М.М. Бахтин заложил основы нового направления в языкознании, получившего в русскоязычных работах конца 90-х годов ХХ века название “жанроведение”. В соответствии с его концепцией, жанроведение находится на стыке лингвистической прагматики, социолингвистики и стилистики. Наряду с этим, данное направление пользуется терминологией и методологией таких дисциплин, как риторика, психолингвистика и лингвистика текста. Объектом жанроведения выступают письменные и устные формы диалогов, т. е. формы социального взаимодействия посредством высказываний на естественном языке, называемые речевыми жанрами: “Каждое отдельное высказывание, конечно, индивидуально, но каждая сфера использования языка вырабатывает свои относительно устойчивые типы таких высказываний, которые мы и называем речевыми жанрами”.
Современная ТРЖ представляет собой первичную модель для описания и объяснения своеобразных правил человеческой коммуникации, структур и механизмов взаимодействия внутри языкового сообщества.
Впервые концепция речевых жанров была сформулирована М.М. Бахтиным в работе “Марксизм и фило-софия языка”, написанной в 1929 г., но вышедшей под именем его ученика и члена так называемого Бахтинского кружка В.Н. Волошинова.
Лингвистические идеи, содержащиеся в работе “Марксизм и философия языка”, долгое время были непопулярны. Труды М.М. Бахтина находились в тени западой праг-малингвистики и широко известной теории речевых актов Дж. Л. Остина — Дж. Р. Серля. Однако речевые жанры все чаще исследуются в 90-х годах ХХ века, прежде всего, русскоязычными лингвистами. Одна из возможных причин возрастающей популярности подхода М.М. Бахтина в российской лингвистике, по мнению В.В. Дементьева, состоит в том, что “сейчас очень активно ведется поиск базовой единицы речи”. Философия М.М. Бахтина считается менее лингвистической, чем литературоведческой или культурологической. Однако то, что М.М. Бахтин, которого действительно нельзя причислить к “чистым” лингвистам, сформулировал в своем исследовании релевантную для лингвистики концепцию, не под-вергается сомнению.
“Проблема речевых жанров, — отмечает М.М. Бахтин, — одна из важнейших узловых проблем филологии. Она лежит на границах лингвистики и литературоведения, а также и тех почти совершенно еще не разрабо-танных разделов филологии, которые должны изучатъ жизнь слова и специфическое использование языка во всех сферах общественной жизни и культуры”.
В первую очередь, это касается соотношения речевых жанров и речевых актов. В связи с этим можно выделить три группы прагмалингвистических концепций, касающихся данной проблемы.
Представители первой группы как в практических, так и в теоретических исследованиях базируются исключительно на англо-американской теории речевых актов, совершенно игнорируя концепцию М.М. Бахтина. Что касается российской стороны, то в начале 80-х годов ХХ в. в одном из главных периодических изданий советского языкознания — Известиях Академии наук, где был представлен целый ряд статей, посвященных проблемам прагмалингвистики, совершенно не упоминается теория речевых жанров М.М. Бахтина, хотя статья “Проблема речевых жанров” была опубликована незадолго до этого.
Прагмалингвисты второй группы используют концепцию М.М. Бахтина как теоретическую основу и в своих дескриптивно-аналитических работах стремятся к систематизации речевых жанров. Они разрабатывают и совершенствуют метаязык, терминологию и иерархию типов жанров, развивают положения бахтинской статьи о речевых жанрах.
Третья группа лингвистов занимает промежуточную позицию между вышеназванными точками зрения. Для них характерно, прежде всего, критическое сопоставление ТРА и ТРЖ. Они не отдают предпочтения какой-либо одной из концепций, не присоединяются к идеологически определенным тенденциям, а пытаются ин-тегрировать эти концепции, развивая основные положения каждой из них. Сами речевые акты и речевые жанры более или менее последовательно сопоставляются, при этом указывается на то, что “отождествление жанра и речевого акта представляется не вполне правомерным прежде всего потому, что это явления разного порядка”.
Основные идеи теории речевых жанров
Под речевыми жанрами М.М. Бахтин понимает широкий спектр разнородных письменных и устных тематически и ситуативно обусловленных “типов высказываний”, которые охватывают все сферы “человеческой деятельности” и частично пересекаются с литературными жанрами, широко рассматриваемыми в теории литературы. Эти типы высказываний, обозначаемые как речевые жанры, отличаются друг от друга: а) формально-синтагматически и б) функционально. Оба аспекта взаимосвязаны.
К речевым жанрам М.М. Бахтин причисляет “короткие реплики бытового диалога, бытовой рассказ, и письмо, и короткую стандартную военную команду, и развернутый и детализованный приказ, и довольно пестрый репертуар деловых документов, и разнообразный мир публицистических выступлений”. Сюда же он включает “многообразные формы научных выступлений и все литературные жанры”. Тем самым М.М. Бахтин “замахивается” на многое. Так, не уточняя различий между литературным жанром, типом текста и речевым высказыванием, он объединяет крайне разнородные явления, дискуссионные и неоднозначно определенные не только в лингвистике, но и в литературоведении. Сам М.М. Бахтин замечает: “Крайнюю разнородность речевых жанров и связанную с этим трудность определения общей природы высказывания никак не следует преуменьшать”.
Хорошо понимая сложность, обширность и разнородность категории речевого жанра, он классифицирует жанры с функциональной точки зрения. Так, он различает “первичные / простые” и “вторичные / сложные” речевые жанры, причем последние он обозначает как “идеологические” жанры.
Кроме того, в своих архивных записях М.М. Бахтин различает “диалогические” и “монологические”, или “специализованные” и “конструктивные”, речевые жанры. Эта классификация, являющаяся каркасом всей его концепции, основывается на положении о том, что первичные речевые жанры интегрированы во вторичные, и на положении о том, что речевые жанры имеют внутреннюю структуру. Понимая речевое высказывание весьма широко, выходя за рамки отдельного предложения, М.М. Бахтин критикует лингвистику, ориентированную не только на бихевиоризм, но и на формализм и структурализм. Тем самым он подвергает критике недостаточную четкость классификации стилей.
Весьма важным для бахтинской философии является учет стилистического содержания речевого высказывания: “Всякое высказывание — устное и письменное, первичное и вторичное в любой сфере речевого общения — индивидуально и, потому, может отразить индивидуальность говорящего (или пишущего), то есть обладать индивидуальным стилем”.
Вместе с тем М.М. Бахтин видит тесную связь между индивидуальностью продуцента высказывания и функцией высказывания в соответствующем ситуативном контексте. Таким образом, он приходит к функ-ционально-стилистически обоснованному определению речевых жанров: “определенные, относительно устойчивые тематические, композиционные и стилистические типы высказываний”. Это позволяет выделять среди существенных признаков речевых жанров тематическую и стилистическую определенность и композиционность. Что касается стилистической определенности, необходимо учитывать, что единого понимания стиля в литературоведении и лингвистике не существует, в связи с чем М.М. Бахтин отстаивал свою собственную концепцию стиля.
Вернемся к ТРА. В связи с тем, что терминология обеих теорий различна (при том, что о “терминологии” у М.М. Бахтина вообще можно говорить с большой натяжкой), параллели между ними видны не сразу. В то же время бросается в глаза большое сходство между так называемыми первичными речевыми жанрами М.М. Бахтина и речевыми высказываниями в форме предложения, которые находятся в центре внимания ТРА и обозначаются как речевые акты.
Как в ТРЖ, так и в ТРА речевые высказывания рассматриваются во взаимодействии между говорящим и слушающим. При более детальном рассмотрении данная параллель вполне “укладывается” в концепцию максим речевого общения П. Грайса, которая не напрямую относится к ТРА, но очень близка к ней по своему духу и обычно трактуется вместе с ней. В данной концепции учитывается степень кооперативности между участниками речевого взаимодействия и деятельность слушающего по раскрытию речевых импликатур. В рамках собственно ТРА фактор адресата охватывается прежде всего категорией перлокутивных актов. Однако в центре внимания таксономий речевых актов, основанных на интенциональности, находится всё же говорящий.
М.М. Бахтин неоднократно указывал на важность отношений между говорящим и слушающим, сложившихся как результат “turn-taking” в диалоге и определяемых ожиданиями говорящего: “В самом деле, слушающий, воспринимая и понимая значение речи, одновременно занимает по отношению к ней активную ответную позицию...”.
Как в ТРА, так и в ТРЖ учитываются такие факторы, как ситуативный контекст и функциональная ориентация речевого высказывания. М.М. Бахтин рассматривает этот аспект как “сферу деятельности”: “В каждой сфере деятельности вырабатывается целый репертуар речевых жанров, дифференцирующийся и растущий по мере развития и усложнения данной сферы”. В целом ситуативный контекст и функциональность речевых высказываний определяются через стилистическую перспективу, которая понимается М.М. Бахтиным следующим образом: “Всякий стиль неразрывно связан с высказыванием и с типическими формами высказываний, то есть речевыми жанрами”. “Органическая, неразрывная связь стиля с жанром ясно раскрывается и на проблеме языковых или функциональных стилей. По существу языковые или функциональные стили есть не что иное, как жанровые стили определенных сфер человеческой деятель-ности и общения”; “Где стиль, там жанр”.
Функциональный аспект, который М.М. Бахтин рассматривает в связи с понятием стиля, в фундаментальной работе Дж. Л. Остина о речевых актах отражен уже в названии How to Do Things with Words. И М.М. Бахтин, и вышеназванные представители теории речевых актов выдвигают цель/функцию как главный критерий для классификации высказываний.
Наряду с этим М.М. Бахтин рассматривает целенаправленность речевых высказываний, которая в ТРА, и прежде всего у Дж. Л. Серля, понимается как “интенциональность” (intentionality): “В каждом высказывании мы охватываем, понимаем, ощущаем речевой замысел или речевую волю говорящего, определяющую целое высказывания, его объем и его границы. Мы представляем себе, что хочет сказать говорящий, и этим речевым замыслом, этой речевой волей мы и измеряем завершенность высказывания. Речевая воля говорящего осуществляется прежде всего в выборе определенного речевого жанра”.
Тот факт, что М.М. Бахтин колеблется между “замыслом” и “волей”, является только одним из примеров несовершенства его метаязыка и терминологии, по сравнению с ТРА.
М.М. Бахтин определяет речевые жанры как типы высказываний: “Определенная функция (научная, техническая, публицистическая, деловая, бытовая) и определенные, специфические для каждой сферы условия речевого общения порождают определенные жанры, то есть определенные, относительно устойчивые тематические, композиционные и стилистические типы высказываний”.
Эти типы высказываний определены на основании функционально-стилистической и диалогически-социологической перспективы и не вполне соответствуют тем высказываниям, которые в ТРА рассматриваются на уровне предложения, т. е. в синтаксическом плане. В первую очередь, это касается гетерогенных и сложных с формальной точки зрения вторичных речевых жанров, которые, по определению М.М. Бахтина, с одной стороны, приравниваются к типам текста, а с другой стороны — к литературным жанрам. Несмотря на то, что М.М. Бахтин понимает речевые жанры как типы высказываний, он — в отличие от сторонников теории речевых актов — концентрирует свое внимание на типах текстов, а не на типах действий. Понимание высказывания М.М. Бахтиным специфично и отличается от понимания высказывания как “высказанного предложения” сторонниками теории речевых актов. Как уже говорилось выше, М.М. Бахтин эксплицитно опровергает то, что речевые высказывания ограничиваются предложениями, определяя речевые жанры как высказывания не на уровне предложения, а на уровне текста: “Речевые жанры — композиционные и стилистические единства, определяемые функцией (художественные, научные, бытовые высказывания), условиями общения (книжные монологические жанры, установленные на читателя, публику, специалистов, военные комaнды, официальные заявления, адресованные определенному учреждению и т. п.), наконец, конкретной ситуацией речевого общения”.
Напротив, в теории речевых актов и в лингвистике в целом подчеркивается связь между предложением, различными типами предложений и функциями предложений, т. е. типами действий и типами речевых актов, как высказывания к определенной цели и определенному воздейстию. При этом текстовый уровень не учитывается.
В отличие от ТРА, ТРЖ, также имеющая свои корни в философии, далеко выходит за рамки чистого исследования языка, переходя в область литературной теории (вторичные речевые жанры).
Ряд различий между ТРА и ТРЖ имеет терминологический характер. Если терминология ТРА, довольно четкая систематизация иллокутивных актов получили международное признание, то в концепции самого М.М. Бахтина, как и в работах его последователей, разрабатывающих ТРЖ, создание единой терминологии и классификации находится еще в стадии формирования.
О речевых жанрах, являющихся центральной единицей ТРЖ, иногда говорится как о термине, а иногда — как о понятии. Во вступлении к сборнику “Жанры речи” (1999), написанном его главным редактором В.Е. Гольдиным, мы находим оба обозначения, практически следующие друг за другом: “Незамкнутность перечня жанров как инвариантных образований в значительной степени обусловлена тем, что главный термин жанроведения “жанр речи” продолжает толковаться исследователями по-разному. Понятие жанр речи “втиснуто”, если можно так выразиться, между понятиями речевого акта, текстового типа, тональности общения и некоторыми другими”.
Напротив, М.Н. Кожина и В.В. Дементьев, касаясь метаязыкового статуса речевых жанров, не принимают окончательного решения и используют “осторожную” комбинацию “термин-понятие”. Это доказывает, что обозначение “речевой жанр” еще недостаточно точно определено как научный термин и что терминология ТРЖ в целом еще недостаточно закрепилась. Однако работы о ТРЖ (прежде всего опубликованные в конце 90-х гг. ХХ столетия) сильно способствовали ее упорядочению.
Следует подчеркнуть, что ТРЖ М.М. Бахтина гораздо более, чем ТРА, сосредоточена на стилистических вопросах и что речевые жанры в ней определяются с учетом стилистических признаков. Вместе с тем, М.М. Бахтин критикует недостатки классификации речевых стилей, характерной для автономной стилистики. Напротив,
лингвистическая прагматика, а вместе с ней и ТРА осознанно отмежевываются от смежных с ними дисциплин — стилистики и риторики.
Заключение
Несмотря на отдельные слабые места бахтинской теории, она обладает большим потенциалом. В то время как в лингвистической прагматике и в теории речевых актов отмечается некоторый застой, дискуссия о ТРЖ получила новый импульс. Это подтверждает целая серия появившихся в 90-х гг. ХХ века трудов, в первую очередь, русскоязычных лингвистов. В них критически осмысляется и развивается данная теория, осуществляется более четкая классификация, уточняется терминология, а также более детально описываются отдельные речевые жанры. Лингвистами активно исследуются такие речевые жанры, как “объяснение в любви” и “флирт”, речевые жанры комического, речевые жанры “притворство” и “молва”. Данный краткий обзор литературы позволяет говорить о том, что содержательный и функциональный диапазон жанроведения настолько широк, что лингвистам представляется практически неограниченная возможность для дальнейших исследований. Несмотря на некоторую противоречивость и отсутствие точного определения речевого жанра, эта работа представляет большую ценность.
Одной из важнейших задач в лингвистическом жанроведении является разработка таксономии речевых жанров, а также широкое изучение так называемых первичных и вторичных речевых жанров и определение их статуса (по отношению к речевым актам). В любом случае, исследование речевых жанров требует междисциплинарного подхода. Поэтому можно согласиться с высказыванием Б.Ю. Нормана о том, что “идеи М. Бахтина продолжают стимулировать научный поиск”. А это, в полной мере, относится не только к литературоведам, но и к специалистам-языковедам.
