Романы «Жизнь» и «Милый друг» составляют дилогию. В «Жизни» Мопассан повествует о смене двух культур – широка, терпимая, человечная (как казалось М.), поместная дворянская культура XVIII века, облагороженная влияниями просвещения, уступает место узкой, пошлой, антигуманной буржуазной культуре XIX века. А в романе «Милый друг» М. пишет уже о своей современности – о времени буржуазно-демократической Третьей республике, в центре повествования столичная жизни, а не провинциальная, как в «Жизни».
Роман «Милый друг» был написан Мопассаном в 1885 году. В нём французский писатель обратился сразу к нескольким классическим проблемам, тесно связанным с главной идеей произведения – попыткой показать человеческую натуру, развращённую материалистически настроенным обществом.
«Милый друг» Дюруа – мелкий, пошлый мерзавец, который не испытывает никаких угрызений совести; в нем нет ничего от бальзаковских «гениев злодейства».
Такой характер отрицательного героя – примета эпохи. Жорж Дюруа, «милый друг», вписывается в круг «сильных мира сего» Третьей республики вполне мирно и естественно, его успех – доказательство общественной и человеческой деградации.Третья республика как политический режим существовала во Франции с 1875 по 1940 годы (хотя официально она была провозглашена в 1870 году).
Мопассан настаивает на безнравственности карьеры Жоржа Дюруа, который взбирается по служебной лестнице, добивается богатства, ордена, положения в свете и, наконец, блестящей женитьбы одним и тем же нехитрым способом – соблазняя женщин, ум, красоту и влияние которых он использует, а затем обворовывает, обманывает, позорит, бросает их.
В «Милом друге» автор предельно откровенен в своей антипатии к герою, но он не позволяет себе окарикатуривать Дюруа, утрировать его поведение, которое всегда строго соответствует темпераменту, выдержке, хитрости этого ловкого выскочки.
Несомненно, характер Жоржа Дюруа – огромная удача Мопассана-реалиста. А для журналистов – яркий антипример.
Идейно-художественная ценность романа не только в разоблачении Жоржа Дюруа. Роман обрисовывает и ряд типичных сторон Третьей республики. Прежде всего -- присущую ей атмосферу всеобщей и всесторонней продажности.
Жизнь французского буржуазного общества, французской прессы и политических сфер предстает в романе в виде некоей универсальной проституции. Все решительно продается и торгует собою. Читатель видит и обычную уличную проституцию (Рашель), и проституцию "дамы из общества" (г-жа Марель), и психологию мужчины-проститутки, воплощенную в альковных и журналистских авантюрах Жоржа Дюруа, и такого же мужчину-проститутку в политической жизни (министр Ларош-Матье), и весь пестрый мир газетной проституции (Вальтер, Форестье, Сен-Потен), и проституцию дворянской аристократии (женихи Розы и Сюзанны), и проституцию закона (полицейский комиссар), и, наконец, проституцию церкви (епископ). Дюруа продажен во всех отношениях: как и многие другие он попрал элементарные нормы естественных связей – честь, дружбу, любовь, верность. Для него нет ничего святого, ничего незыблемого, что составляет фундамент человеческих отношений. Это и есть главный конфликт героя романа – отсутствие какой-либо точки опоры в собственной жизни. Никаких принципов, никаких идеалов – одна лишь пропитанная эгоизмом страсть к наживе – финансовому обогащению, политической карьере, обладанию женщинами.И тут ясно, что название продажной газеты Вальтера "Французская жизнь" является символичным.
Немалое место в романе занимает описание "танжерской" экспедиции -- колониальной войны за захват Францией Марокко. Такой войны в ту пору не происходило, хотя "интерес" Франции к Марокко пробудился уже в середине XIX века. Оккупация Марокко Францией (совместно с Испанией) произошла лишь после первой мировой войны. Описывая свою современность в "Милом друге", Мопассан как бы немного ее опережает, создавая некое предвидение грядущих действий французской империалистической политики. Поступая так, он следовал примеру Тургенева, который, как он пишет, сумел "заметить пробивающиеся ростки русской революции еще задолго до того, как это явление вышло на поверхность. Это новое состояние умов он запечатлел в знаменитой книге "Отцы и дети". Другие эпизоды романа тоже обладали в 1885 г. не менее острой политической злободневностью. В образе министра Ларош-Матье проявились черты деятельности трех министров иностранных
дел начала 1880-х гг. -- Бартелеми Сент-Илэра, Гамбетты и Шальмель-Лакура. Особенно Гамбетты, произносившего в Палате красноречивые речи, писавшиеся для него его любовницей, что не может не напомнить об отношениях Ларош-Матье с Мадленой Форестье, писавшей для него такие речи. Мопассан отметил, что Ларош-Матье, а главное Вальтер, это гнусное олицетворение космополитического финансового капитала, осуществив танжерскую экспедицию ценою не только мавританских, но и французских жизней, нажили десятки миллионов. "Говорили, -- пишет Мопассан, -- что два министра заработали на этом по двадцать миллионов и почти открыто называли имя Ларош-Матье. Что касается Вальтера, то весь Париж знал, что он убил двух зайцев: миллионов тридцать -- сорок нажил на займе и от восьми до десяти миллионов на медных и железных рудниках, а также на огромных участках земли, купленных за бесценок еще до завоевания и перепроданных колониальным компаниям на другой день после французской оккупации. В каких-нибудь несколько дней он стал одним из властелинов мира, более могущественных, чем короли, одним из финансистов, перед которыми склоняются головы, немеют уста и которые выпускают на свет божий гнездящиеся в глубине человеческого сердца низость, пошлость и зависть". "Милый друг" -- первая во французской литературе попытка создать антиимпериалистический роман. Но так как главною задачей писателя было обрисовать победоносный путь карьериста Дюруа с преимущественным использованием его альковных авантюр, такое построение романа несколько оттеснило на задний план тему танжерской экспедиции. Но и та и другая тема были разработаны с такою памфлетной непримиримостью, что "Милый друг" -- одно из самых замечательных выступлений французского критического реализма конца XIX века.
Роман, естественно, обострил ненависть к Мопассану со стороны всякого рода реакционных кругов. Журналисты в особенности подняли негодующий шум, тщетно пытаясь обвинить писателя в том, что он якобы оклеветал прессу и что нравы ее вовсе не такие, как в продажной газете Вальтера. Иною была позиция социалистической критики: Поль Лафарг считал большой заслугой Мопассана то, что он, "единственный из современных писателей, в романе "Милый друг" осмелился приподнять уголок завесы, скрывающей бесчестье и позор буржуазной прессы". А в 1887 г. геддистская газета "Путь народа" принялась было перепечатывать весь роман Мопассана как "одного из мэтров современной литературы", но не успела довести дело до конца, так как уже вскоре прекратила свое существование. Рассмотренный роман позволяет видеть, с каким искусством и разнообразием пользовался Мопассан формой объективного повествования. "Милый друг" написан в форме объективного повествования, что и "Жизнь", но до чего по-иному! Здесь уже нет подробной прежней описательности, здесь доминирует не "рассказ" о персонажах, а "показ" их. Действие здесь отнюдь не так однообразно и неторопливо, как в "Жизни". Композиция "Милого друга" динамична, эпизоды-сцены быстро сменяют друг друга, место действия мгновенно меняется, все полно движения, бурных, неожиданных событий, будь то "альковные" или другие, чаще всего грязные происшествия. Нет здесь и элегической тональности: ее сменяет кипучая, напористая обличительность. И персонажи здесь -- обычно люди жизненного успеха, так не похожие на родителей Дюруа, простых крестьян, инстинктивно чувствующих враждебность к столичной жизни, -- если не к своему сыну, изловчившемуся стать барином, то к его расфранченной жене.
В романе-памфлете, страстно и непримиримо бичующем свою современность, эта авторская "оценочность" дает себя знать гораздо сильнее, и формы ее проявления многообразней. В "Милом друге" действуют обычно отрицательные персонажи, поступки и речи которых внушают читателю омерзение. Явная или скрытая, описательная или композиционная ирония присутствуют в романе на каждом шагу, помогая читательскому восприятию. Иной раз свою "оценочность" Мопассан влагает в уста персонажей, -- например, в сцене, где Дюруа уничтожающе комментирует выезд великосветского общества в Булонский лес. Могучий критический реализм Мопассана позволил ему создать в своих романах правдивый образ горячо любимой им Франции со всеми ее социальными противоречиями. Они мучили писателя, но найти выход из них он не мог.
