Последнее десятилетие XIX века открывает в русской, да и в мировой культуре новый этап. В течение примерно четверти века — с начала 1890-х годов до октября 1917-го — радикально изменились буквально все стороны жизни России — экономика, политика, наука, технология, культура, искусство. По сравнению с общественным и в некоторой степени литературным застоем 1880-х годов новая стадия историко-культурного развития отличалась стремительной динамикой и острейшим драматизмом. По темпам и глубине перемен, а также по катастрофичности внутренних конфликтов Россия в это время опережала любую другую страну.
Поэтому переход от эпохи классической русской литературы к новому литературному времени сопровождался далеко не мирным характером общекультурной и внутрилитературной жизни, неожиданно быстрой — по меркам XIX века — сменой эстетических ориентиров, кардинальным обновлением литературных приемов. Особенно динамично в это время развивалась русская поэзия, вновь — после пушкинской эпохи — вышедшая на авансцену общекультурной жизни страны. Позднее поэзия этой поры получила название «поэтического ренессанса» или «серебряного века». Возникнув по аналогии с понятием «золотой век», традиционно обозначавшим пушкинский период русской литературы, это словосочетание поначалу использовалось для характеристики вершинных проявлений поэтической культуры начала XX века — творчества А. Блока, А. Белого, И. Анненского, А. Ахматовой, О. Мандельштама и других блестящих мастеров слова. Сегодня многие литературоведы сделали из определения «серебряный век» синоним понятия «культура рубежа веков», что, разумеется, неточно, так как ряд существенных явлений рубежа веков (прежде всего связанных с революционными теориями) вряд ли может быть сопоставим с тем, что изначально называлось искусством серебряного века.
Новым по сравнению с XIX веком было на рубеже двух веков прежде всего мироощущение человека. Крепло понимание исчерпанности предшествующей эпохи, стали появляться прямо противоположные оценки социально-экономических и общекультурных перспектив России. Общим знаменателем мировоззренческих споров, разгоревшихся в стране к концу XIX века, было определение новой эпохи как эпохи пограничной: безвозвратно уходили в прошлое прежние формы быта, труда, политической организации общества, решительно пересматривалась сама система духовных ценностей. Кризисность — ключевое слово эпохи, кочевавшее по страницам публицистических и литературно-критических статей (часто использовались и близкие по значению слова «возрождение», «перелом», «перепутье» и т. п.).
Осознание кризисности времени, однако, не означало признания его бесплодности.
Напротив, большая часть мастеров слова ощущала свою эпоху как время небывалых свершений, когда значение литературы в жизни страны резко возрастает. Потому столь большое внимание стало уделяться не только собственно творчеству, но и мировоззренческой и общественной позиции писателей, их связям с политической жизнью страны.
К началу нового столетия в русской литературе оформились новые течения. Вступление России в фазу империализма, буржуазная реакция на широкий общественный подъем подготовили почву для появления первых русских декадентов. Выступив с ревизией реализма, они провозгласили, что реализм изжил себя, и демонстративно заявили об отходе от общественной тематики. Русское декадентство с его эстетским аморализмом, индивидуализмом, погружением в мистические сны оказало значительное влияние на новые, так называемые модернистские направления этого времени.
В середине 90-х годов, с появлением стихотворных сборников К. Д. Бальмонта и изданных В. Я. Брюсовым трех выпусков «Русских символистов» (1894—1895 гг.), сложился как особое литературное направление русский символизм.
Далеко за рамки символизма вышло также творчество одного из основоположников этого направления В. Я. Брюсова. Уже в пятой книге стихов (всего их вышло шестнадцать), озаглавленной «Urbi et orbi» («Граду и миру», 1901—1903 гг.), он запечатлевает в мощных и четких строфах жизнь города, предваряя этим Маяковского. Тема созидательного труда проходит через все последующие произведения Брюсова. Его литературная деятельность отличалась исключительным разнообразием. Поэт, романист, драматург, переводчик, критик, теоретик литературы и исследователь стиха, Брюсов был, по словам Горького, «самым культурным человеком на Руси».
В это время даже писатели, захваченные декадентством, передают в своих наиболее значительных произведениях отвращение к общественным условиям царской России. Так, А. Белый создал полную скорби о народе книгу стихов «Пепел» (1909 г.) и свой лучший роман «Петербург» (1913—1916 гг.) с гротескно-сатирическим изображением дворянской бюрократии. Ф. Сологуб, оклеветавший революционеров в романе «Навьи чары», явился в то же время автором «Мелкого беса» — сатиры на общественную реакцию 80-х годов, олицетворением которой выступает Передонов, этот, по выражению В. И. Ленина, «тип учителя шпиона и тупицы» х.
В начале 1910-х годов на смену символизму пришло новое течение модернистской литературы — акмеизм (от греческого «акмэ» — высшая степень чего-нибудь, расцвет). Группу акмеистов образовали М. Кузмин, Н. Гумилев, А. Ахматова, О. Мандельштам, С. Городецкий. В противовес туманному иррациональному символизму акмеисты стремились создать ясное, гармоничное искусство. Однако в основе этой гармонии было принятие буржуазной действительности. К акмеистам примыкала группка футуристов, называвшая себя «эгофутуристами».
Собственно футуристическое направление в русском искусстве представляли «кубофутуристы» (Д. Бурлюк, В. Хлебников, А. Крученых, А. Каменский). В их произведениях отразился анархический протест против капиталистического мира и вместе с тем нигилистическое отношение к прошлой культуре.
К футуристам примыкал и молодой В. В. Маяковский. Однако в его ранней лирике, в поэмах «Облако в штанах», «Флейта-позвоночник», «Война и мир» ярко сказалась гуманистическая направленность, выводящая его за пределы этого течения. В этих произведениях выражен протест против калечащего личность, некоронованного «повелителя всего» — капитала. Творчество Маяковского носило тогда во многом еще экспериментальный характер, но было пронизано предчувствием революционной ломки; это ощущение сказалось на всем художественном строе его стиха — от необычного расположения строки «лесенкой» до атакующей «взрывной» рифмы — и повлияло на пути дальнейшего развития русской поэзии.
На переломе, рубеже XIX–XX веков все слои русского общества признали: идет «другая жизнь», начинается новая история России. И сегодня исследователи часто трактуют рубеж веков как психологически особое время и особое умонастроение. Все сдвинулось, сошло с опор, распались связи и сцепления материальной жизни, реальность истончается, прежний устойчивый мир ломается. Эти настроения предгрозовой атмосферы пронизывали все российское общество на переломе XIX
и XX веков сверху донизу. Современные авторы, размышляя об изменении мироощущения человека в эпоху Серебряного века, подчеркивают некую особенность этого исторического периода (звучат определения «смутное время», «проклятое десятилетие», «эпоха, которая вынашивала революции»).
Серебряный век – время пронзительных прогнозов и пророческих предчувствий. Современный филолог М. Эпштейн углубляет теорию fin de siecle – «конца века». Он размышлял об ощущениях какой-то завершенности, о двойственном чувстве конца света, «времени конец» и одновременно о новой эпохе (9, с. 180). Это двойственное сознание крепло на рубеже веков: с одной стороны, чувство Апокалипсиса, мысль о глубочайшей исчерпанности предыдущих идеалов и истин культурной эпохи; с другой стороны, ощущение Возрождения, начала нового. Подобную двойственность времени, которое в себе объединяло чувство конца и начала, особенно обостренно ощущали творческие личности. Они всегда умели расшифровывать код настроения отечественного эпохального времени.
Ключевые слова времени – «упадок» и «кризис», общее настроение авторов и любимые темы в искусстве – усталость, неврастения, безнадежность, зачарованность болезнью и смертью.
Сдвинулись устойчивые прежде представления о норме и аномалии, если говорить о жизни и смерти. Интересовала «бездна», притягательная и таинственная.Целое поколение охватило лихорадочное и мучительное безверие и мания самоуничтожения. Пресловутое taedium vitae, ненависть к жизни, принимает характер эпидемии. Отвращение к чувству жизни испытывали вообще. Смерть в каком-то смысле становилась житейской модой. «…Саван сделался самой модной в России одеждой. Трупы и трупики стали львами сезона» – замечает К.И. Чуковский (13, с. 260). Эти темы фиксируются в произведениях Серебряного века. первые отечественные декаденты размышляют о безнадежном одиночестве, пустоте, богооставленности, пронзительной тоске и особенно о смерти в чистом ее экзистенциальном виде, которая витает где-то рядом;
Поэт К. Бальмонт (1867–1942) писал: «Люди, которые мыслят и чувствуют на рубеже двух периодов, одного законченного, другого еще не народившегося… развенчивают все старое, потому что оно потеряло свою душу и сделалось безнадежной схемой. Но, предшествуя новому, они сами, выросшие на старом, не в силах видеть это новое воочию, – вот почему в их настроениях рядом с самыми восторженными вспышками так много больной тоски» (14, с. 367). На рубеже XIX и XX веков особую роль сыграла философия Ф. Ницше (1844–1900), которая стала неотъемлемой частью духовного мира человека в России данного периода. Увлечение ницшеанством глубоко ощутимо в произведениях Л. Андреева (1871–1919), М. Горького, М. Арцыбашева, А. Куприна (1870–1938) и других. Писатель A.M. Ремизов (1877–1957) перевел знаменитую работу Ницше «Так говорил Заратустра». Сильное влияние философии Ницше испытывали «старшие» и «младшие» русские символисты (ими глубоко осмыслена, например, ранняя работа Ф. Ницше «Рождение трагедии из духа музыки»).
Внедрялись в сознание ницшеанские теории о сверхчеловеке и «нигилистическом» мировоззрении, о реализации собственного «Я», собственного кодекса чести и морали.
Серебряный век провозгласил новое божество – культ красоты, культ самоценного и самодовлеющего искусства. Во множестве возникают авторские объединения, исповедующие новые подходы к решению вопросов культуры. Во всех сферах искусства – резкий разрыв с традицией и интенсивный процесс обновления художественного языка. «Духовным Ренессансом» Серебряный век называют не случайно: русская культура еще не знала такого насыщенного отрезка времени, когда появилось так много новых течений, школ и
авторских индивидуальностей, оставивших заметный след в отечественной и мировой культуре. Что бы в стране ни происходило – в искусстве другие авторитеты, иные плодоносные смыслы, невероятное трудолюбие и феноменальный взрыв художественной формы. Проекты Серебряного века отличаются новаторством, нетривиальностью трактовок, индивидуальностью и даже дерзостью. Избыточное цветение накануне войн и страшных революций.
К началу XX века Россия активно осваивала новые земли, «прирастала» Сибирью и достигла грандиозных размеров. Динамика роста населения в Российской империи была исключительно велика. По приросту коренных жителей Россия находилась на втором месте после Северо-Американских Соединенных Штатов. В России мощный экономический подъем. Бурно растут города и соответственно городское население. Развивается тяжелая промышленность, машиностроение, Россия отказывается от импорта металла. Укрепляется отечественная топливная база, по добыче нефти Россия начинает занимать первое место в мире. Лихорадочно строятся железнодорожные пути: Транссиб, Среднеазиатская железная дорога. В XX век Россия вступила, имея вторую по протяженности (после США) железнодорожную сеть. Цивилизация стремится вперед: усложняется жизнь, мельчают и разоряются дворянские усадьбы, люди тянутся в строящиеся города, развитие машинной техники в стране остановить уже невозможно.
В России начались образовательные реформы: появилось 150 новых учебных заведений, в том числе гимназий, реальных и коммерческих училищ. В 1890-е годы открылось 200 женских гимназий.
С высшим образованием вопрос тоже решался в усеченном виде. Александр III (1845–1894) не был сторонником высшего образования для детей не дворянского происхождения. Студенчество из простолюдинов доставляло ему немало хлопот. С 1899 года в России по политическим причинам началась полоса студенческих волнений и забастовок, на развитие которых отчасти влияла и государственная политика искусственного ограждения определенных слоев населения от университетского образования.
Один из важнейших факторов развития российского общества на переломе веков заключался в том, что возросло значение интеллигенции в России. Слой интеллигенции постепенно расширялся, просвещенные, образованные люди с активной жизненной позицией стали играть одну из центральных ролей в общественной и культурной жизни России Серебряного века. Сегодня можно подходить к этому вопросу по-разному. С одной стороны, тысячи интеллигентных людей работали в земствах, школах, больницах: помогали, утешали, творя благо, зачастую не за деньги. С другой стороны, Серебряный век – время резкой конфронтации интеллигенции с государственной властью. Специфика противостояния, формы и методы оппозиционной борьбы были разные – от либеральной умеренности до радикальной революционности. И результаты взаимоотношений интеллигенции и государства к 1917 году тоже будут различны и неожиданны для многих «борцов». Научно-технический прогресс мирового сообщества двигался невероятными темпами. Рубеж XIX–XX столетий – время великих открытий: начинается век электричества, изобретены аэроплан, дирижабль, автомобиль. На службу человеку пришли телефон и фонограф. Альберт Эйнштейн (1879–1955) разработал теорию относительности, Пьер (1859–1906) и Мария (1867–1934) Кюри открывают радий, человечество изобретает способы борьбы с множеством ранее
неизлечимых болезней. Братья Луи (1864–1948) и Огюст (1862–1954) Люмьер изобретают кинематограф, немецкий физик В.К. Рентген (1845–1923) открывает лучи, названные в его честь. С 1896 года возобновляются Олимпийские игры. Последняя четверть XIX века – время великих смутных потрясений в России. Растет недовольство и множатся подпольные общества и группировки. В бытовой обиход входят слова «крамола», «подпольщик», «террорист», «динамит», «прокламация», «бомба», «подкоп». Радикалы-террористы вынесли смертный приговор Александру II, для России это судьбоносное решение.
Современные историки считают, что последний русский царь совершил немало ошибок и просчетов, которые приведут страну к катастрофе, к падению империи. В начале XX века Россия попала под сильное влияние западной идеологии. Александра III традиционно считали «самым русским царем», Николай II стал строить государство не на коренных русских основах, а с оглядкой на европейское мироустройство. На самотек были пущены вопросы нравственного воспитания нации, в России в самое короткое время появились неимоверно богатые люди: железнодорожные магнаты, банкиры, заводчики, коммерсанты и т. п., которые всегда вызывают ненависть у нашего народа. Неравенство, резкое деление на очень богатых и совершенно неимущих будет иметь почти всегда необратимые последствия – так учит русская история. Русский царь не сумел сдержать в стране открытую революционную агитацию. Последнее десятилетие перед Октябрьской революцией Россия жила в предчувствии неизбежной катастрофы. Кроме того, на ход русской истории серьезнейшим образом повлияла русско-японская война 1904–1905 годов.
Началось стихийное, неподготовленное восстание, забастовали рабочие в Петербурге и Москве, к ним примкнули студенты, ремесленники, часть интеллигенции. Все было стихийно и, как всегда в России, очень кроваво. Забунтовала деревня, жгли усадьбы, начались чудовищные погромы, в том числе еврейские (только в Одессе убили около четырехсот человек).
