Один из героев романа Л. Н. Толстого “Анна Каренина” Константин Левин явился новым образом в русской и мировой литературе. Это образ не “маленького”, не “лишнего” человека. По всему своему складу, содержанию мучающих его общечеловеческих вопросов, цельности натуры, свойственному ему стремлению претворять идею в действие Константин Левин — мыслитель-деятель. Он призван к страстной, энергичной общественной деятельности, он стремится к преобразованию жизни на основе деятельной любви, общего и личного счастья для всех людей, Образ отчасти списан с самого Толстого (о чем свидетельствует фамилия Левин — от Левы, Льва): герой думает, чувствует, говорит непосредственно от лица писателя. Левин — натура цельная, деятельная, кипучая. Он принимает только настоящее. Его цель в жизни — жить и делать, а не просто присутствовать при жизни. Герой страстно любит жизнь, а это означает для него страстно творить жизнь. Левин и Анна — единственные в романе, кто призван к настоящей жизни. Как и Анна, Левин мог бы сказать, что любовь для него значит слишком много, гораздо больше, чем могут понять другие. Для него, как и для Анны, вся жизнь должна стать любовью. Началом исканий Левина, можно, вероятно, считать его встречу с Облонским. Несмотря на то, что они приятели и симпатичны друг другу, с первого взгляда можно увидеть их внутреннюю разобщенность. Характер Стивы двойствен, ибо он делит свою жизнь на две части — “на себя” и “для общества”. Левин с его цельностью и яростной увлеченностью кажется ему чудаком. Именно эта раздробленность, расколотость жизни современного общества заставляют Константина Левина искать какое-то общее, объединяющее всех дело. Значение семьи для Левина непосредственным образом связано с основной темой романа — единения и разъединения людей. Семья для Левина — самое глубокое, высшее единение, какое только возможно между людьми. Именно для того, чтобы создать семью, он появляется в чуждом ему городском мире, но получает жестокий удар. Та, выбранная им, от которой зависит его судьба, отнята у него, украдена чуждым миром. Именно украдена — ведь для Вронского Кити, еще не понявшая самое себя и свою любовь, всего лишь девочка, которой он вскружил голову. Не зная, чем заменить утраченное, Константин Левин возвращается домой, надеясь найти там успокоение и защиту от мира. Но и эта мечта “своего мира” вскоре терпит крах. Левин пытается с головой уйти в работу, но безуспешно, это не доставляет ему удовольствия. Постепенно он снова возвращается к мыслям об общем деле. Теперь, задумываясь конкретно над личным и общим благом, он начинает понимать что общее дело складывается из личных дел каждого. Понять это помогает работа с мужиками в поле. Здесь ему открывается связь между трудом и человечностью, трудом и любовью. Для дальнейшего развития этого открытия имеют значения встречи Константина Левина с некоторыми людьми. Сначала это встреча со стариком крестьянином, в разговоре с которым Левина проясняет для себя тему независимого труда и семьи. Позже происходит разговор у Свияжского о непроизводительности наемного труда, о крестьянском и помещичьем хозяйстве в целом. Свияжский объясняет Левину преимущества капиталистического хозяйства. Под влиянием всего этого Левин вскоре приходит к мысли об устройстве сельскохозяйственной артели на условиях взаимной выгоды. Так появляется новый тезис Левина — стимул личного счастья как главный двигатель человеческих действий, соединившийся с мечтой о торжестве общего, теперь, в мысли об артели, приобретает новое качество: оставаясь самим собой, то есть стремясь к личному счастью, он вместе с тем начинает стремиться к общему счастью, общим интересам. Это венец всех исканий Левина на путях конкретно-социального мышления, социальных решений. Это апогей его духовного развития. Теперь его мечта заключается в том, чтобы перевернуть жизнь человечества! Следуя своей мечте, которая вскоре терпит крах, он хочет создать вселенскую артель. Реальность доказывает, что общее дело невозможно в условиях разъединенного общества. Герой подумывает о самоубийстве. Но на помощь приходит любовь. Кити и Левин снова вместе, и жизнь для них обоих обретает новое значение. Он признает свою идею об артели несостоятельной и счастлив только любовью. Но потом Левин понимает, что не может жить только счастьем любви, только своей семьей, без связи со всем миром, без общей идеи, к нему снова возвращается мысли о самоубийстве. И спасают его только обращение к Богу, и примирение, вследствии этого с миром. Отвергнуть все устои действительности, проклясть ее и в финале примириться с нею — пример глубокого противоречия в жизни и характере одного из интереснейших героев Л. Н. Толстого — Константина Левина.
Роман «Анна Каренина» и его время.
Образ времени
Роман «Анна Каренина» был задуман и написан в переломную эпоху, в 1873–1878 годах, когда русская жизнь преображалась на глазах. И Толстой как художник и человек был неотделим от этой драматической эпохи, которая и отразилась в его романе очень рельефно и отчетливо. Так что современный роман приобрел черты исторической энциклопедии 70-х годов XIX века.
Это было «пореформенное время». После крестьянской реформы 1861 года, отменившей крепостное право, прошло уже более десяти лет. Толстой ясно видел и сознавал глубокие перемены в характерах, идеалах и образе жизни своих современников. Он стремился понять нравственный и исторический смысл этих перемен. И здесь, как всюду, для него центральной была мысль о судьбе народа. Деятели освобождения, благородные и мужественные шестидесятники, боровшиеся против крепостного права, верили в возможность и необходимость уничтожения рабства, у них были силы для борьбы и ясное сознание целей. Они не ставили перед собой вопроса о том, как сложатся пореформенные условия, ограничиваясь расчисткой пути для новой эпохи и прогресса. В 70-е годы положение изменилось. Десять лет, прошедших после реформы, показали, что крепостничество крепко сидит в хозяйстве и уживается с новыми формами буржуазного стяжания. Прежней веры в пути и цели борьбы не было. Появилась новая черта общественного сознания, которую А. Блок метко определил как «семидесятническое недоверие и неверие». Устои нового времени оказались непрочными. Разорение, семейные драмы, крахи банков, катастрофы на железных дорогах — все это были «признаки времени», которые поражали воображение человека 70-х годов, определяли его тревожное мироощущение. «Анна Каренина» отделена от «Войны и мира» десятью годами. Эти годы многое переменили в мироощущении Толстого. «Война и мир» — «апофеоз здоровой, полнозвучной жизни, ее земных радостей и земных чаяний… — пишет Н. К. Гудзий. — Совсем другое видим мы в «Анне Карениной». Здесь господствует настроение напряженной тревоги и глубокого внутреннего смятения». Толстой уловил в самой эпохе «метания мысли», неустойчивость, шаткость. «Все смешалось» — формула, которой начинается роман, — лаконична и многозначна. Она представляет собой тематическое ядро романа и охватывает и общие закономерности народной жизни, и частные обстоятельства семейного быта. Есть в романе еще и другая формула: «под угрозой отчаяния». Сочувствие Толстого на стороне тех героев, которые живут в смутной тревоге и беспокойстве, которые ищут смысла событий как смысла жизни. Он и сам тогда жил «под угрозой отчаяния». Толстой как художник и мыслитель ясно видел остроту современных вопросов. «При общем движении современной мысли и он был увлечен задачей: Что делать? Куда идти?» — пишет А. А. Фет о романе Толстого «Анна Каренина». В 70-е годы не только Толстой, но и все крупнейшие художники этого времени были захвачены «общим движением современной мысли». В «Отечественных записках» печатался роман Достоевского «Подросток», в «Русском вестнике» — «Анна Каренина», а в «Вестнике Европы» — «Новь» Тургенева. Герои этих произведений были современниками. Поэтому у них много общего и в характерах и в судьбах. Тургенев пишет о великих спорах, возникших в демократических кругах русской интеллигенции, о революции, о будущем и народе: «Начались разговоры, те ночные, неутомимые русские разговоры, которые в таких размерах и в таком виде едва ли свойственны другому какому народу»[10]. Достоевский, со своей стороны, свидетельствует о том, что «никогда не замечалось столько беспокойства, столько метания в разные стороны и столько искания чего-нибудь такого, на что можно было бы нравственно опереться, как теперь»[11]. И Толстой в своем современном романе искал общую историческую мысль, которая бы определила эпоху в целом. Толстой называл «Анну Каренину» «романом широким, свободным», «в который без напряжения входило» все то, что было понято им «с новой, необычной и полезной людям стороны»
