Филогенез языка
Установлено что первые речевые звуки целиком определялись чувственным образом представляемых событий и предметов. Известный отечественный исследователь В.В. Бунак приводит многочисленны аргументы в пользу того, что самые первые понятия представляли собой наглядно-образные репрезентации вещей и предметов, в особенности эйдетические репрезентации. Он считает, что память примитивного человека носила эйдетический характер, что и сыграло важную роль в развитии языка. Поэтому речь примитивного человека по сравнению с нашим языком действительно напоминает сложное, точнейшее пластическое и фотографическое описание какого-либо события с мельчайшими подробностями (В.П.Алексеев).
Другим важным условием усвоения речи было подражание слышимым звукам. Оно позволяло устанавливать связи между называнием предмета и его акустическим звучанием.
Распространенным мнением было мнение о том, что первые слова были обозначениями отдельных объектов (деревьев, кустов и т.д.). Это мнение было ошибочным. В значительной степени они были наряду с командами типа: «делай это» или « не делай этого» описаниями целых событий, процессов и действий. которые мы выражаем с помощью предложений или высказываний. Исследователь Р. Стопа, попытался реконструировать фонологическую особенность речи первобытных людей на основе анализа звуковых сигналов шимпанзе. Он установил. что приматы произносят некоторые гласные подобно нашим (например, а и оу, е, у) согласные типа (гх, кх), назальные (м и нг). Эти звуки воспроизводятся в различных ситуациях и на основе их можно создать классификацию ситуаций. Далее автор, анализируя язык африканских бушменов, предположил, что он обладает общими чертами с языком примитивного человека, что, свою очередь, позволит понять как шел процесс развития речи и мышления в антропогенезе. Им предлагаются характерные признаки генетически разных стадий развития речи и языка (Ф.Кликс):
1. Отсутствие в речи родовых понятий, и обилие слов, означающих отдельные признаки и индивидуальность предметов.
В языках австралийских народов, например, почти совершенно отсутствуют слова, обозначающие общие понятия, но они наводнены огромным количеством специфических терминов, различающих точно отдельные признаки и индивидуальность предметов.
Аир говорит об австралийцах: «У них нет общих слов, как дерево, рыба, птица и т. д., но исключительно специфические термины, которые применяются к каждой особой породе дерева, птицы и рыбы». Также у других примитивных народов наблюдается такое явление, когда нет соответствующего слова для дерева, рыбы, птицы, а все предметы и существа обозначаются именами собственными.
Тасманийцы не имеют слов для обозначения таких качеств, как «сладкий, горячий, твердый, холодный, длинный, короткий, круглый». Вместо «твердый» они говорят: как камень, вместо «высокий» — высокие ноги, «круглый» — как шар, как луна, и еще прибавляют жест, который это поясняет. Также на архипелаге Бисмарка отсутствуют всякие обозначения для цветов. Цвета обозначаются точно таким же образом, путем названия предмета, с которым они имеют сходство.
«В Тасмании, — говорит Поуэрс, — нет ни рода, ни вида. Каждый дуб, каждая сосна, каждая трава имеют свое особое имя». Все это создает огромное богатство словаря примитивных народов. Австралийцы имеют отдельные имена почти для каждой мельчайшей части человеческого тела: так, например, вместо слова «рука» у них существует много отдельных слов, обозначающих верхнюю часть руки, ее переднюю часть, правую руку, левую руку и т. д.
Маори имеют необычайно полную систему номенклатуры для флоры Новой Зеландии. У них существуют особые имена для мужских и женских деревьев определенных пород. У них есть также отдельные имена для деревьев, листья которых меняют форму в различные моменты их роста. Птицы коко или туи имеют четыре имени: два — для мужского рода и два — для женского — в зависимости от времени года; есть отдельные слова, обозначающие хвост птицы, хвост животного и хвост рыбы. Имеются три слова для обозначения крика попугая: крика попугая в спокойном состоянии, его крика, когда он сердится и когда испуган.
В Южной Африке у племени бавенда есть специальное название для каждого вида дождя. В Северной Америке индейцы имеют такое огромное количество точных, почти научных определении для различных форм облаков и для описания неба, которые совершенно непереводимы.
«Было бы напрасно, — продолжает Леви-Брюль, — искать чего-нибудь подобного в европейских языках». Одно из племен имеет, например, особое слово для обозначения солнца, светящего между двумя облаками. Число существительных в их языках почти неисчислимо. У одного из северных примитивных народов, например, есть множество терминов для обозначения различных пород оленей. Есть специальное слово для обозначения оленя одного года, двух, трех, четырех, пяти, шести и семи лет; 20 слов для льда, 11 слов для холода, 41 слово для снега в различных формах, 26 глаголов, чтобы обозначить замерзание и таяние, и т. д. Вот почему «они сопротивляются попытке сменить этот язык на норвежский, слишком бедный для них с этой точки зрения». Этим же самым объясняется огромное количество собственных имен, даваемых самым различным отдельным предметам.
В Новой Зеландии у маори каждая вещь имеет свое особое собственное имя. Их лодки, их дома, их оружие, даже их одежда — каждый предмет получает свое собственное имя. Все их земли и все их дороги имеют свои названия, берега вокруг островов, лошади, коровы, свиньи, даже деревья, скалы, источники. В Южной Австралии каждая цепь гор имеет свое имя, каждая гора — свое. Туземец может сказать точно имя каждого отдельного холма, так что, оказывается, география примитивного человека гораздо богаче нашей.
В области Замбези каждое возвышение, каждый холм, каждая горка, каждая вершина в цепи имеет свое название, точно так же как каждый ключ, каждая равнина, каждый луг, каждая часть и каждое место страны, таким образом, обозначено специальным именем. Все это потребовало бы целой жизни человека, для того чтобы расшифровать смысл и значение всех этих обозначений, как говорит Д.Ливингстон.
Поэтому там, где европеец тратит одно-два слова, примитивный человек тратит иногда десять.
2.Звуковые образования тесно связаны с ситуацией, эмоциями и наглядными особенностями описываемого сценария. Так, например, фраза «Человек убил кролика» на языке индейцев племени понка буквально передается так: «Человек он один живой стоящий убил нарочно пустить стрелу кролика его одного живого сидящего». На языке эве предложение « Я приношу моему отцу суп, а потом хлеб» в буквальном переводе будет выглядеть так: « Я беру суп- беру, иду, прихожу- отец мой- пред лицом- даю ему- прихожу, беру хлеб- беру, иду, рядом суп- отец мой- перед лицом- даю ему». Как хорошо видно, по своей структуре это высказывание строится как точная хронологическая последовательность сцен, какими они представляются с точки зрения действующего лица. Слова сопровождают развертывание конкретного действия, синтаксические средства и организации речи слабы и не дают возможность говорившему выходить за временные рамки конкретной ситуации.
3. Звуковые выражения включены в жестикуляцию и мимику. Они зависят во времени от указаний и демонстрирующих пояснений. Это означает, что язык человека еще не дифференцирован и не может предать всей наличной информации. Для того чтобы сообщить простую мысль о том, что индеец убил кролика, он должен со всеми подробностями нарисовать картину в мельчайших деталях.
4. Одним из признаков примитивного языка является его многозначность. На языке бушменов слово «г’онс» означает « солнце», «жара», « жажда» или все вместе взятое. Употребление того или иного значения зависит от конкретной ситуации.
5. Одно и то же слово выполняет несколько значений и функций. У бушменов «на» означает «давать», в то время как « н’а » является частицей указывающей на дательный падеж.
6. Слова насыщены наглядными аналогиями. Например, у ботакудов слово «остров» передается 4-мя словами, обозначающими следующее «земля вода середина находится здесь». По бушменски «к’а -ма» это «палец», но буквально переводится как «голова руки». «Голод» переводится как « живот убивает человека»; «слон» – «зверь ломает деревья» и т.д. Даже в современных условиях эти особенности языка сохраняются. Так, на языке «пиджин - инглиш» полупримитивы для слова «рояль» создали обозначение «ящик, когда его бьют, он кричит».
7. Количество слов для обозначения численных выражений крайне мало.
8. В фонетике господствуют щелкающие звуки, хрипящие укороченные гласные, а те фонемы, которые имеют смыслоразличительное значение, сопровождаются с чисто тональными вставками.
9.Одним из характерных приемов образования слов является редупликация (повторение). Так « нгум-нгум» на языке пигмеев означает «грохотать».
Бушмены для обозначения одного человека говорят «ту», двух- «ту-ту», а о большой толпе «ту-ту-ту».
Указанные признаки характерные для языка примитивных племен показывают нам основные его особенности и пути развития в антропогенезе.
Итак, мы видим, что язык примитивного человека имеет очень богатый словарный запас. Это богатство словаря стоит в прямой зависимости от конкретности и точности языка примитивного человека. Его язык соответствует его памяти и его мышлению. Он так же точно фотографирует и воспроизводит весь свой опыт, как запоминает его. Он не умеет выражаться абстрактно и условно, как культурный человек. Подробное описание ситуации с применением жестов, поз, движений, для того, чтобы сказать простую фразу представляет собой как большое преимущество, так и недостатки примитивных языков.
Преимущество примитивного языка заключается в том, что он создает знак почти для каждого предмета и позволяет примитивному человеку с необычной точностью иметь в своем распоряжении своеобразные дубликаты этих предметов. Переход к европейским языкам означал бы потерю ориентировки в своей собственной жизни.
Недостаток примитивного языка заключается в том, что он перегружает мышление деталями и подробностями, не осуществляет смысловую переработку, и поэтому воспроизводит события в той полноте, которой они были в действительности. Поэтому слова примитивного человека не отделяются от обозначаемых ими предметов, а очень тесно связаны с непосредственным чувственным впечатлением. Вертгеймером приводится факт о том, как примитивный человек, которого обучали европейскому языку, отказался в упражнениях перевести фразу « Белый человек убил шесть медведей». Объяснение его было таковым: белый человек не может убить шесть медведей и, поэтому, сама фраза невозможна. Аналогичный случай описывает Турнвальд. Когда одного из дикарей попросили сосчитать, то он начал считать воображаемый свиней и дойдя до числа 60 заявил, что дальше считать нельзя, поскольку больше свиней у одного хозяина не бывает. Эти примеры показывают, что операции языка, счета возможны только в контексте определенных ситуаций, с которыми они связаны. Поэтому язык примитивного человека является прямым отражением действительности и не приобретает самостоятельной функции. Этот конкретный и образный язык. По этой причине большинство авторов называют его пикторальным или живописным и отмечают тенденцию «говорить глазом» т. е. рисовать и изображать то, что ты думаешь. Всякая фраза, всякое предложение должны установить расположение предметов в пространстве. С этой целью в примитивных языках существует большое количество всяческих суффиксов, префиксов, частиц, которые обозначают форму, движение, форму и расположение, размеры, характер среды и многое другое. В языке одного из примитивных племен имеется 10000 глаголов, число которых может быть увеличено приставками и суффиксами.
Причинами подобного характера языка являются:
1.Пластическая и эйдетическая память, делающие его очень словесно богатым.
2. Двойственность, заключающаяся в том, что он с одной стороны является языком слов, а с другой языком жестов. Именно поэтому он и передает образы предметов и явлений, точно также, как это видят глаза и слышат уши.
Оба языка употребляются вместе в различных комбинациях. В работах ряда ученых показано, что язык жестов оказывал влияние на язык устный. В частности, в одном из примитивных языков порядок членов предложения, способ образования числительных и т.п. обязаны своим происхождением движениям, определяемым рукой. «Прогресс цивилизации, - говорит Леви-Брюль,- обязан взаимному влиянию руки на ум и ума на руку. Чтобы изучить умственную жизнь примитивов, надо вновь обрести движения их рук, движения от которых неотделимы их язык и мысль. Примитивный человек, который не говорит без рук, также не думает без них».
Подводя итог вышесказанному можно отметить следующую динамику развития языка в процессе антропогенеза. Первоначально звуковой язык первобытного человека напоминал звуковой язык животных. Затем происходит замена грубых, трудно различимых звуковых комплексов более дробными единицами, которые четко различались по смыслу. Первоначально смыслообразующие единицы были очень большими и представляли своеобразные «слова-предложения». Постепенно они стали заменяться более дробными единицами, которыми стали отдельные слова или даже части слов. Эти единицы языка, хорошо распознаваемые, существенно снизили энергетические затраты участников речевого общения. исчезла и повышенная эмоциональная экспрессивность, которая была заменена более нейтральной формой выражения. Таким образом основным принципом эволюции речи стал принцип расщепления звукового комплекса на возможно более мелкие . но хорошо различимые единицы и образования из этих единиц все новых комбинаций звуков, которыми стали слова. Другим исключительно важным процессом был процесс отделения устной речи от эмоциональной оценки практических действий. Происходит замена непосредственной сигнализации о внутренних состояний опосредованным символическим наименованием. Разрыв между речью и действием становится все больше и находит свое отражение в возникновении собственных закономерностей оперирования словами. Развитие языка, поэтому характеризуется тем, что это огромное изобилие конкретных терминов начинает все больше исчезать. Произвольно контролируемые фонемы могут легко объединяться друг с другом в новые звуковые конфигурации, и каждая новая комбинация звуков приобретает новое значение. Таким образом, дифференциация звуковых комплексов на отдельные фонемы делает возможным конструктивное порождение знаков из ограниченного исходного набора. Отмеченный процесс, как в устной так и письменной речи создает предпосылку для формирования грамматик современных языков.
[1] Данная идея не нова. Еще в 30-40 годы Л. Уланова в Харьковском зоопарке пыталась обучать макак обозначать жестами разные виды пищи.
Онтогенез речи
Первичное овладение речью совершается в процессе жизненно мотивированной деятельности общения. Речь ребенка развивается не в монологе, в диалоге - во взаимодействии с речью взрослых. В раннем возрасте речь развивается наиболее интенсивно (сензитивный период развития речи 2-5 лет). Это связано с интенсивными процессами созревания ЦНС и с ее пластичностью в этот период. Если этот период пропустить, т.е. лишить ребенка речевой стимуляции вследствие сенсорной депривации (при нарушениях слуха) или социальной депривации, будут наблюдаться задержки в развитии речи или полное ее отсутствие.
В подготовительном периоде развития речи, т.е. до начала говорения ребенок приобретает пассивный фонетический материал, овладевает своим голосовым аппаратом и научается понимать речь окружающих. Первыми звуками ребенка являются крики - рефлекторные реакции, не являющиеся продуктом подражания, т.к. крики издают и глухие дети. По фонетическому составу первые звуки приближаются к гласным «а», «е», «у». Затем к ним прибавляется в виде придыхания звук близкий к «х» и к гортанному «р». Из согласных первыми появляются губные «м», «п», «б», затем идут зубные «д», «т», затем шипящие. В начале третьего месяца у ребенка появляется лепет (игра звуком). Лепет от крика отличается большим разнообразием звуков, меньшей связностью и большей свободой. В лепете ребенок овладевает произнесением разнообразных свободных по отношению к инстинктивным реакциям звуков. Благодаря лепету в дальнейшем возможно овладение звуковым составом речи окружающих.
Можно выделять иные этапы в доречевом развитии: гуление (с 1,5 до 4 месяцев): а-аа, уу-у, г-у, ш-т, бу-у, зы. Затем свирель (с 4 до 7 месяцев): аль-ле-елы, ага-аы. Затем следует лепет (7-8,5 месяцев): ба-ба, да-да (слоги). И, наконец, модулированный лепет (8,5-9,5 месяцев): мама, папа, дада с разнообразной интонацией. При первых проявлениях гуления мать начинает разговаривать с младенцем; ребенок подхватывает эти звуки и повторяет их. Такое взаимное подражание способствует быстрому развитию более сложных предречевых реакций. Предречевые реакции будут развиваться плохо, если, хотя с ребенком и занимаются, он не может слышать себя и взрослого из-за громкой музыки, разговаривающих между собой людей. В таких случаях ребенок быстро умолкает. Другое условие - ребенок должен видеть лицо и губы взрослого, разговаривающего с ним. Уже к 6 месяцам звуки, произносимые детьми, напоминают звуки их родного языка.
Понимание речи окружающих предшествует овладению речью. С 5 месяцев дети начинают определенным образом реагировать на слова: поворачивают голову по направлению к называемому предмету; но подлинного понимания, настоящей речи здесь еще нет - нет смысловой связи слова и его значения, хотя есть ассоциативная связь. Если с той же интонацией произнести иностранное слово, ребенок все равно повернется к данному предмету. Т.е. слово ассоциируется с ситуацией, в которой его употребляют.
Первые осмысленные слова, произносимые ребенком, появляются к концу первого - началу второго года. Они состоят преимущественно из губных и зубных согласных, соединенных с гласным в слог, обычно многократно повторяющийся (мама, папа, баба). Взрослые превратили эти первые звукосочетания в наименование родителей. По своему значению эти первые слова выражают преимущественно потребности, аффективные состояния. Девочки начинают говорить несколько раньше - на 8-9 месяце, мальчики - на 11-12 месяце.
К полутора годам выделяется обозначающая функция речи. Ребенок начинает интересоваться названиями предметов, требуя от окружающих ответа на вопросы «что это?». В результате этой активности начинается быстрый рост словаря, особенно существительных. При содействии взрослых ребенок практически овладевает способом обращаться с вещами посредством слова. Он узнает, что посредством слова можно указать на вещь, обратить на нее внимание взрослых, получить ее. Посредством речи ребенок теперь может вступать в сознательное общение с окружающими. Ребенок пользуется отношением слова к обозначаемым им предметам, теоретически никак его не осмысливая.
Первоначально слово представляется свойством вещи, ее неотъемлемой принадлежностью («камень потому называется камнем, что он выглядит именно так, как звучит это слово»). Иногда у детей наблюдается кратковременный этап автономной речи. Это речь, во многом отличная от речи взрослых. Особенно развита автономная речь у детей - однолеток, растущих вместе (близнецов). Слова автономной речи - исковерканные слова из речи взрослых, обломки слов с часто встречающимся удвоением слогов (вава, биби, ляля, бяка, пипи, кака). Флексии и синтаксические соединения в ней отсутствуют. Слова автономной речи ситуативны - смысл слова определяется единой ситуацией, в которой встретились предметы, аффективно однородной. Значение слов автономной речи меняется от ситуации к ситуации. Она многозначна: одним словом ребенок обозначает очень широкий круг разнообразных предметов, т.е. семантической функции у этих слов еще нет.
В развитии синтаксиса отправным пунктом является слово-предложение, т.е. слово выполняет функцию предложения - выражает целую мысль. Однословным предложением, как правило, является существительное. В одном слове в разных ситуациях могут быть выражены разные мысли. Например, предложение «Рана» может означать «Я поранила палец утром» или «Пожалейте меня, у меня болит ранка». В возрасте 1,5-2 лет дети начинают говорить двух - трехсловными предложениями. Они представляют собой цепь однословных предложений. К 3 годам ребенок строит сложные предложения.
Постепенно происходит рост словарного запаса. В активной речи ребенка до 1,5 лет в среднем присутствует от 3 до 50 слов и употребляет он их редко, при том, что пассивный запас больше. После 1,5 лет наступает резкий скачок в развитии речи: к концу второго года дети знают около 300 слов, а к трем годам - до 1500. Существительные составляют 63% всех слов, глаголы - 23%, другие части речи - 14%. Первые 50 слов включают вещи, на которые ребенок может воздействовать. К 6 годам ребенок владеет около 10 000 слов.
Развитие грамматики и морфологии. Около 2 лет слова становятся как в речи взрослых зависимыми составными частями предложения - ребенок переходит к флексийной речи. С помощью флексий открывается путь к отражению отношений. Первые флексии (склонения и спряжения, сравнительную и превосходную степень) ребенок приобретает у окружающих. А.Н. Гвоздев выявил такую последовательность усвоения ребенком грамматических форм: число существительных - уменьшительная форма существительных - категория повелительности - падежи - категория времени - лицо глагола (от конкретного - к абстрактному). Овладение морфологией (словообразованием) происходит на основе выделения суффиксов. Пользуясь ими, ребенок самостоятельно образует словоизменения. Теперь обогащение словаря идет не только за счет отдельных слов, но и за счет овладения конструированием слов. Сначала слова употребляются в женском роде, потом в мужском, потом происходит их смешение и, наконец, слова употребляются правильно. К трем годам ребенок правильно употребляет падежи.
В 2- 2,5 года речь - это простое рядоположение главных предложений; придаточные предложения отсутствуют. Главные предложения не связаны или связаны союзами «и», «и вот», «и вот еще». С 2,5 лет появляются придаточные предложения: в речи ребенка устанавливаются отношения подчинения (между придаточным и главным) и соподчинения (между придаточными). В структуре речи начинает преодолеваться синкретическое единство. В речи выделяются отдельные, относительно самостоятельные части, которые связываются между собой пространственными и временными отношениями (когда, где). Около трех лет выделяются причинные отношения (почему), затем логические отношения (итак, поэтому, следовательно, хотя, но, несмотря на то, что), хотя само логическое мышление еще отсутствует. Развитие грамматических форм речи опережает развитие соответствующих понятий, мышления и тем самым служит развитию мышления. Формулируясь в слове, мысль формируется.
Развитие связной речи. Сначала общение ребенка ограничивается его ближайшим окружением. Речь в виде отдельных высказываний, просьб, вопросов и ответов включена в диалог, непосредственный контакт. Лишь затем появляется потребность передать смысловое целое (описание, рассказ, объяснение), предназначенное и для постороннего слушателя и ему понятное. Связная речь - это контекстная речь, речь понятная слушателю без учета ситуации в которой она произносится. В ней все понятно из самого контекста речи. Речь маленького ребенка является ситуативной - смысл его речи понятен, лишь в наглядной ситуации, в которой находится ребенок и к которой относится его речь. От господства только ситуативной речи (3 года) ребенок переходит к овладению и контекстной речью (старший дошкольник). Ситуативной речью пользуется и взрослый в разговоре с собеседником, находящимся с говорящим в одной ситуации. К контекстной речи переходят тогда, когда требуется связное изложение предмета, выходящего за пределы наличной ситуации, предназначенное для широкого круга слушателей (читателей).
Особенности ситуативной речи: подлежащее заменяется местоимениями (он, она, они), причем не указано, к кому эти местоимения относятся; одно и то же местоимение в одном и том же предложении относится к различным субъектам; изобилие наречий («там», без указания, где именно). В качестве характеристики предмета фигурирует слов «такой», причем его подразумеваемое содержание поясняется наглядным показом. Ситуативная речь больше выражает, чем означает; она широко сопровождается мимикой, пантомимикой, интонацией, повторами. Например: «Там было на улице далеко флаг. Там была вода. Там мокро. Мы шли там с мамой. Там было мокро. Они хотели домой идти, а дождик капает. Потому что он хочет кушать, гости. Еще расскажу. Он хотел вот записывать, а сам не нашел». Дальнейшее развитие связной речи относится к школьному возрасту и связано с овладением письменной речью.
Проблема эгоцентрической речи. В младшем и среднем дошкольном возрасте дети склонны к монологизированию - говорят вслух, ни к кому не обращаясь. Эту речь Ж. Пиаже назвал эгоцентрической. По его мнению, она не служит целям общения и сообщения: это речь не для другого, а для себя. Она протекает независимо от того, слушают ли и понимают ли ее. Это речь ребенка о себе; со своей точки зрения, не учитывающая точек зрения других, и не приспосабливающаяся к ним. Эгоцентрическая речь является аккомпанементом к действию. Ж. Пиаже противопоставляет эгоцентрическую речь речи социализированной, которая выполняет функцию сообщения (сообщения мыслей, критики, вопросов и ответов, просьб, приказаний). Эгоцентрическая речь генетически первична, социализированная речь развивается путем ее вытеснения.
В действительности с самого начала своего возникновения речь социальна, а эгоцентрическая речь предполагает мысленное обращение к реальному или предполагаемому слушателю. Другие исследователи обнаружили в высказываниях дошкольников гораздо меньший процент эгоцентрической речи (4-33%), чем обнаруживал Ж. Пиаже (46%) и социальную речь, которую Ж. Пиаже вообще не находил. С точки зрения Ж. Пиаже речевое развитие ребенка, так же как и его умственное, совершается самотеком, изнутри, без влияния взрослых.
Л. С. Выготский считает эгоцентрическую речь переходной от внеш-ней коммуникативной к речи внутренней. Она выполняет интеллектуальную функцию осмысливания и планирования действия.
С. Л. Рубинштейн критикует и Ж. Пиаже и Л.С. Выготского. Он считает, что эгоцентрическая речь социальна. Она не является только речью - мышлением, как считал Л.С. Выготский; с ее помощью, не общаясь с другими людьми, человек создает себе социальный резонанс. Эгоцентрическая речь, располагая всеми экспрессивными средствами, является средством выражения и эмоциональной разрядки. Это речь с собеседником, который всегда слушает и всегда соглашается. Средством мышления эгоцентрическая речь служит в тех случаях, когда субъекта интересует не столько доказательность (объективная истинность) мысли, сколько ее убедительность (сила воздействия). Эгоцентрическая речь чаще наблюдается в моменты сильного эмоционального напряжения.
Развитие письменной речи. Обучение чтению связано с рядом трудностей, поскольку чтение - это не механическая операция перевода письменных знаков в устную речь, а своеобразная мыслительная опера-ция. При чтении ребенок не может опереться на интонацию, паузы и другие подобные выразительные средства, которые способствуют пониманию устной речи. При чтении, опираясь только на текст, нужно определить относительный удельный вес и правильное соотношение входящих в текст слов и дать ему самостоятельное истолкование. Задача заключается в том, чтобы по опорным точкам (словам текста) правильно реконструировать его содержание как смысловое целое. Ребенок учится по-новому связно строить свою речь. Самостоятельное чтение предполагает некоторый уровень умственного развития и ведет к дальнейшему умственному развитию.
В начале обучения ребенка письму письменная речь отстает от устной и доминирование устной речи определяет письменную речь ребенка: ребенок пишет, как говорит. Из письменной речи выпадают выразительные элементы устной, и если ребенок не восполняет их письменными средствами, письменная речь оказывается беднее устной. В дальнейшем письменная речь благодаря своей продуманности, логичности, связности оказывает влияние на развитие устной речи, необходимой для ответа учителю, для связного изложения учебного и научного материала.
Письменная речь должна отвечать требованию связности - смысловое содержание речи должно образовывать контекст, понятный для другого. Письменная речь должна быть точной - такой, в которой слова являются терминами, а их значения - понятиями. Термин определяется только в контексте определенной системы знания (контекстное слово). Связная и точная речь развивается в средней (не начальной) школе. Для письменной речи подростка характерно: пользование лирическими и риторическими выразительными средствами, употребление метафорических выражений, усложнение структуры; передача чужой речи не в форме прямой, а в форме косвенной речи; цитаты.
Л.С. Выготский выделил следующие стадии развития речи (употребления знака) в онтогенезе:
1) Примитивная натуральная стадия. Знак применяется в своей естественной форме. На этой стадии речь является доинтеллектуальной, а мышление - доречевым. Доинтеллектуальная речь – это крик и лепет, выполняющие эмоциональные и социальные функции. Доречевое мышление - наглядно-действенное мышление.
2) Стадия «наивной психологии». Около двух лет линии развития мышления и речи перекрещиваются, рождая новую форму поведения, характерную только для человека. Речь становится интеллектуальной, а мышление - речевым. Критерии этого перелома: а) ребенок начинает активно расширять свой запас слов («Как называется эта вещь?»); б) происходит быстрое увеличение запаса слов; ребенок как бы открывает символическую функцию речи.
Происходит соотнесение операции и значения. Знаки употребляются, но они не являются знаками в полном смысле слова: слово является именем предмета и долгое время остается для ребенка скорее свойством, чем символом вещи. Овладение грамматическими структурами и формами (внешняя структура речи) идет впереди овладения логическими структурами (внутренняя структура речи). Ребенок овладевает придаточным предложением задолго до того, как овладеет причинными, временными отношениями. На этой стадии ребенок не понимает причинно-следственных отношений.
3) Стадия внешнего знака. Знак употребляется во внешней форме, но с его помощью ребенок решает какую-то внутреннюю психическую задачу. Это стадия эгоцентрической речи, счета с опорой на внешние предметы.
4) Стадия «вращивания» (интериоризации). Происходит развитие внутреннего знака, внешняя операция становится внутренней. Появляется внутренняя речь и логическое мышление.
