Еще в середине I в. распространение римского гражданства в провинциях в римском обществе воспринималось неоднозначно. Просвещенный философ Сенека, невзирая на свое испанское происхождение, с насмешкой писал об императоре Клавдии, что тот "решил увидеть в тогах всех - и греков, и галлов, и испанцев, и британцев" и "остальным, которые все наперечет, пожаловать гражданство" (Apocol., 3, 3). Сам Клавдий в речи в сенате по вопросу о предоставлении jus honorum галльской аристократии заявлял, что "и провинциалов не следует отвергать, если они могут украсить курию", ссылаясь при этом на авторитет первых принцепсов: "…И мой дед, божественный Август, и дядя Тиберий Цезарь желали, чтобы в этой курии находился весь цвет всех колоний и муниципиев" (ILS. 212; cf. Tac. Ann., XI, 24). Однако античные авторы характеризуют гражданско-правовую политику Августа как консервативную. Так, Светоний пишет, что Август скупо давал римское гражданство, так как считал очень важным, "чтобы римский народ оставался чистым и неиспорченным от примеси чужеземной или рабской крови". В подтверждение своих слов Светоний приводит два анекдота, демонстрирующих консервативную позицию Августа (Aug. 40, 3). Дион Кассий сообщает, что своей последней волей Август советовал своему наследнику "предотвращать наполнение города чужеземными толпами и не принимать многих людей в число граждан, сохранять различия между римлянами и их подданными" (LVI, 33). С другой стороны, данные трех цензов, проведенных в правление Августа (R. g. 8, 2-4), говорят о постоянном росте
числа граждан, который нельзя объяснить естественным приростом. Вопрос о широте распространения гражданства в правление основателя принципата неоднократно обсуждался в современной историографии.1 Противоречивость данных источников и противоположность суждений исследователей указывают на вопрос о гражданско-правовой политике Августа как на нерешенную проблему. Для того, чтобы судить о реальных масштабах гражданско-правовой политики Августа следует установить величину прироста числа римских граждан империи к концу его правления, долю провинциального населения обладавшего гражданским статусом и хотя бы приблизительную численность провинциалов, получивших гражданство от Августа.
По данным Res gestae в 28 г. до н. э. римских граждан насчитывалось 4.063.000, в 8 г. до н. э. - 4.233.000, в 14 г. н. э. - 4.937.000 человек. Последний завершенный республиканский ценз 70 г. до н. э. дал результат в 910.000 человек.2 Следовательно, первый императорский ценз показал, что число римских граждан выросло почти в 4,5 раза. Увеличение числа граждан, зафиксированное переписями Августа, некоторые ученые вслед за Карлом Белохом пытаются объяснить включением в перепись женщин и детей, в то время как традиционная процедура римского ценза состояла только в учете взрослых мужчин, т. е. людей способных носить оружие,3 но аргументация в пользу мнения о сохранении традиционной процедуры ценза выглядит гораздо убедительней.4 По-видимому увеличение числа граждан в переписи объясняется не изменением процедуры ценза, а тем, что только в первые годы правления Августа были, наконец, выполнены гарантии, данные италикам после Союзнической войны, и римское гражданство распространяется в пределах всей Италии.5
Численность лиц, обладающих гражданством за пределами Италии в 28-8 гг. до н. э., еще составляла незначительную долю от общего числа римских граждан. По подсчетам Питера Бранта к 28 г. до н. э. численность взрослых мужчин, обладающих римским гражданством, в провинциях составляла примерно 375.000 человек.6 Действительно, легионы, сформированные из римских граждан, в 28-8 гг. до н. э. при полной укомплектованности содержали 15-16 тыс. человек.7 Цезарь вывел в заморские колонии 80.000 граждан (Suet. Iul. 42). Август поселил в провинциях, по-видимому, не менее 150.000 человек,8 а также предоставил землю ветеранам Лепида и Антония (Hygin. de lim. p. 177; Plut. Ant. 55). Надо иметь в виду, что многие из колонистов Цезаря и поселенцев конца 40-х - 30-х гг. до н. э. должны были погибнуть в годы борьбы за власть. Также в первой половине правления Августа римляне несли потери в Испании, Германии, в Альпах, на Дунае. Но, с другой стороны, и щедрая гражданско-правовая политика триумвиров, и подтверждение гражданского статуса общин италийских эмигрантов должны были поддерживать численный уровень гражданского населения провинций. По-видимому число римских граждан в провинциях в 28-8 гг. до н. э. приближалось или было чуть более 300.000 человек.
В двадцатилетие с 28 по 8 г. до н. э. рост числа граждан составил 4,2%, а за следующие 22 года - уже 16,6%. Резкое увеличение численности римских граждан несомненно свидетельствует о широком предоставлении гражданства тем, кто не имел его до эпохи правления Августа. В 14 г. н. э. по данным Res gestae (8, 4) в государстве по цензу насчитывалось 4.937.000 римских граждан (взрослых мужчин). Однако согласно "Остийским фастам" ценз 14 г. насчитывал 4100900 граждан.9 Вернее всего полагать, что "Остийские фасты" отражают данные ценза по Италии, в то время как Res gestae сообщают общие данные по всему государству.10 В этом можно убедиться, если попытаться реконструировать динамику роста гражданского населения Италии. В период с 28 по 8 гг. до н. э. рост населения составил 4,2%. В этот процент входит и естественный прирост, и принятие гражданства вольноотпущенниками, и дарования гражданства провинциалам, и повзросление мальчиков, не вошедших в ценз 28 г. до н. э. Наверное, следует согласиться с тем, что прирост достигнутый в первые 20 лет принципата в дальнейшем оставался стабильным.11 Если в следующие два десятилетия естественный прирост в связи с наступлением мира и экономическим подъемом в начале принципата и увеличился, то численность граждан уменьшалась в связи с тяжелыми потерями в войнах, особенно в 6-9 гг. и в связи с ограничениями доступа вольноотпущенников к римскому гражданству. Гипотетически допустив цифру, сообщаемую "Остийскими фастами", как численность граждан Италии и прирост в 4,2% за 20 лет постоянным, мы получаем приблизительную численность римских граждан в Италии в 8 г. до н. э. в 3,9 млн., а в 28 г. до н. э. - в 3,8 млн. человек. Полученные данные будут свидетельствовать, что численность римских граждан в провинциях в эти годы приближалась к 300 тыс. человек, т. е. к наиболее вероятной цифре, получаемой при более точных подсчетах. Таким образом, численность римских граждан в Италии в 28 г. до н. э. - 14 г. н. э. возросла с 3,8 млн. до 4.100.900 человек. Соответственно, по цензу 14 г. население провинций, обладающее римским гражданством, составило 836.100 человек, то есть, по сравнению с первой половиной принципата Августа, численность римских граждан в провинциях возрастает на полмиллиона. Это увеличение нельзя объяснить естественным приростом, кроме того, мы знаем, что в последнее десятилетие принципата Августа римский гражданский коллектив понес особенно тяжелые потери. С полным основанием мы приходим к выводу о щедрой гражданско-правовой политике Августа в провинциях во второй половине его правления. Поэтому нельзя согласиться с предположением Джоунза, будто бы с годами, Август становился более скупым на дарование гражданства, хотя не исключено, что он мог завещать преемнику свертывание этой политики.12 Кем могли быть провинциалы, получившие гражданство, и чем была вызвана щедрая гражданско-правовая политика Августа? Гражданско-правовая политика в провинциях складывалась из мероприятий по предоставлению гражданского статуса общинам и частным лицам. В первую очередь Август стремился опереться на италийский элемент в империи.13 Данная политика Августа распространялась и на провинции. В его правление почти повсеместно официально оформляется гражданский статус поселений италийских эмигрантов.
Несколько городов-поселений италиков в провинциях при Августе получают статус римских колоний. В Африке статус римской колонии, вероятно, после 36 г. до н. э. получила Цирта (Plin. N. H. V. 22), гражданство в этой колонии получили также италийские эмигранты в Милеу, Русикаде и Хуллу. Табрака, прежде, возможно, представлявшая собой паг римских поселенцев, становится колонией (Ibid. V, 29).14 В Далмации до статуса колоний скорее всего именно Августом были повышены Ядер (Ibid. III, 140; CIL. III, 2907) и Эпидавр (Plin. N. H. III, 143).15 Некоторые города, прежде бывшие поселениями римлян или италиков становятся римскими колониями только после поселения на их землях ветеранов. Это, вероятно, Акци в Тарраконской Испании Кордуба в Бетике, возможно, Тинги в Мавретании.
Начиная с 30-х гг. I в. до н. э. ряд провинциальных городов, уже обладавших каким-либо гражданским статусом, при Августе становятся колониями без вывода туда поселенцев. К таким городам относятся Асидон в Бетике (Plin. N. H. III, 11), прежде - латинский муниципий,16 Пакс Юлия (или Пакс Августа) в Лузитании (Ibid. IV, 117; Strabo, III, 2, 15).17 Фиттингоф признает полученный от Августа колониальный статус за Большим Тубурбоном в Африке.18
В качестве особой привилегии колонии италиков - эмигрантов, гражданских колонистов, ветеранов - получают jus Italicum, право, приравнивавшее колонии провинций в привилегиях с городами Италии, прежде всего дававшее освобождение от налогов.19 Этим правом обладали почти все колонии в Азии и Македонии - Филиппы, Диррахий, Диум, Кассандрея, Александрия Троадская и Парий20 - и четыре колонии в испанских провинциях: Цезаравгуста, Акци, Пакс Августа и Эмерита.21 Рональд Сайм считал, что распространение этого права на провинциальные колонии свидетельствует о намерении Августа повсеместно уравнять в правах италиков.22 Однако следует отметить, что jus Italicum получают лишь считанные единицы городов. Таким образом, Август был довольно сдержан в уравнении в правах жителей Италии с италиками в провинциях. Люди италийского происхождения в 28-8 гг. до н. э. должны были составлять основную массу римских граждан в провинциях. Присутствие италиков в разных частях империи было неравномерным. Если на юге и востоке Испании уже в конце республиканской эпохи эмигранты из Италии составляли не менее 0,1 всего населения этих областей,23 что должно относиться и к другим высоко романизированным зонам, таким как Нарбонская Галлия и Сицилия, то в менее романизированных провинциях их было гораздо меньше. Так, в Киренаике в 7/6 г. до н. э. римлян довольно скромного достатка было всего 215 человек (Ed. Cyr. I, 5), римлян-бедняков в провинциях ничего не задерживало, поэтому их было еще меньше. Общее число эмигрантов-италиков в провинциях во второй половине правления Августа, по-видимому, не увеличивалось, эмиграция из Италии остановилась,24 перед этим рост этого числа был ограничен выведением колоний ветеранов Августа и поселением ветеранов триумвиров. В Иллирике римские граждане, видимо, италийского происхождения, скорее всего, офицеры, чиновники и коммерсанты, были истреблены восставшими в 6 г. н. э. паннонцами (Vell. Paterc. II, 110, 6). Тогда же для подавления восстания из колоний были созваны все ветераны, способные носить оружие, которых набралось только более 10.000 (Vell. Paterc. II, 111, 1; 113, 1), что свидетельствует о естественном уменьшении числа ветеранов-италиков. Тацит также сообщает о продлении срока службы в легионах и сдерживании колонизации в конце правления Августа (Ann. I, 17), что ограничивало рост числа италиков-колонистов в провинциях. Очевидно, уже к цензу 8 г. до н. э. численность граждан италийского происхождения в провинциях достигла своей максимальной величины. Дальнейшее увеличение числа римских граждан в провинциях может быть связано только с распространением гражданства среди перегринов.
Причастность к римской культуре и образу жизни были обязательными требованиями к претендовавшим на римское гражданство. К городам перегринов внимание римской власти было обращено особо пристально, т. к. именно город являлся наиболее адекватной формой существования гражданского коллектива. Со времен Цезаря провинциальный город в качестве высшей награды мог удостоиться звания римского муниципия, т. е. признания его жителей полноправными римскими гражданами. Август продолжил эту политику. Светоний (Aug. 47) утверждает, что некоторые города "он или поддержал в их долгах, или отстроил после землетрясения, или за заслуги перед римским народом наградил латинским правом или гражданством" ("… merita erga populum R. adlegantes Latinitate vel civitate donavit"). Затруднительно точно определить число провинциальных муниципиев, возникших при Августе. Муниципии получившие имя Iulium с трудом идентифицируются со своим основателем из-за предшествующей щедрой гражданско-правовой политики Цезаря. Только привлечение дополнительных косвенных сведений позволяет склониться в ту или иную сторону, причем, с очень большой долей вероятности.25
Римских муниципиев, существовавших в провинциях при Августе, Ф. Фиттингоф насчитывает всего 36.26 Первым провинциальным городом с чужеземным населением, получившим права римского муниципия, был Гадес. Вероятно, Цезарь даровал городу это право в 49 г. до н. э., а утвержден муниципальный статус был уже в 27 г. до н. э.27 Гадес, по словам Страбона (III, 5, 3), был самым густонаселенным городом и уступал только Риму. В нем проживало 500 человек, имеющих всаднический ценз, что, как добавляет Страбон, встречалось еще только в италийской Патавии. Италика, по-видимому, была другим значительным испанским муниципием, получившим свой статус, возможно, при Августе.28 Это был город, населенный туземцами и италийскими эмигрантами. Его муниципальный статус был получен, очевидно, благодаря италийскому происхождению части его жителей и славе первого римского поселения в Испании. Ряд городов Тарраконской Испании получил статус римских муниципиев, очевидно, в годы войн с астурами и кантабрами.29 Число латинских муниципиев удваивается или даже более чем удваивается в Ближней Испании во второй половине правления Августа.30 В Африке несколько городов получили статус муниципия, т. к. их торговое значение привлекло в них переселенцев из Италии и там же в свое время были поселены ветераны Мария.31 Согласно Диодору Сицилийскому (XIII, 35, 3), Антоний в 44 г. до н. э. предоставил всей Сицилии римское гражданство. Август, поскольку сицилийцы в большинстве поддержали его врагов, лишил их этой привилегии. Насколько широко после этого распространялось на Сицилии римское гражданство - вопрос спорный.32 Более или менее достоверно, что 4 города, вероятно, во второй половине принципата Августа получили статус римских муниципиев.33 Несколько иллирийских городов с долей сомнения можно признать римскими муниципиями.34 Возможно, близость к Италии обеспечила им приток италийских эмигрантов, скорее всего, деловых людей. Это, как и в других случаях в других провинциях, могло вызвать признание их в качестве римских муниципиев. Очевидно, их граждане пали жертвами восстания 6 г. н. э. (Vell. Paterc. II, 110, 6). На Востоке был всего один муниципий - Денда в Македонии (Plin. N. H. III, 145).35 В целом число достоверно римских муниципиев при Августе оставалось небольшим. Наибольшее число муниципиев находится в Испании, причем статус, наверное, не менее 19 испанских муниципиев восходит ко времени Цезаря,36 а большая часть испанских муниципиев имела, скорее всего, латинский статус.37
Большинство римских муниципиев, обязаных своим статусом Августу, очевидно приобретали свое положение в первую очередь благодаря присутствию в них италиков. Муниципии с туземным населением, получившие свои права за заслуги перед римлянами, такие как Гадес, были редкостью. Следует обратить внимание и на то, что ряд не только римских, но и латинских муниципиев приобретает свой статус во второй половине правления Августа. Это совпадает с ростом числа граждан, зафиксированным цензом, особенно в провинциях. Однако италики, жившие в провинциальных муниципиях, в том случае, если они не считались прежде полноправными римскими гражданами, как и жители Италии, вероятнее всего уже в начале или, по крайней мере, в первой половине правления Августа официально получают этот статус. Поэтому их численность не повлияла на резкое увеличение числа граждан в конце правления Августа. Также и жители довольно многочисленных испанских муниципиев, в том числе таких многолюдных, как Гадес, к середине правления Августа уже имели гражданство и включались в ценз.38 Но значительная часть провинциалов, имеющих гражданство, по-видимому, не принадлежала муниципиям.
И для восточных и для западных провинций существуют данные о распространении римского гражданства среди провинциалов за пределами колоний и муниципиев. Наиболее детальные свидетельства предоставляют пять эдиктов Августа из Киренаики. Среди эллинов провинции выделяется слой обладателей римского гражданства. Эти лица обладают двойным гражданством, на что указывает их право возбуждать дела об убийстве их родственников или сограждан (I, 40),39 а также повеление Августа всем таким лицам, за исключением особо привилегированных, нести повинности "в очередь с корпорацией эллинов" (III, 56-59). Третий эдикт, относящийся к 7/6 г. до н. э., содержит приказ о порядке несения эллинами, обладающими римским гражданством повинностей. Показательно, что он делит таких лиц на две категории: обязанных нести повинности и освобожденных от них. Дифференциация этого слоя эллинов, в принципе, говорит о его величине. Освобождение от подати вместе с гражданством предоставляется "по закону или постановлению сената", по решению Юлия Цезаря или самого Августа (58-59). Следовательно, в Киренаике имела место разнообразная, а это означает, что и широкая, практика подобного рода. Как свидетельствует эдикт, сам Август также продолжил ее. Восходит практика двойного гражданства, как указывает эдикт, ко временам Цезаря. При республике двойное гражданство, в соответствии с полисными традициями, считалось недопустимым. Август, таким образом, регламентирует его.40 Перечисляя возможные варианты приобретения гражданства и освобождения от повинностей, Август не только стремится выявить все возможные казусы, но также предполагает продолжение этой практики. Киренаика, провинция не имевшая ни одной колонии или муниципия, служит домом не только немногочисленных римлян (I, 5), но и объемного корпуса обладателей персональным римским гражданством, являющихся еще и гражданами местных полисов. Сколько было таких лиц в других восточных провинциях с эллинским населением нам не известно, но нет оснований полагать, что Киренаика, далеко не романизированная провинция, являлась каким-то исключением. Лица, обладающие гражданством и освобождением от повинностей, в Киренаике принадлежат, по-видимому, к местной элите. Это не просто зажиточные люди, это богачи, увеличивающие свое состояние: Август предписывает освобождение от платежей только по имуществу на момент предоставления привилегии, а все приобретенное после имущество облагается налогом (Ed. Cyr. III, 60-64). Вероятно, в восточных провинциях и греческих полисах римское гражданство принадлежало только высшим слоям.
Среди населения западных провинций мы также находим широкий слой обладателей римского гражданства, не относящихся к жителям муниципиев или получивших его персонально. Примером последнего случая может служить надпись из Норика (ILS. 1977), в которой назван Гай Юлий Вепон, "персонально получивший римское гражданство ("donatus civivtate Romana viritim") и освобождение от податей ("immunitate") от божественного Августа", поставивший при жизни надпись "себе и супруге Бониате, дочери Антония, и своим". Надпись исходит из относительно недавно завоеванного, но интенсивно романизировавшегося Норика. Гай Юлий Вепон, очевидно, получил гражданство в конце правления Августа, т. к. поставленная им при жизни надпись упоминает об обожествлении Августа. Другая надпись из Тридента (ILS. 206), относящаяся ко времени правления Клавдия, сообщает о пользовавшихся гражданскими правами ретийских племенах анаунов, синдунов и тулиассов, которые не имели собственного муниципия в своей провинции и считались гражданами Тридента.
Существуют данные о распространении римского гражданства в Трех Галлиях, не имевшей ни одного муниципия и не получившей колоний августовых ветеранов.41 При Августе был издан запрет прибегать к таинствам друидов для римских граждан (Suet. Claud. 25, 3). В первую очередь это касалось, естественно, галлов, получивших римское гражданство. Таким образом, распространение персонального римского гражданства в Галлии имело место. Конечно же, гражданство предоставлялась лицам, активно сотрудничавшим с римской властью, каковыми являлись, например, члены провинциальной ассамблеи. Так, верховный жрец алтаря Августа и Ромы был римским гражданином и носил имя Г. Юлий Верекундаридубн (Liv. Epit. 139). Гражданство, как видим, налагало ограничения на его носителей и служило формой контроля над ними. Распространению гражданства в Галлии способствовало формирование многочисленных вспомогательных отрядов галльской кавалерии (Strabo, IV, 4, 2). Конечно, одно лишь распространение гражданского статуса еще не свидетельствует о высокой романизации. Наоборот, издание запрета предаваться кельтским волхованиям римским гражданам свидетельствует о их приверженности к традиционным верованиям. Как показывает эпиграфический материал Нарбонской Галлии, в первой половине I в. н. э. ветераны легионов в этой провинции носят кельтские имена и являются ее уроженцами. По своему социальному происхождению они принадлежат к гражданам небольших городов, являются детьми крестьян и ремесленников.42 Вряд ли императоры из династии Юлиев-Клавдиев зачисляли в легионы перегринов, награждая их римским гражданством. Очевидно, что они или их предки получили гражданство, скорее всего, при Августе, причем в пределах 1-2 поколений, поскольку не успели отказаться от кельтских имен.
Наиболее надежным способом получения персонального римского гражданства при империи становится служба во вспомогательных частях. Ветераны auxilia при отставке стали получать римское гражданство. Свидетельством предоставления гражданства является так называемый военный диплом. Но мы не имеем ни одного образца таких дипломов, несомненно относящегося ко времени до правления Клавдия. Однако свидетельством восхождения данной практики к более раннему времени является интересный пассаж Светония. Рассказывая о Калигуле (Calig. 38, 1), он пишет: "Он отказывал в римском гражданстве всем, чьи предки приобрели его для себя и для потомства, исключая лишь их сыновей, - только к первому поколению относил он название "потомки"; а когда ему приносили дипломы божественных Юлия и Августа он отбрасывал их как устарелые и недействительные" (Пер. М. Л. Гаспарова).43 В данном фрагменте упоминаются дипломы Августа и Цезаря. Формула, которой предоставлялось гражданство на военных дипломах со времени Клавдия выглядит как "(aliquis aliqui) ipsis liberis posterisque eorum civitatem dedit" (CIL. XVI. Passim). Светоний воспроизводит ее почти буквально ("quorum maiores sibi posterisque"), что подтверждает мысль о том, что перед нами документ подобного рода. Вряд ли Светоний допускает анахронизм: ему свойственно, скорее, воспроизведение и дословное следование своему источнику, чем перенесение реалий своего времени в прошлое. Он не использует никаких современных ему авторов и работает со множеством разнородных документов.44 Поэтому свидетельство Светония может быть признано трансляцией свидетельства более раннего времени, указывающего на существование предоставляющих гражданство дипломов уже при первом принцепсе.
Письменные свидетельства о предоставлении гражданства существовали и в раннее время. К наиболее ранним документам относится написанное по-гречески письмо триумвира Октавиана гражданам сирийского города Роса,45 в котором он дарует гражданство некоему Селевку сыну Феодота за военную службу. Гражданство и освобождение от подати предоставляются Октавианом по закону Мунация и Эмилия (10); они предоставляются "ему самому, родителям, детям и потомкам его, и жене его каковая есть теперь или будет после" (19-20). Далее идет длинное перечисление прав и гарантий. Чрезмерная длина письма убеждает, что формула предоставления гражданства еще не оформлена окончательно.46
Другим документом времен триумвирата является постановление, предоставляющее гражданские права нескольким ветеранам.47 Гражданство предоставляется формулой "ipsis parentibus liberisque eorum et uxoribus qui secumque erunt immunitatem omnium rerum dare, utique optimo iure optimaque lege cives Romani sunt" (6-10). Эта формулировка гораздо ближе формуле дипломов Клавдия, но величина привилегий говорит о том, что процедура получения гражданства ветеранами еще не была полностью отрегулирована.48 Еще одним свидетельством, подтверждающим существование подобия поздних дипломов в доклавдиев период является фрагмент надписи одного ветерана вспомогательной алы: "C. Iulio Agedilli Voltini a Macro Sant. Duplicario alae Atectorigianae stipendis emeritis XXXII aere inciso".49 Слова "aere inciso" указывают на существование бронзового свидетельства. Это и обычай ветеранами принимать имя императора говорит о существовании некоторого временного интервала между первыми документами эпохи триумвирата и последним документом. Возможно, он относится уже ко времени развитого принципата Августа.
Светоний рассказывает, что Калигуле приносили дипломы Цезаря и Августа и он отвергал их как негодные. Следуя довольно неясным словам Светония, можно предположить, что при каких-то обстоятельствах документация определенного рода, свидетельствующая о прежнем получении гражданства, была пересмотрена и частично изъята или уничтожена. Этим можно было бы объяснить отсутствие военных дипломов раннего времени. Светоний приводит свой рассказ о Калигуле после слов о том, как разоривший казну император стал устраивать торги имущества и вводить новые налоги. Целью Калигулы, по-видимому, было увеличение числа налогоплательщиков. Очевидно, служившей ему юридической уловкой была неясность формулировки о широте распространения гражданства на близких получателя. Сравнение ранней и поздней документации, предоставлявшей гражданство, показывает, что круг близких ветерана, указанный в документе, очерчивался различно. Видимо, в тех дипломах она была краткой: "ipsis posterisqe eorum". Поскульку Калигула расчитывал пополнить казну за счет лишения гражданских прав внуков и правнуков тех, кто получил гражданство при Августе, это говорит о существовании широкого круга лиц, получивших от Августа свидетельствующий о гражданстве диплом. Краткость формулы может также указывать на массовое вручение таких дипломов. Калигула считал потомков обладателей таких дипломов владеющими гражданством незаконно. Есть основания считать, что акция Калигулы имела продолжение и в первые годы принципата Клавдия. В постановлении 46 г., текст которого сохранился в уже упоминавшейся надписи из Тридента (ILS. 206), Клавдий выносит решение по вопросу о гражданском статусе нескольких ретийских племен, приписанных к этому муниципию. Некий доносчик обжаловал их статус, однако текст надписи скорее позволяет предполагать, что звание римских граждан было присвоено ими самовольно, чем прямо сообщает об этом. Клавдий говорит только о том, что те общинники, которые не приписаны к муниципию, "имеют не слишком надежное начало римского гражданства". Далее в постановлении сообщается, что они пользуются правами гражданства "longa usurpatione in posessionem eius". Но не следует понимать слово usurpatio как "незаконный захват чего-либо". Выражение usurpatio civitatis у римлян означало прежде всего опору или ссылку на свой гражданский статус. Именно это выражение использует Светоний, говоря о тех, кому Калигула отказал в гражданских правах: "Negabat iure ciuitatem Romanam usurpare". Скорее всего, люди, о которых идет речь, не "узурпировали" права гражданства, а давно получили его каким-то некорректным в юридическом отношении путем, словами постановления: "имеют не слишком надежное начало римского гражданства". Подобные дела были начаты Калигулой против потомков тех, кто получил от Августа гражданство по формуле "для себя и своих потомков". Возможно, инцидент, о котором сообщает эдикт Клавдия, принадлежит к ряду этих дел. Таким образом, с конца 30-х и в 40-е гг. императорское правительство ведет дела по пересмотру гражданского статуса некоторых провинциалов, имеющих какие-то слабые юридические основания для обладания гражданством. В этом могла проявиться не только злая воля Калигулы, начавшего этот процесс, но и исторические обстоятельства приобретения гражданства с таким дипломом могли давать основания для сомнения в их законности.
Поскольку бронзовый диплом выдавался ветеранам вспомогательных войск при отставке, получатели дипломов при Августе также были скорее всего ветеранами-ауксиляриями. Численность вспомогательных войск в середине правления Августа в связи с военным кризисом сильно возрастает.50 Рост числа вспомогательных отрядов был вызван привлечением массы провинциалов на военную службу. Веллей Патеркул, рассказывая о панноно-далматском восстании, говорит, что войско восставших насчитывало 200.000 пехотинцев и 9.000 всадников. "Все паннонцы, - добавляет историк, - знали не только дисциплину, но и язык римлян; многие были даже грамотны и знакомы с литературой" (II, 110, 3, 5). Совершенно ясно, что ядро войска повстанцев составляли воины вспомогательных войск, в большом количестве навербованные в Иллирике.51 Нет оснований считать Иллирик исключением: массовые наборы во вспомогательные войска проводились и в других провинциях, например, в Галлии, где, как уже говорилось, формировались большие отряды кавалерии.
Отношение к таким подразделениям было, скорее всего, настороженным. В условиях кризиса, когда римляне несли потери в Испании, в Альпах, на Рейне и на Дунае, их набор при предоставлении определенных гарантий мог казаться недопустимым потворством провинциалам в предоставлении им права сражаться за римский народ и защищать римское государство. Набранные в большом количестве, они не давали гарантии полного подчинения. В Паннонии, по-видимому, произошли события, которые можно представить как пик кризиса такой политики: вспомогательные войска обратили оружие против римлян. Через три года произошла трагедия в Тевтобургском лесу, положившая начало "германскому синдрому". Но страх перед германцами перекинулся на весь "варварский" мир (Сf. Vell. Paterc. II, 119, 1) Ближайшие к Италии провинции давали дополнительные основания для страха: в Галлии, даже в Нарбонской провинции, начались волнения (Ibid. 121, 1). Как и дунайскую, так и рейнскую границу Август в это время предпочитает укреплять отрядами, набранными из вольноотпущенников, а не из провинциалов (Suet. Aug. 52, 2). В то же время отряды из "варваров", видимо, распускаются. Сам Август распустил свою личную охрану из германцев (Ibid. 49). Тогда же из страха перед мятежом могла быть распущена большая часть вспомогательных войск. В качестве гарантии безопасности римского мира, им могло быть предоставлено римское гражданство. Тогда же и могли быть массово выпущены дипломы, предоставлявшие гражданство, составленные как можно более кратко. Альфёльди объяснял отсутствие военных дипломов доклавдиевого времени более долгим сроком службы во вспомогательных войсках, после которой ветераны поселялись близ лагерей, где их новый статус был общепризнан. Сокращение срока службы позволило ветеранам возвращаться на родину, где им требовалось надежное свидетельство гражданства, каковым и становится диплом.52 Однако в данном случае могла иметь место именно преждевременная отставка ветеранов. Таким массовым одновременным предоставлением гражданства и мог быть вызван непомерный рост числа римских граждан в конце правления Августа, когда, казалось бы, римляне понесли особенно тяжелые потери.
Предположение демобилизации, проведенной в этот момент, не исключает возможности существования подобной практики и в предшествующее время. Вышедшие в отставку около 9 г. уже могли иметь детей в юношеском возрасте, а в конце 30-х - начале 40-х их молодые внуки уже могли начать военную и гражданскую службу. Так, в указанном постановлении Клавдия сообщается о том, что многие оказавшиеся под следствием служили в преторианской гвардии, а некоторые были избраны в римские судебные декурии. Но, естественно, отношение к получившим тогда гражданство, может быть, не всегда справедливое, было как к воспользовавшимся слабостью римского государства и узурпировавшим гражданские права. Наверное, Калигула решил воспользоваться этим обстоятельством, когда подверг критике гражданский статус потомков таких ветеранов. Только Клавдий в 46 г. подтвердил гражданский статус
- 304 -
анаунов, синдунов и тулиассов и тем самым, очевидно, поставил точку в этом деле.
Конечно же, предоставление гражданства не всегда носило экстремальный характер. Август был вынужден расширять гражданство и при потерях в войнах, и при падении рождаемости, и по завершении службы ветеранами все же многочисленных вспомогательных войск, и желая расширить социальную опору своего режима в провинциях, и учитывая военно-политический аспект. Как показывают данные ценза, особенно активной его гражданско-правовая политика становится в годы кризиса принципата, когда начался лихорадочный поиск опоры императорской власти. Подобная активизация гражданско-правовой политики имела место и в гражданские войны, и в годы диктатуры Цезаря, и в эпоху второго триумвирата. Причем отношение Августа к часто вынужденному активному предоставлению гражданства могло быть действительно отрицательным. Поэтому он и в самом деле мог иногда демонстративно отказывать в даровании гражданства и завещать Тиберию прекратить доступ чужеземцев к гражданским правам. Но объективная сторона исторического процесса трансформации римского общества и государства от полиса к средиземноморской империи с единым подданством, оформленным как "пассивное гражданство",53 оказывалась сильнее. Процесс приобретал характер катящегося снежного кома: чем шире распространялось римское гражданство, тем сильнее оно трансформировалось, меняло свое значение, тем более оно "обесценивалось" и тем чаще и шире оно предоставлялось. По-видимому, именно при Августе этот процесс, если не берет свое начало, то приобретает описанный характер.
