...»; «Каждое чувство бывает понятней мне ночью...»; «Любо мне в комнате ночью стоять у окошка в потемках...». У Фета рано сложилось особое эстетическое отношение к ночи, к наступлению темноты. На новом этапе творчества он уже целым сборникам дает название «Вечерние огни»; в них представлена фетовская философия ночи. В его «ночной поэзии» обнаруживается тютчевский комплекс ассоциаций: ночь — бездна — тени — сон — видения — тайное, сокровенное — любовь — единство «ночной души» человека с ночной стихией. Фетовское «прозрение» открывает жизнь как «двойное бытие». В стихотворении «Томительно-призывно и напрасно...» он пишет о человеческом «двойном бытии»: «земной жизни» и «бессмертии». «Земная жизнь получает в этом стихотворении определение — «сумрак кругом»; в других его стихах появляются дополнения: жизнь — сон — дым. В образную ассоциацию стихов Фета о ночи и о существовании человека вплетается идея смерти. И снова поэт отталкивается от Тютчева в своих раздумьях, и снова отходит от него. Стихотворение «Сон и смерть» (1858 или 1859 г.) является как бы ответом на тютчевских «Близнецов» (1852). В стихотворении Тютчева смерть наделена определениями, противоположными фетовским: она «угрюмей», союз любви и самоубийства имеет обаянье «ужасное», хотя и «прекрасное». Сон «кротче» смерти, отмечает Тютчев; у Фета наоборот, он «смуглоликий», как мать-ночь, а смерть — «просветленная дочь лучезарного Феба», она увенчала чело звездой. Сон полон суеты дня, смерть — величавого покоя. Фет отдает предпочтение смерти. В целом «ночная поэзия» Фета глубоко своеобразна. Ночь в его стихах прекрасна не менее дня, а может быть, еще прекрасней. Она «благовонная», «благодатная», «серебристая», «нежная», светла и полна блеска, она сияет. У Фета ночная природа и человек полны ожидания сокровенного, которое оказывается доступным всему живому лишь ночью. Ночь, любовь, общение со стихийной жизнью Вселенной, познание счастья и высших истин в его стихах, как правило, объединяются («Сияла ночь. Луной был полон сад...», «Как ясность безоблачной ночи...», «На лодке», «Весна и ночь покрыли дол...», «Как нежишь ты, серебряная ночь...» и др.). Для Фета-философа ночь представляет собой основу мира, она источник жизни и хранительница тайны «двойного бытия», родства человека со Вселенной, узел всех живых и духовных связей. Фета 60—90-х годов уже нельзя назвать лишь поэтом ощущений. Его созерцание природы теперь исполнено философского глубокомыслия, поэтическое прозрение и интуиция направлены на обнаружение тайн бытия. Стихотворения о любви, творчестве и красоте мира. Из глубин мирового бытия вырастает Любовь, ставшая предметом поэтического вдохновения Фета. Сокровенная сфера души поэта — это его любовь. В свои стихи он вложил различные оттенки любовного чувства: не только светлую влюбленность, любование юной красотой, восхищение, восторг, очарованность светом Вечной Женственности, счастьем взаимности, но и драматические, трагедийные переживания. Цикл стихотворений, посвященных Марии Лазич, — шедевр поэта, поражающий глубиной и постоянством любовного чувства и чувства отчаяния, и все это выражено необыкновенно эстетично. Цикл охватывает чуть ли ни четыре десятилетия; в нем живет милый и родной сердцу поэта женский образ. Этот цикл непроизвольно и постепенно вырастал как бы из сердца поэта; любимый женский образ объединяет стихотворения «В долгие ночи, как вежды на сон не сомкнуты...» (1851), «Неотразимый образ» (1856), «В благословенный день, когда стремлюсь душою...» (1857), «Старые письма» (1859), «В тиши и мраке таинственной ночи...» (1864), «АИег е°,о» (1878), «Ты отстрадала, я еще страдаю...» (1878), «Страницы милые опять персты раскрыли...» (1884), «Солнца луч промеж лип был и жгуч и высок...» (1885), «Долго снились мне вопли рыданий твоих...» (1886), «Нет, я не изменил: до старости глубокой...» (1887) и многие другие — о звездах, лучах, бытии и небытии. Эти стихотворения — как бы не прекращающийся душевный разговор с навсегда ушедшим другом; воспоминание принимает форму диалога, и любимая будто оживает в стихах, она присутствует и слышит его страстные и горькие речи, и лирическое бесплотное «ты» звучит в стихах. Фет не рисует реально-телесный женский образ, ведь ее нет, и лишь ирреальный облик любимой возникает перед его внутренним взором. Поэт, скорее, угадывает знакомые признаки, черты в сиянии звезды, в лилии, в шепоте страниц старых милых писем. Стихи Фета говорят о силе творческого порыва, который преображает самого творца и создает вечные ценности. У человека, оказавшегося во власти творческого вдохновения, особые возможности, необыкновенные духовные силы. Поэт говорит о раскрепощении человечности, а значит — песни, любви и красоты, они ведь спутники. Творчество во имя красоты противостоит холодному отчуждению людей, она умеет покорять их и объединять, и таким образом осуществляется торжество гуманности. Личность, творческая и вдохновенная, становится Человеком. Понятие красоты в стихах Фета имеет широкий философский смысл, у поэта она нечто, подобное животворному источнику, обладающему пластическим обликом и музыкальной гармонией. В конечном итоге красота у Фета — это то, что одухотворяет личность и наполняет жизнь высшим нравственным содержанием. В творчестве красоты (в искусстве) человек освобождается от горя и страданий и постигает радость жизни.
