Казанская лингвистическая школа сложилась в конце 1870-х – начале 1880-х годов в Казанском университете.

И.А. Бодуэн де Куртенэ был создателем и многолетним руководителем Казанской лингвистической школы (1875—1883), в состав этой школы входили Н.В. Крушевский, Василий Алексеевич Богородицкий, А.И. Анастасиев, Александр Иванович Александров, Н.С. Кукуранов, П.В. Владимиров, а также Василий Васильевич Радлов, Сергей Константинович Булич, Кароль Ю. Аппель.

К основным принципам Казанской школы относятсяследующие: строгое различение звука и буквы; разграничение фонетической и морфологической членимости слова; недопущение смешивания процессов, происходящих в языке на данном этапе его существования, и процессов, совершающихся на протяжении длительного времени; первоочередное внимание к живому языку и его диалектам, а не к древним памятникам письменности; отстаивание полного равноправия всех языков как объектов научного исследования; стремление к обобщениям (особенно у И.А. Бодуэна де Куртенэ и Н.В. Крушевского); психологизм с отдельными элементами социологизма.

Наиболее выдающимся среди представителей Казанской школы был крупный русско-польский учёный Николай Вячеславович Крушевский (1851—1887). Он верил в непреложность фонетических законов, призывая к изучению в первую очередь современных языков, дающих больше материала для открытия разнообразных законов. Ему принадлежит разработка бодуэновской идеи о переинтеграции составных элементов слова в результате процессов переразложения и опрощения основы. Словообразование он квалифицирует как стройную систему одинаково организованных типов слов, соотносящихся с типами обозначаемых ими понятий, Им различались два вида структурных отношений между языковыми единицами — ассоциации по сходству и ассоциации по смежности (ассоциативные и синтагматические отношений у Ф. де Соссюра, парадигматические и синтагматические отношения у Л. Ельмслева, отношения селекции и отношения комбинации у Р.О. Якобсона). Его основные работы: “Очерк науки о языке” (1883), “Очерки по языковедению. Антропофоника” (1893, посмертно).

Наиболее типичным представителем Казанской школы был крупный языковед Василий Алексеевич Богородицкий (1857—1941) Он определял язык как наиболее совершенное средство обмена мыслями и как орудие мысли, как показатель классифицирующей деятельности ума и в силу “одинаковости понимания” служащее объединению людей “к общей деятельности”, как “социологический фактор первейшей важности”. Он создал при Казанском университете первую в России лабораторию экспериментальной фонетики, начавшую свои исследования ещё до первых опытов аббата Руссло в Париже. Он уделял серьёзное внимание проблемам прикладной лингвистики. Им была продолжена разработка теории процессов переразложения, опрощения и др. В.А. Богородицкий осуществил первые в истории языкознания исследования в области относительной хронологии звуковых изменений. В исследованиях по тюркским языкам он синтезирует историко-генетический и типологический подходы.

Казанская лингвистическая школа оказала влияние на русскую, польскую и чешскую науку о языке, однако ее роль в развитии мировой науки о языке оказалась меньше, чем она того заслуживала (хотя главная работа Н.В. Крушевского и была переведена на немецкий язык). Американская иследовательница Н.В. Крушевского Джоанна Уильямс-Радваньска назвала его концепцию «потерянной парадигмой».

В России значительную роль в развитии общей фонетики сыграли труды Ивана Александровича Бодуэна де Куртенэ (Казанская лингвистическая школа), а также его учеников — Василия Алексеевича Богородицкого и Льва Владимировича Щербы: именно Бодуэном де Куртенэ и Щербой было положено начало теории фонемы (фонологии). Таким образом, фонология зародилась в России в 70-80 гг.

И. А. Бодуэн де Куртенэ — основатель фонологии, или «теории фонем», и тесно связанной с ней теорией фонетических альтернаций — чередований. Он глубоко разработал и развил свои фонетические идеи, раскрыв понятие морфологизации и семасиологизации.

И.А. Бодуэн де Куртенэ впервые разграничил фонему и звук. Звук — нечто очень материальное — его изучает фонетика. Фонема — абстрактное — ее изучает фонология.       

И.А. Бодуэн де Куртенэ разработал психологическую теорию фонемы, согласно которой фонема — идеальный образ, на который нацелен говорящий. Говорящий отклоняется от этого идеального звука частично потому, что идентичное повторение звука почти невозможно, частично из-за влияния соседних звуков. В процессе формирования идеальных портретов звуков активное участие принимают чередования звуков в определенных позициях.

Благодаря учению о чередовании звуков (альтернации звуков), Бодуэн де Куртенэ внес серьезный вклад в развитие научного представления о фонеме. Ученый исходил из положения о том, что все чередующиеся звуки в определенной позиции в одной и той же смысловой единице обладают способностью объединяться в нашем сознании в общее целое, т. е. создавать идеальный портрет звука.

В учении И. А. Бодуэна де Куртенэ значительное место занимает теория семасиологизации и морфологизации, представляющие собой результат функционального подхода к языку: реальные единицы языка наделены семантическим или грамматическим значением. Основной единицей, подвергающейся семасиологизации или морфологизации, является морфема, однако носителями значения может оказаться фонема или даже её компоненты.

Учение о фонеме и морфеме выдвигалось на первый план Бодуэном де Куртенэ не случайно. Основанием для хронологического расслоения языка на ряд периодов послужил для Бодуэна де Куртенэ тот факт, что в современной состоянии языка, прежде всего, в его фонетике, можно дифференцировать соотношения звуков, определяемые действием живых комбинаторных изменений, и соотношения, которые определяются предыдущей фонетической историей, а в современном языкознании являются традиционными. Таким образом, возникла теория И. А. Бодуэна де Куртенэ, которою условно можно было бы назвать фонологической.

Особую роль играли два пути. Один из них был связан с изучением живых языков и физиологии звуков. Этот путь привёл его к выводу, что есть звуковые особенности, позволяющие дифференцировать смысл высказывания, и есть такие, которые на смысл высказывания не влияют. Второй путь был связан с требованиями сравнительно-исторических задач (изучение звукового строя родственных языков и его изучение в истории данного языка) для их решения было невозможно ограничиваться рамками антропофоники [Березин 1979].