Ганс Моргентау – американский политический теоретик и историк, занимавшийся проблематикой международных отношений; один из основателей классической теории реализма. Получил образование в университетах Берлина, Франкфурта и Мюнхена. Преподавал право в Мюнхенском университете. После прихода нацистов к власти в Германии в 1937 году эмигрировал в США, где был профессором университетов Канзаса, Чикаго, Нью-Йорка и др. В 1944–1961 гг. Возглавлял Центр по изучению американской внешней и военной политики (Чикаго); неоднократно выступал в качестве внешне-политического советника правительства США.

Основное внимание Моргентау уделял развитию основ теории реализма, способной, по его мнению, не только объяснять международные отношения, но и эффективно влиять на разработку внешнеполитического курса; он также занимался проблемами международных отношений в эпоху ядерного противостояния, основополагающими принципами американской демократии, внутриполитическими вопросами (способы обеспечения равенства и процветания всех граждан в условиях свободы).

Будучи носителем европейской интеллектуальной традиции, заложенной Макиавелли, Гоббсом и др., Моргентау подвергал критике присущий американской политической и социальной философии оптимизм относительно природы человека, всесилия разума, универсальности американских ценностей и интересов. По его мнению, это приводило к преобладанию во внешней политике США идеализма, морализма, «сентиментализма и неоизоляционизма», которым следовало бы противопоставить учет интересов и возможностей других государств.

Исходя из понимания международных отношений как «естественного состояния» силового противоборства за обладание властью, политический реализм, по существу, сводит эти отношения к межгосударственным, что значительно обедняет их понимание. Более того, внутренняя и внешняя политика государства в трактовке политических реалистов выглядят как не связанные друг с другом, а сами государства — как своего рода взаимозаменяемые механические тела, с идентичной реакцией на внешние воздействия. Разница лишь в том, что одни государства являются сильными, а другие — слабыми. Недаром один из влиятельных приверженцев политического реализма А. Уолферс строил картину международных отношений, сравнивая взаимодействие государств на мировой арене со столкновением шаров на биллиардном столе. Абсолютизация роли силы и недооценка значения других факторов, — например таких, как духовные ценности, социокультурные реальности и т.п., — значительно обедняет анализ международных отношений, снижает степень его достоверности. Это тем более верно, что содержание таких ключевых для теории политического реализма понятий, как «сила» и «национальный интерес», остается в ней достаточно расплывчатым, давая повод для дискуссий и многозначного толкования. Наконец, в своем стремлении опираться на вечные и неизменные объективные законы международного взаимодействия политический реализм стал, по сути дела, заложником собственного подхода. Им не были учтены весьма важные тенденции и уже произошедшие изменения, которые все в большей степени определяют характер современных международных отношений от тех, которые господствовали на международной арене вплоть до начала XX века. Одновременно было упущено еще одно обстоятельство: то, что указанные изменения требуют применения, наряду с традиционными, и новых методов и средств научного анализа международных отношений. Все это вызвало критику в адpec политического реализма со стороны приверженцев иных подходов, и, прежде всего, со стороны представителей так называемого модернистского направления и многообразных теорий взаимозависимости и интеграции. Не будет преувеличением сказать, что эта полемика, фактически сопровождавшая теорию политического реализма с ее первых шагов, способствовала все большему осознанию необходимости дополнить политический анализ международных реалий социологическим.

Также, необходимо учитывать общее нестабильное состояние современных международных отношений. В этих условиях зачастую перестают «работать» действовавшие в прошлом «регуляторы» мирового порядка. Внутреннюю противоречивость обнаруживают многие традиционные, в том числе силовые, методы предупреждения и разрешения международных конфликтов. Поэтому объективно повышаются роль и значение внешней политики, которая «прощупывает» неопределенность обстоятельств, устраняет их непредсказуемость, вырабатывает и апробирует новые формы взаимоотношений субъектов международной жизни, образуя стабильные системы и подсистемы международных отношений. Международные отношения издавна занимали существенное место в жизни любого государства, общества и отдельного чело­века. Происхождение наций, образование межгосударственных границ, формирование и изменение политических режимов, ста­новление различных социальных институтов, обогащение куль­тур, развитие искусства, науки, технического прогресса и эффек­тивной ЭКОНОМИКИ  тесно связаны с торговыми, финансовыми, культурными и иными обменами, межгосударственными союза­ми, дипломатическими контактами и иными обменами, межгосу­дарственными союзами, дипломатическими контактами и воен­ными конфликтами — или, иначе говоря, с международными от­ношениями. Их значение возрастает еще больше в наши дни, когда все страны вплетены в плотную, разветвленную сеть мно­гообразных взаимодействий, влияющих на объемы и характер про­изводства, виды создаваемых товаров и цены на них, на стандар­ты потребления, на ценности и идеалы людей,

Окончание «холодной войны» и распад «мировой социалис­тической системы», выход на международную арену бывших со­ветских республик в качестве самостоятельных государств, поис­ки новой Россией своего места в мире, определение ее внешне­политических приоритетов, переформулирование национальных интересов — все эти и многие другие обстоятельства междуна­родной жизни оказывают непосредственное влияние на повсед­невное существование людей и судьбы россиян, на настоящее и будущее нашей страны, ее ближайшее окружение и, в известном смысле, на судьбы человечества в целом.

В свете сказанного становится понятно, что в наши дни резко возрастает объективная необходимость в теоретическом осмыс­лении международных отношений, в анализе происходящих здесь изменений и их последствий и, не в последнюю очередь, в расширении и углублении соответствующей тематики в общегума­нитарной подготовке студентов.

Актуальность темы: Концепция Г. Маргентау отличается от всех других теоретических школ прежде всего в коренном вопросе о том, как изменить современный мир. Он убежден в том, что такое изменение может быть осуществлено только при помощи умелого использования объективных законов, которые действовали в прошлом и будут действовать в будущем, а не путем подчинения политической реальности некоему абстрактному идеалу, который отказывается признавать такие законы.

Кардинальные перемены, происшедшие в мировом развитии на рубеже 1980 - 1990-х годов, со всей остротой поставили как перед исследователями, так и перед политиками вопрос о характере и закономерностях международных отношений. Падение Берлинской стены стало символом окончания холодной войны. Однако, вопреки оптимистическим ожиданиям некоторых идеалистически настроенных политиков и части научной общественности, за ним последовали не сближение Востока и Запада на основе универсальных ценностей и не становление общемирового сообщества, основанного на принципах взаимопомощи и сотрудничества всех со всеми, а совсем иные события, во многом неожиданные как для практических политиков, так и для научного сообщества. 

Глава 1. Вклад Г. Маргентау в развитие теории международных отношений

 .

Основное внимание Моргентау уделял развитию основ теории реализма, способной, по его мнению, не только объяснять международные отношения, но и эффективно влиять на разработку внешнеполитического курса; он также занимался проблемами международных отношений в эпоху ядерного противостояния, основополагающими принципами американской демократии, внутриполитическими вопросами (способы обеспечения равенства и процветания всех граждан в условиях свободы).

Будучи носителем европейской интеллектуальной традиции, заложенной Макиавелли, Гоббсом и др., Моргентау подвергал критике присущий американской политической и социальной философии оптимизм относительно природы человека, всесилия разума, универсальности американских ценностей и интересов. По его мнению, это приводило к преобладанию во внешней политике США идеализма, морализма, «сентиментализма и неоизоляционизма», которым следовало бы противопоставить учет интересов и возможностей других государств.

Политический идеализм оказался, таким образом, дискредитированным как в теории, так и на практике и уступил место политическому реализму. Как уже отмечалось, политический реализм отнюдь не выступает против международной морали. Из шести сформулированных Гансом Моргентау принципов политического реализма три непосредственно касаются взаимодействия морали и внешней политики государства (10). Подчеркивая существование непримиримых противоречий между универсальными моральными нормами и государственными ценностями, Г. Моргентау настаивает на необходимости рассмотрения моральных принципов в конкретных обстоятельствах места и времени. Государственный руководитель не может позволить себе сказать: «Fiat justitia, pereat mundus», а тем более — действовать, руководствуясь этой максимой. Иначе он был бы либо сумасшедшим, либо преступником. Поэтому высшая моральная добродетель в политике — это осторожность, умеренность. О моральных ценностях нации-государства нельзя судить на основе универсальных моральных норм. Необходимо понимание национальных интересов. Если мы их знаем, то можем защищать свои национальные интересы, уважая национальные интересы других государств. Главное при этом — помнить о существовании неизбежной напряженности между моральным долгом и требованиями плодотворной политической деятельности.

С подобным пониманием солидарен, по сути, и Р. Арон, не разделяющий концепцию Г. Моргентау относительно национального интереса. Основываясь на «праксеологии» — науке о политическом действии и политическом решении, Арон весьма скептически относится к роли универсальных ценностей в области политики. В конечном итоге он настаивает на том, что за неимением абсолютной уверенности относительно моральности того или иного политического решения следует исходить из учета его последствий, руководствуясь при этом мудростью и осторожностью. «Быть осторожным — значит действовать в зависимости от особенностей момента и конкретных данных, а не исходить из системного подхода или пассивного подчинения нормам или псевдонормам. Это значит предпочесть ограничение насилия наказанию так называемого виновного, или так называемой абсолютной справедливости. Это значит намечать себе конкретные, достижимые цели, соответствующие вековому закону международных отношений»