Роман "Факультет ненужных вещей" развивает концепцию, намеченную в романе "Хранитель древностей", поэтому их можно рассмотреть как дилогию. "Факультет ненужных вещей" продолжает развитие тем, поставленных в "Хранителе древностей", но в то же время отличается иным уровнем осмысления происходящих событий и явлений, меняется авторская концепция человека и действительности, о чем свидетельствует изменение жанровой формы от социально-психологического к социально-философскому роману.
В основе концепции человека и истории у Ю. Домбровского лежит представление о том, что история человечества в метафизическом смысле представляет собой вечную борьбу добра и зла, трансформирующуюся в человеческом мире в вечное противостояние культуры и власти, олицетворением которых становятся личность и государство (эпиграфы).
Литература ХХ века выработала несколько понятий культуры: культуру как силу, одухотворяющую бытие, мы находим в романе Б. Пастернака "Доктор Живаго", культуру как вечную драму, как вечное противоборство добра и зла мы видим в романе Ю. Домбровского "Факультет ненужных вещей", культура как игровые версии бытия представлена в романе А. Битова "Пушкинский дом".
Власть как источник зла персонифицируется как государство, отсюда столкновение, противостояние человека и государства как вечное противостояние человеческого, т.е. жизни, и нечеловеческого (а не социального, как у Гроссмана и Солженицына). Основа жизни - свобода (образы моря, краба), только на этой основе возможны такие человеческие ценности, как любовь, дружба, культура, носителем которых и выступает творческий человек, творец (Зыбин, художник Калмыков).
Противостояние человека и государства изначально, носит онтологический характер, так как человек творчески направлен на преодоление узких государственных рамок, он устремлен к существованию "по ту сторону" государства, к другому человеку, к истории и культуре, и, следовательно, этой своей устремленностью за пределы системы (Замятин "Мы") подрывает основы системы, построенной по принципу "разделяй и властвуй". Задача государства - ликвидировать этот онтологический порыв. Государству нужны рабы, а не творцы, "слепые", "граммофонщики", которые видят, мыслят, понимают и оценивают мир в рамках, указанных государством. Если государство подавляет человека - то закономерна гибель человечества, так как тогда человек "только кулаку и служит, только кнуту и поклоняется, только в тюрьмах может жить спокойно".
В такой истории человек вынужден сделать выбор в пользу одной из сторон, потому что третьего ему не дано, и, по мнению Ю. Домбровского, именно так создается история. Делая свой выбор, каждый человек вносит свой вклад в историю и приобщается к этому вечному процессу. Согласно авторской концепции выстроена и система персонажей. Для подтверждения вечности исторического процесса автор представляет два промежутка исторического времени (Древний Рим и 30-е годы ХХ века), между которыми разница более чем в две тысячи лет и в каждом из которых существуют свои герои, но тем не менее они делают одинаковый выбор и представляют собой четыре варианта самоопределения в истории.
На разных этапах истории всегда воспроизводится четыре основных действующих лица: свободная личность (Христос, Зыбин), представитель социального зла (Сталин, Понтий Пилат, Нейман), предатель (Иуда, Корнилов, Куторга) и художник, творец, запечатлевающий для потомков это вечное противостояние (евангелисты, художник Калмыков). Для того чтобы правильно самоопределиться в истории, свободный человек, по Ю. Домбровскому, должен опираться на культурную память, в которой запечатлены все предыдущие версии этого вечного столкновения. Культурно-историческая память оказывается связующим звеном между современностью и историей.
В романе Зыбин находится в ситуации нравственного выбора. Чтобы его правильно совершить, он должен преодолеть давление современности и выйти в историю культуры человечества. Культура входит в роман и на уровне авторского сознания (эпиграфы в романе из Евангелия, Р. Бредбери, К. Маркса), в образах отдельных исторических персонажей (Сен-Жюст, Сенека, Тацит и др.), событийно (археологические раскопки), она присутствует в сознании персонажей (Зыбина, Куторги, Корнилова) и на уровне общей авторской концепции.
Эпиграфы романа обозначают его конфликт: борьбу между культурой, исторической памятью человечества и "плетью" (власть), вообразившей, "будто она гениальна". В романе изображаются герои в ситуации прямого столкновения с тоталитарной системой. Государственной машине подавления противостоит отдельно взятый человек. Писатель обращается к исследованию каждой из сторон, участвующей в этом противостоянии. Ю. Домбровский открывает тоталитарный механизм революционного правосудия и показывает, что машина следствия направлена на вытеснение правовой и нравственной свободы, на подавление личности. Абсурдность следственной системы заключается в том, что человек признается виновным только потому, что попадает в здание НКВД, и задачей следователя становится не поиск истины, а стремление принудить человека обвинить самого себя. Для этого используются совершенно безнравственные методы: ложные показания сексотов, состряпанные протоколы допросов, сфабрикованные улики, недозволенные методы на психику человека. Становится очевидной все проникающая сила такой машины, основная на принципе вседозволенности, для этой машины важна не истина и уж тем более не судьба отдельного человека, а политические дивиденды, а в конечном итоге - личное благополучие всех шестеренок и винтиков этого механизма. Как у А. Бека и А. Рыбакова, в романе Ю. Домбровского обнаруживается тиражирование этого механизма на всех уровнях общественной жизни: от школы, возглавляемой Жорой Эдиновым, и музея с массовичкой до верхних эшелонов власти (воображаемые разговоры Зыбина со Сталиным). Этот гигантский механизм запускается "сверху" (школа Эдинова как модель тоталитарного сталинского общества), главный принцип его вращения - отрицание вечности, духовности, нравственности. Подобно Понтию Пилату в романе "Мастер и Маргарита", хозяин этой системы исходит из того, что человек изначально зол, поэтому задача этого механизма - заставить человека бездумно подчиниться принципу слепой преданности. Преодолеть эту стихию, это живое многообразие заменить тоскливым однообразием - вот основная цель. Именно единство, единообразие, оправдывает, по мнению директора музея, преследование критики и свободной мысли. "Это вы, я, он, она могут ошибаться, а вождь - нет. Он не может. Он - вождь. Он должен вести, и он ведет нас".
Вся система персонажей романа вовлечена в это столкновение. Во-первых, мы видим тех, кто добровольно участвует в уничтожении человека. Причины этого участия, как показывает Ю. Домбровский, коренятся либо в идейной слепоте, либо в патологическом стремлении насладиться властью (майор-следователь Хрипушин), либо в желании выжить в рамках этой системы. Во-вторых, есть те, кто, проявив собственную слабость, становятся предателями, а следовательно помогают вращению этого механизма (Куторга и Корнилов). В-третьих, творческие личности, способные противостоять этой системе (Зыбин, художник Калмыков). Система персонажей романа четко "выстроена" именно по этому принципу. С одной стороны, свободные и творчески ответственные Зыбин, Каландрашвили, Потоцкая, художник, с другой стороны, Куторга, Хрипушин, Корнилов, следователи. Есть и такие, кто противостоянию предпочел смирение - директор музея, Буддо. Этому механизму безразличны нравственные поиски человека, важна слепая бездушная преданность, в обмен на которую ты получишь деньги, власть, славу. И не важно, что при этом в "служки" пойдут безнравственные, не важно, что "они из самых последних превратились, само собой, в самых первых". Важно другое - всегда есть натренированная стая, которая по приказу бросится на кого угодно. Но чтобы добиться подчинения человека необходимо вытравить его душу, "вместилище", в котором могут жить несогласие, сомнение, идеалы. Обездушить человека, сломить его нравственно - вот к чему стремятся и Жора Эдинов, и Нейман, и Долидзе. Но Ю. Домбровский делает и иной срез - историко-философский. На этом уровне государство как система подавления личности рассматривается от Пилата через государство Александра Македонского и до первой трети XX века. И здесь роман, написанный в 1970-е годы, идет в общем русле развития социально-философского романа. Споры Корнилова и Куторги вводят библейский контекст: Иисус - синедрион - Пилат, составляющих библейский, исторический и этический центр романа. С этой коллизией входят темы чистых (ангелов) и нечистых (грешников), творцов и рабов.
Культура, прежде всего, представлена в романе в спорах персонажей (Зыбин и Сталин, Корнилов и Куторга, Зыбин и Корнилов). В них раскрывается основной вопрос культуры и истории: должно ли человечество в своей социальной и исторической практике учитывать опыт предшествующего развития. С одной стороны, в истории человечества сформировалось представление о внедрении счастья насильственным путём (Сен-Жюст, Маяковский), с другой стороны, осмысление этого варианта исторического развития преодолевается в культуре (евангельские образы и темы романа). Культура, таким образом, преодолевает историю, выступая хранительницей драгоценного нравственного опыта. Роль культуры и её место в истории заключается в том, чтобы напомнить человечеству об открытых прежде нравственных истинах. Можно говорить, что нравственность и культура в романе взаимно проникают друг в друга. В стихотворениях к роману ("Меня убить хотели эти суки", "Амнистия"), в его коллизиях и философских темах открывается важная авторская мысль: культура необходима как форма сохранения гуманистических ценностей (добра, сочувствия, сострадания, любви и дружбы). Исчезновение культурной памяти и культуры превращает человека в носителя рабского сознания, которым начинает управлять зло. Другой аспект культуры открывается в самосознании Зыбина. Культура становится способом прозрения нравственной истины в социальной реальности. Зыбин как хранитель культурной и исторической памяти проходит в сюжете романа путь, подобный пути Христа. Сопоставляя в своём сознании Августа и Нерона, Христа и Кутейкина, Римскую империю и Советское государство, Зыбин приходит к выводу о том, что зло в истории не может быть всесильным. С темой относительности зла связана в романе тема "масок". Ю. Домбровский показывает, что зло в истории всё время меняет свои личины, "переодевается", выступая то в виде прекрасной идеи, то в виде всеобщего идеала. Культура помогает Зыбину увидеть за этими масками подлинную сущность зла: "хари, хари, хари" Прозрение сути зла определяет трагичность судьбы человека, являющегося носителем культуры. В романе судьба человека культуры показана на судьбе Зыбина. Человек культуры всегда мешает злу, потому что помогает обществу увидеть его истинную суть. Зло всегда стремится уничтожить человека культуры, сломить его волю и дух. Похожую судьбу человека культуры мы находим в романе М. Булгакова "Мастер и Маргарита" и в романе Б. Пастернака "Доктор Живаго". Если у М. Булгакова злу удаётся сломить мастера (мастер бросает свою рукопись в огонь), у Б. Пастернака зло вытесняет Юрия Живаго из социальной истории (смерть Ю. Живаго), то у Ю. Домбровского человек культуры побеждает зло. Трагизм судьбы творца в романе преодолевается нравственным выбором и экзистенциальным самостоянием Зыбина.
