В годы советско-германской войны 1941-1945 годов страна переживала дни и месяцы смертельной опасности, и лишь колоссальное напряжение патриотических сил, мобилизация всех резервов духа помогла отвести грозную беду. «Великая Отечественная война, – писал Г.К.Жуков, – явилась крупнейшим военным столкновением. Это была всенародная битва против злобного врага, посягнувшего на самое дорогое, что только есть у советских людей».
Искусство, литература вышли на передовой рубеж. «Нравственные категории – писал Алексей Толстой, – приобретают решающую роль в этой войне. Глагол уже не только уголь, пылающий в сердце человека, глагол идет в атаку миллионами штыков, глагол приобретает мощь артиллерийского залпа».
Константин Симонов в предвоенные годы заметил, что «перья штампуют из той же стали, которая завтра пойдет на штыки». И когда ранним июньским утром в родной дом вломилась «коричневая чума», писатели сменили штатскую одежду на гимнастерку, стали армейскими корреспондентами.
У Алексея Суркова есть стихотворение, воплотившее настроения и чувства советских писателей, ушедших на фронт. Их было свыше тысячи человек… Не вернулись домой более четырехсот.
Писатели военных лет владели всеми родами литературного оружия: лирикой и сатирой, эпосом и драмой.
Как и в годы гражданской войны, самым действенным стало слово поэтов-лириков и писателей-публицистов.
Тематика лирики резко изменилась с первых же дней войны. Ответственность за судьбу Родины, горечь поражений, ненависть к врагу, стойкость, верность Отчизне, вера в победу – вот что под пером разных художников отлилось в неповторимые стихотворения, баллады, поэмы, песни.
Одические стихи, выразившие гнев и ненависть советского народа, были присягой верности Отчизне, залогом победы, били по врагу прямой наводкой.
Поэты обращались к героическому прошлому родины, проводили исторические параллели: «Слово о России» Михаила Исаковского, «Русь» Демьяна Бедного, «Дума о России» Дмитрия Кедрина, «Поле русской славы» Сергея Васильева.
Такие понятия, как Родина, Русь, Россия, Русское сердце, Русская душа, нередко вынесенные в заглавие художественных произведений, обретали невиданную историческую глубину, поэтическую объемность.
В ряде стихов передается чувство любви солдата к своей «малой родине», к дому, в котором он родился. К тем «трем березам», где он оставил часть своей души, свою боль и радость («Родина» К.Симонова).
Женщине-матери, простой русской женщине, проводившей на фронт мужа и сыновей, пережившей горечь невосполнимой утраты, вынесшей на своих плечах нечеловеческие тяготы и невзгоды, но не потерявшей веры – долгие годы будет она ждать с войны тех, кто уже никогда не вернется,– посвятили поэты проникновенные строки:
(А.Твардовский «Баллада о товарище»).
Суровая правда времени, вера в победу советского народа пронизывают стихи А.Прокофьева («Товарищ, ты видел…»), А.Твардовского («Баллада о товарище») и многих других поэтов.
Сражающемуся народу в равной мере были нужны и гневные строки ненависти, и задушевные стихи о любви и верности. Вот почему широкой популярностью пользовались стихотворения К.Симонова «Убей его!», «Жди меня, и я вернусь…», гневное стихотворение А.Прокофьева «Товарищ, ты видел…», его поэма «Россия», исполненная любви к Родине. Часто оба эти мотива сливаются воедино, обретая большую эмоциональную силу.
Строки поэтов, обращенные к одному человеку – к солдату, к любимой, – одновременно воплощали думы и чувства многих. Именно об этом, пронзительно личном и в то же время близком всему военному поколению, слова знаменитой «Землянки» А.Суркова:
Анализ стихотворения К.М. Симонов — Жди меня, и я вернусь… Стихотворение «Жди меня, и я вернусь…» было написано К. Симоновым в 1941 году. Оно посвящено любимой женщине поэта — актрисе Валентине Серовой. Интересно, что сам автор не собирался печатать это стихотворение: оно казалось ему слишком камерным, интимным, лишенным гражданского содержания. «Я считал, что эти стихи — мое личное дело, — рассказывал затем К. Симонов. — Но потом, несколько месяцев спустя, когда мне пришлось быть на далеком севере и когда метели и непогода иногда заставляли просиживать сутками где-нибудь в землянке или в занесенном снегом бревенчатом домике, в эти часы, чтобы скоротать время, мне пришлось самым разным людям читать стихи. И самые разные люди десятки раз при свете керосиновой коптилки или ручного фонарика переписывали на клочке бумаги стихотворение «Жди меня», которое, как мне раньше казалось, я написал только для одного человека. Именно этот факт, что люди переписывали это стихотворение, что оно доходило до их сердца, — и заставил меня через полгода напечатать его в газете»1. Мы можем отнести его к интимной лирике. Также здесь присутствуют элементы, придающие произведению характер исповеди. Однако в стихотворении присутствуют также и гражданские мотивы — выполнение героем своего долга, его вера в победу. Стихотворение построено в виде монолога лирического героя, бойца, обращенного к любимой женщине. Монолог лирического героя носит здесь разговорный характер. Каждая строфа стихотворения имеет кольцевую композицию. Ключевые слова здесь — «жди меня». Каждая строфа начинается с этих строк (а в первой строфе они проходят рефреном), поэтому они звучат здесь как заклинание. А заканчиваются строфы той же просьбой, обращенной к любимой: «Жди, когда уж надоест Всем, кто вместе ждет», «Жди. И с ними заодно/ Выпить не спеши». Исследователи отмечали характерные черты поэтического стиля К. Симонова. «Если говорить о таких его лучших стихах, как “Жди меня…”, “Если дорог тебе твой дом…”, “Ты помнишь, Алеша, дороги Смоленщины…”, то они строятся не как простая, обыденно-спокойная беседа с читателем. В каждом из них тема овладевает поэтом как одно-единственное чувство, страсть, и эта тема-страсть определяет собой строй и звучание стиха. <…> Симоновский поэтический разговор отличает открытая прямота». Первая строфа — это рассказ о трудной жизни героини, любимой поэта. «Желтые дожди» наводят грусть, время кажется бесконечным, зиму сменяет лето, метель — жара. А между тем «других» уже не ждут, писем не приходит. Мы видим, сколько душевных сил, терпения, мужества и веры требует это умение ждать бойца с фронта. Вторая строфа углубляет и развивает мотивы предыдущей. Она является кульминационной в развитии темы ожидания. Испытание разлукой могут не выдержать «друзья», родные — «сын и мать», выпивающие «на помин души». Но это испытание под силу любимой и любящей женщине. Она не должна поверить в смерть любимого, должна выдержать все испытания. И ее любовь, вера способны творить чудеса. Здесь мы видим противопоставление веры, любви героини и безверия, забвения всех окружающих. В третьей строфе ситуация ожидания заканчивается. Все напряжение, кульминационная точка второй строфы разрешаются здесь в светлый аккорд: Жди меня, и я вернусь, Всем смертям назло. Кто не ждал меня, тот пусть Скажет: — Повезло. Не понять не ждавшим им, Как среди огня Ожиданием своим Ты спасла меня. Как я выжил, будем знать Только мы с тобой, — Просто ты умела ждать, Как никто другой. Здесь словно подводится итог этому ожиданию, этой способности героини: Просто ты умела ждать, Как никто другой. Эти строчки — апофеоз русской женщины, ее терпения, любви, ее душевных качеств. Любовь — великая сила, побеждающая смерть. Она способна сберечь воина в смертельном бою. Такова основная мысль этого произведения.