Орфоэпические нормы русского языка сложились в основных особенностях в первой половине XVII века на базе московских говоров.
До образования национального языка русское литературное произношение не было нормированным. Эпоха феодальной раздробленности оказала влияние на развитие диалектов: ростово-суздальский, новгородский, тверской, рязанский, смоленский и другие диалекты значительно отличались друг от друга фонетическими особенностями.
Присоединение к Москве других княжеств, централизация русского государства привлекли внимание говорящих к московским говорам. Так начинают формироваться нормы складывающегося национального языка.
Положительным моментом было то, что московские говоры – средневеликорусские, в них ослаблены противоречия в произношении северных и южных говоров.
Но и говоры Москвы не были однородны. Население Московского княжества было представлено жителями различных мест, носителями различных диалектов.
До XVI века в Москве характерной фонетической чертой было оканье, различение безударных гласных неверхнего подъема, что было особенностью северных говоров. В XVI веке под влиянием южных говоров распространяется аканье, неразличение безударных гласных неверхнего подъема.
Во второй половине XIX века окончательно сформировалась система орфоэпических норм русского национального языка, но в некоторых случаях имели место колебания.
Основные различия в произношении были связаны с противопоставлением высокого стиля низкому, книжно-поэтического – разговорному. Так, например, высокий стиль характеризовался оканьем, отсутствием перехода [э’] в [о’] перед твердым согласным, наличием [γ], чередующегося в позициях оглушения с [х], изменением [ч’н] в [шн]: [боjа’рам] – [да’ром], [ум’эрш’вл’э’ныi] – [н’эзабв’э’ныi], [нас’т’и’х] – [са’м’и’х], [ску’шно] – [простоду’шно]. Написание шн постоянно встречается в книгах того времени: мушной, табашный, кумашный, кирпишный, коришневый и многие другие.
В XVIII столицей становится Петербург, куда переезжает московская знать, а поэтому петербургское произношение почти не оказывает влияния на литературное произношение. Но постепенно, к XX веку, на основании взаимодействия московского, средневеликорусского, и петербургского, северновеликорусского, произношения формируется особая орфоэпическая система.
Современная ленинградская (петербургская) система характеризуется эканьем, отсутствием ассимилятивной мягкости некоторых согласных, отвердением мягких губных в конце слова, буквенным произношением сочетаний [стн], [здн], [ч’т], [ч’н], отсутствием диссимиляции взрывных заднеязычных перед взрывными заднеязычными [кк], [к’к’]: [ч’э’стнъ], [пра’здн’ик], [ч’то’]
При параллельном существовании московской и ленинградской (петербургской) произносительных систем наблюдается превалирование московской как системы литературного языка и сглаживание различий между московским и ленинградским (петербургским) произношением. Орфоэпические нормы, существовавшие до 1917 года, в основном сохранились. Изменения связаны в первую очередь с уменьшением количества позиций ассимилятивного смягчения согласных, например, зубных перед губными, с приближением произношения к написанию.
