Метод (от греческого metodos, путь исследования) имеет значения (широкое и узкое). В общем смысле, это – совокупность теоретических установок, приемов, методик исследования языка, связанных с определенной лингвистической теорией и с общей методологией (по-другому называют общие методы). Частные методы – отдельные приемы, операции, средства, опирающиеся на определенные теоретические установки.
Методология лингвистики, в узком смысле — сформиро ванный в процессе развития лингвистической науки (и в резуль тате деятельности различных научных школ и направлений) ком плекс стандартных приемов и средств (методов и методик) иссле дования, основанных на правдоподобных предположениях (пре зумпциях) о природе изучаемого объекта и обеспечивающих до стижение поставленной цели. В широком смысле к методологии любой научной дисциплины относятся не только приемы и сред ства исследования, но также и то, что называется метанаучными убеждениями и ценностями, разделяемыми сообществом людей, занимающихся данной наукой. В их число входят, с одной сторо ны, глобальные цели исследования и принятые исследователя ми на себя ценностные обязательства (например, приближение к идеалу строгости научного описания, практическая ценность ис следовательской деятельности или сопоставимость полученных научных результатов с результатами других дисциплин), а также представления о том, какие подходы к изучению объекта являют ся научными, а какие нет; с другой стороны, это исходные пре зумпции относительно природы объекта, принимаемые без дока зательств и не подвергаемые сомнению до тех пор, пока к этому не побуждают какие-либо кризисные явления в развитии научно го направления или научной дисциплины в целом. Тем самым, при расширенном понимании методология составляет теорети ческое ядро всякой научной дисциплины или научного направле ния, его базисный инструментарий. Кроме того, говоря о методо логии конкретной науки, в данном случае лингвистики, нельзя аб страгироваться от ее объекта, а также от структуры и истории самой науки.
Описательный (дескриптивно-аналитический) метод - описание, анализ и теоретическое истолкование элементов и частей языкового механизма в процессе его социального функционирования, проводимые в двух аспектах: формальном и семантическом (создание описательных грамматик и толковых словарей различных языков и др.). Метод синхронного анализа языка, во многом основанный на интуитивных наблюдениях ученого за языковыми единицами с их последующим описанием, не предполагающим выявления причинно-следственных связей; часто выступает как отправная точка исследования.
Эксперимент — метод познания, при помощи которого в контролируемых и управляемых условиях исследуются явления природы и общества [НИЭ 2001: 20: 141]. Обязательные признаки эксперимента — наличие контролируемых условий и воспроизводимость.
Экспериментальные методы в языкознании позволяют изучать факты языка в условиях, управляемых и контролируемых исследователем [ЛЭС: 590].
В середине ХХ в. укрепилось мнение, что эксперимент в общественных науках не только возможен, но и просто необходим. Первым, кто поставил проблему лингвистического эксперимента в отечественной науке, был академик Л.В. Щерба. Эксперимент, по его мнению, возможен только при изучении живых языков. Объектом экспериментальной методики является человек — носитель языка, порождающий тексты, воспринимающий тексты и выступающий как информант для исследователя [ЛЭС: 591].
Различают эксперименты технические (в фонетике) и лингвистические. Хрестоматийным примером лингвистического эксперимента, доказывающего, что грамматический контур предложения содержателен, стало предложение Л.В. Щербы «Глокая куздра штеко будланула бокра и курдячит бокренка». Дальнейшим развитием этого веселого по форме эксперимента стала сказка Л. Петрушевской «Пуськи бятые».
Без эксперимента невозможно дальнейшее теоретическое изучение языка, особенно таких его разделов, как синтаксис, стилистика и лексикография.
В настоящее время экспериментально изучается значение слова, смысловая структура слова, лексические и ассоциативные группировки, синонимические ряды, звукосимволическое значение слова. Насчитывается свыше 30 экспериментальных приемов, каждый из которых имеет свои сильные и слабые стороны.
Широко представлен эксперимент в синтаксических работах, например, в известной книге А.М. Пешковского «Русский синтаксис в научном освещении». Ограничимся одним примером из этой книги. В стихах М. Лермонтова «По синим волнам океана лишь звезды блеснут в небесах» слово лишь употреблено не в ограничительном, а во временном смысле, ибо его можно заменить союзами когда, как только, следовательно, перед нами придаточное предложение времени.
Возможности лингвистического эксперимента в развитии языковой компетенции учащегося демонстрировал выдающийся русский филолог М.М. Бахтин в своей методической статье «Вопросы стилистики на уроках русского языка в средней школе: Стилистическое значение бессоюзного сложного предложения» [Бахтин 1994].
В качестве объекта эксперимента М.М. Бахтин избрал три бессоюзных сложных предложения и преобразовал их в сложноподчиненные предложения, фиксируя структурные, семантические и функциональные отличия, возникшие в результате трансформации.
Печален я: со мною друга нет (Пушкин) > Печален я, так как со мною друга нет. Сразу же выяснилось, что при наличии союза инверсия, употребленная Пушкиным, становится неуместной и требуется обычный прямой — «логический» — порядок слов. В результате замены пушкинского бессоюзного предложения союзным произошли следующие стилистические изменения: обнажились и выдвинулись на первый план логические отношения, и это «ослабило эмоциональное и драматическое отношение между печалью поэта и отсутствием друга»; «роль интонации заменил теперь бездушный логический союз»; драматизация слова мимикой и жестом стала невозможна; снизилась образность речи; предложение утратило свою сжатость и стало менее благозвучным; оно «как бы перешло в немой регистр, стало более приспособленным для чтения глазами, чем для выразительного чтения вслух».
Он засмеялся — все хохочут (Пушкин) > Достаточно ему засмеяться, как все начинают угодливо хохотать (по мнению М.М. Бахтина, эта трансформация наиболее адекватна по смыслу, хотя и слишком свободно перефразирует пушкинский текст). Динамическая драматичность пушкинской строки достигается строгим параллелизмом в построении обоих предложений, а это обеспечивает исключительную лаконичность пушкинского текста: два простых нераспространенных предложения в четыре слова с невероятной полнотой раскрывают роль Онегина в собрании чудовищ, его подавляющую авторитетность. Пушкинское бессоюзное предложение не рассказывает о событии, оно драматически разыгрывает его перед читателем. Союзная же форма подчинения превращала бы показ в рассказ.
Проснулся: пять станций убежало (Гоголь) > Когда я проснулся, то оказалось, что уже пять станций убежало назад. В результате трансформации смелое метафорическое выражение, почти олицетворение, употребленное Гоголем, становится логически неуместным. В итоге получилось вполне корректное, но сухое и бледное предложение: от гоголевской динамической драматичности, от стремительного и смелого гоголевского жеста ничего не осталось.
Определяя тип придаточного в предложении «Нет ничего на свете, чего бы не сумели руки твои, что было бы им не под силу, чего бы они погнушались» (А. Фадеев), учащиеся почти не задумываясь отвечают — придаточное изъяснительное. Когда же учитель предлагает им заменить местоимение на эквивалентное ему слово или словосочетание, скажем, «такого дела» или просто «дела», то обучаемые осознают, что перед нами придаточное приместоименно-определительное. Этот пример нами взят из книги «Трудные вопросы синтаксиса» [Федоров 1972]. Кстати, в ней немало образцов удачного использования эксперимента при обучении русскому языку.