Впервые термин «морфема» был предложен родоначальником Казанской лингвистич. школы И.А.Бодуэном- де Куртенэ в кон. 70х г. 20 в. Морфемы «не научные фикции или измышления» а «постоянно видоизменяющиеся», «живые, реальные единицы»,  которые являются «психологическими единицами», «элементами языкового мышления». Подобные высказывания о морфеме как факте языка находим и у других представителей психологического направления в языкознании. Так, В.А. Богородицкий считает, что выделяющиеся в слове морфологические части «не суть фикции, а действительно существуют в уме говорящего» . По мнению A.M. Пешковского, «большинство слов русского языка распадается в нашем уме на части, вещественную и грамматическую». Формально-грамматическое направление в изучении языковых фактов, в том числе и русского словообразования, связывается прежде всего с именем Ф.Ф. Фортунатова, не давшего цельной системы в изучении морфемной структуры слова, но выдвинувшего немало правильных и ценных положений в этой области языкознания. Во-первых, Ф.Ф. Фортунатов указывает на важность четкого разграничения современного и этимологического состава слов. Так, суффикс -ик(а) со значением «ягода» выделяется в словах черника (ср. черный), голубика (ср. голубой), костяника (кость, костяной), земляника (земля, земляной), но с точки зрения современных словообразовательных связей не вычленяется в названиях брусника (см. общеслав. утрач. *бруснъ «красный»), клубника (первонач. от клубень по форме ягод). Являются также непроизводными в современном русском языке основы слов малина, смородина, хотя этимологически это суффиксальные образования с -ин(а) соответственно от mel (mal) «синее пятно» и смородъ «сильный запах».

Во-вторых, Ф.Ф. Фортунатов отмечает возможность несоответствий между звучанием слова и его правописанием, показывая это на примере слова удовольствие, где стви- в основе слова не реальный суффикс, а ошибочно выделяемое сочетание букв: «основа оканчивается не на и-, но на неслоговой звук -j- (удовольствиj-е), для которого наша азбука не имеет особой буквы» . В-третьих, им уже выделяются, кроме материально выраженных аффиксов, «форм», как он их называет, «нулевые» морфемы.

Большое значение для развития теории словообразования сыграли работы академика В.В. Виноградова. Его взгляды на слово как систему «морфем, организованную по законам грамматики данного языка» [9, с. 19], способствовали созданию целостной системы словообразования. Наиболее ценным в его учении о значимых частях слова в русском языке является положение о слитности корневых морфем с суффиксами словообразования и формообразования, о продуктивности и непродуктивности служебных морфем, их омонимии, синонимии, многозначности и т. д. В.В. Виноградов впервые ставит вопрос о соотношении морфологической структуры слова и его морфемного состава, дает детальную словообразовательную характеристику слов различных лексико-грамматических разрядов, прежде всего имен, глаголов, наречий.

Общие теоретические положения современного учения о морфеме (работы отечественных лингвистов Н.Д. Арутюновой, А.Н. Гвоздева, Е.А. Земской, Е.С. Кубряковой, К.А. Левковской, В.В. Лопатина, Ю.С. Маслова, З.А. Потихи, Д.И. Смирницкого, А.Н. Тихонова, И.С. Улуханова, Н.М. Шанского и др.) можно изложить в следующих тезисах. 1. Морфема «минимальная значимая часть слова» [9, с. 79]; «элементарная двусторонняя единица языка», в которой «за определенным экспонентом закреплено то или иное содержание и которая неделима на более простые единицы, обладающие тем же свойством» [8, с. 164]; «простейшая значимая единица языка, характеризующаяся в разных случаях известной близостью как со стороны значения, так и со стороны звукового выражения» [3, с. 14]. 2. Морфема зависимая от слова единица, это «образующий элемент слова» (И.А. Бодуэн де Куртене), его часть. Морфема существует только в пределах слова, что является проявлением синтагматических отношений в языке. С другой стороны, будучи частью в составе слова, морфема раскладывается на более мелкие, но уже незначимые элементы, называемые фонемами. Последние, в свою очередь, образуют ее внешнюю оболочку. Значит, морфема линейна, как и другие единицы языка: слово, членимое на морфемы; словосочетание, представляющее собой сочетание слов; предложение, распадающееся на словосочетания и отдельные слова. 3. Морфема как часть слова, в отличие от последнего, всегда является воспроизводимой единицей языка. Слова же не только воспроизводятся, но и создаются говорящими в процессе общения, создаются ими по определенным словообразовательным моделям. 4. Морфема как единица языка обладает семасиологической, по терминологии А.А. Реформатского, функцией, то есть функцией выражения понятий: вещественных корни слов и невещественных аффиксы. «Эта функция выступает у морфемы в чистом виде (в отличие от слова, которое, выполняя в языке номинальную функцию, может выражать или не выражать понятие о называемом предмете, явлении, действии, признаке и т. д.). В связи с этим морфема значима только в составе слова, а не вне его» [7, с. 451]. Например, корни -быстр- и -медл- выражают понятия о способе (темпе) произведения какого-либо действия (ср. быстрый, быстрота, убыстрить и др.; медленный, медлить и др.), суффиксы -ник, -чик, -щик, -тель в именах существительных выражают понятие о производителе действия (ср. школьник, грузчик, каменщик, писатель и т. д.). 5. Подавляющее большинство слов современного русского языка состоит из двух и более морфем: рек-а, при-город-н-ый, раз-беж-а-ть-ся, выс-ок-о и др. Но есть и образования иного типа. Это, во-первых, слова с непроизводной основой, не имеющие форм словоизменения: меню, радио, кино, ой!, здесь, там, но, да, нет и т. д., во-вторых, продуктивные структурные целые, состоящие не из морфем, а из слов: диван-кровать, плащ-палатка, синий-синий, еле-еле и т. д. Естественно, по словам Н.М. Шанского, «не они определяют общий словообразовательный профиль словесных образований нашей речи», но слова производные, членимые на морфемы [9, с. 75]. 6. Морфема это историческая категория, способная изменяться в ходе развития языка. Это свойство морфемы ставит ее в один ряд с другими лингвистическими категориями и формами. Достаточно сравнить границы членения морфем в словах ящик (от др.-рус. яскъ «корзина»), окно (от общеслав. око «глаз»), лодка (от общеслав. *olda лода«корыто», «судно»), орел (ср. греч. ornis «птица»), лопух (от общеслав. лоп «лист»), сдоба (от др.- рус. доба «пора, время»), тучный (от др.-рус. тукъ «жир») и др. с современной и этимологической точек зрения, чтобы признать тот факт, что в процессе исторического развития языка по разным причинам (утрата производящих слов или ранее продуктивных аффиксов в языке, фонетические изменения в составе слова и др.) фонематические границы морфемы изменяются.. 7. Морфемный анализ слов должен опираться на объективные факты современного языка, а не на субъективное языковое чутье его носителей. Ср. ошибочное членение на морфемы слова подушка, якобы произведенного от слова ухо, ушко: под-ушк-а. Этимология слова иная: в польском языке есть слово dusha «перина». *по-душ-к-а, родств. душа, дух, дышать, отдыхать и др. 8. При анализе значимых частей слова необходимо учитывать специфические особенности структуры русских слов в целом, их принадлежность к определенной части речи. Ср. различия в составе основ омонимичных слов: знать- (сущ.) и зна-ть (гл.), тепл-[о] (сущ.) и тепло (нареч.) и др. Ознакомление с особенностями терминологического содержания, признаками и функциями морфемы как языковой единицы является теоретиколингвистической основой обучения будущих педагогов принципам системного анализа слова. Список литературы: 1. Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. М.: Сов. энциклопедия, с.