Предлагаемые заметки имеют целью поставить вопрос о том, каким образом в современном русском языке выражается членимость производных основ на выделяющиеся в них морфемы. Под морфемой при этом здесь понимается звуковое единство (то есть звук или сочетание звуков), наделенное той или иной функцией, притом единство дробного характера, то есть такое, какое не способно существовать независимо и всегда функционирует только как часть единства более сложного слова. Поскольку речь идет об основах производных, здесь имеются, следовательно, в виду морфемы двух типов: 1) основы непроизводные, первичные и 2) аффиксы, присоединение которых к первичным основам превращает их в основы производные.
Производная основа отличается от непроизводной иным отношением к предмету действительности, ею обозначаемому. Вообще отношение между словом, как "обозначающим", и самым "обозначаемым" (signifiant и signifie де Соссюра) может быть двояким: слово может обозначать известный предмет действительности или непосредственно, или через установление той или иной связи между данным предметом действительности и другими. В первом случае - Стол, коса, алый, нести - обозначают нерасчлененные названия соответствующих предметов мысли В другом случае - отношения между словом и обозначаемым им предметом мысли, в случаях, вроде настольный, косить, алеть, поднести Настольный - значит "находящийся на столе, предназначенный для этого", косить - "работать косой"и т. д. – т.е.известная сторона отношений, существующих у данного предмета мысли, находит себе выражение в тех отношениях, которые существуют внутри самого слова. значение слов с производной основой всегда определимо посредством ссылки на значение соответствующей первичной основы
Этимологическая рефлексия на слово есть нечто вполне реальное, однако это вовсе не основание для того, чтобы считать критерием для выделения или невыделения тех или иных морфем в основах сознаваемость или несознаваемость этих морфем в психологии говорящих. Каждый конкретный случай подлежит индивидуальному истолкованию. Например, в слове косточка выделяется, по соотношению с кость, суффикс -oчк-. Но в слове ниточка, соотнесенным с нитка, а не с нить, выделяется суффикс -к-. Что же до соотношения нитка и нить, то первое из этих слов перестало уже, в сущности, быть уменьшительным ко второму, так как второе стало всего лишь фразеологическим заместителем первого в выражениях вроде ариаднина нить, красной нитью и т. п. Так нитка становится вместо нить исходным пунктом словообразовательного процесса и приобретает роль основы непроизводной.
О производной основе можно говорить лишь тогда и лишь до тех пор, пока есть соотнесенная с ней основа непроизводная.
Общий вопрос о том: что имеется в виду обычным выражением "значение того или иного суффикса". Никакой аффикс сам по себе не имеет значения в том смысле, в каком мы говорим о значении основ. Он обладает значением только в той мере, в какой он изменяет значение первичной основы в значение производной основы. Вообще функция аффикса состоит в том, что он дает возможность увидеть ту же основу в другой перспективе, в одном из боковых ее освещений, а потому и вообще аффикс может иметь какой-нибудь смысл только тогда, когда он применен к какой-либо основе, а не существует сам по себе.
Но не всякий звуковой комплекс, механически отсекаемый от тожественной части двух слов, имеет свою функцию и может быть признан морфемой. Например, невозможно, расчленить слово охота в значении желания на о-хота и видеть здесь префикс о- по соотношению с словом хотеть, или слово смерть на с-мерть по соотношению со словами мертвый, умереть и видеть здесь префикс с-. Связь между словами охота и хотеть, смерть и мертвый совершенно несомненна. Но ни о- в слове охота, ни с- в смерть не обладают собственной функцией, и не эти звуковые элементы в данных случаях модифицируют значение соответствующих первичных основ. - существует еще и такое соотношение основ, при котором эти основы представляют собой не две разные основы, а только два разные вида одной и той же основы. Хорошо известно явление, называемое чередованием звукового вида основ, как например: враг - вражда, друг - дружба, свистеть - свищу, плакать-плачу, лоб-лба и многие другие.
Явление "переразложения" не должно рассматриваться как процесс механический. Конечные звуки основы могут отходить к составу суффикса лишь при определенных условиях.
Отходящая к суффиксу часть основы в момент этого отделения сама по себе составляла известное звуковое единство, то есть была бы живой морфемой, а не случайным звукосочетанием. При этом условии отделение такого звукового комплекса от основы не разрушает ее, а лишь изменяет ее производный характер и возвращает ее к предшествующему состоянию.
Возможна омонимия словообразовательной формы, то есть такое положение, при котором тожественная в звуковом отношении производная основа выделяет в своем составе не те же самые морфемы, членится по-разному, в зависимости от того, с какой производящей основой она соотнесена. Явление омонимии теснейшим образом связано с членением слов на морфемы. Нередко звуковой комплекс, в одном члене омонимной пары представляющий собой аффикс в другом члене пары оказывается и вовсе не выделим. в русском языке есть очень много таких соотношений, оба члена которых представляют собой производные основы с общей производящей основой, но разными аффиксами. В этих случаях, следовательно" производящая основа выделима только путем соотнесения производных основ, а в свободном состоянии не существует. Такие основы, которые всегда даны только в соединении с теми или иными аффиксами, можно было бы назвать основами связанными. Ср., например, соотношение слов при-выкнуть и от-выкнуть, где выделяется первичная основа вык-, неизвестная в свободном от аффиксов виде. Специальный интерес представляют, далее, связанные основы, выделяющиеся из суффиксальных образований, между суффиксами которых существует своеобразная принудительная связь, отчасти напоминающая парадигматическую связь, наблюдающуюся в отношениях между формами словоизменения. Примером такой принудительной связи между суффиксальными образованиями может служить соотносительность форм мужского и женского лица, как например учитель - учительница, ученик- ученица, китаец - китаянка, пловец - пловчиха (спортивное) и многие другие. эта связь преимущественно не грамматическая, а лексическая, и потому здесь не может не сказываться власть реалий. Так, например, слово бойчиха при боец появилось совсем недавно, да и не стало (а может быть, и не станет) обыкновенным, так как до недавнего времени для такого слова не было оснований в самой действительности.
