Одной из ключевых фигур мировой литературы XX столетия справедливо считают австрийского писателя Франца Кафку. Имя Франца Кафки рядом с именами Джеймса Джойса, Марселя Пруста называют среди творцов модернистского романа. Личность, судьба и творчество Кафки привлекают внимание не только литературоведов, но и философов, а также писателей, которые сделали его центром своего художественного мира, таких, как, например, лауреат Нобелевской премии из литературы Э. Канетти ("Другой процесс") и Т. Ружевич ("Ловушка").
В формировании личности писателя определяющую роль сыграло неблагоприятное совпадение многих факторов. Франц Кафка родился 3 июля 1883 года в Праге в семье мелкого буржуа. Отношения с отцом не сложились. Отец был вконец грубым человеком, применял довольно твердые меры воспитания, притеснял всю семью.
Франц рос слабым и неспособным на активный протест. Его несогласие с деспотизмом отца носила характер внутреннего бегства и сводилась к тому, что он не интересовался делами отца и старался достичь самовыражения в творчестве, чего отец не одобрял.
Треба думать, что отношения в семье определили отношения Кафки с миром и во многом - его судьбу. Главное ощущение, которое он вынес из детства и юности, - это глубокий страх, который закрепился в подсознании. Источник такого страха был и ему не очень понятным, ведь отца он боготворил, воображал его едва не творцом этого мира и, обращаясь к нему, неизменно писал слово "Отец" из прописной буквы.
Такое восприятие родительской тирании было обусловлено особенностями личности самого Кафки, человека слабохарактерной, наделенной болезненным воображением (его нередко называют "гениальным параноиком"). Из отношений с отцом Кафка вынес ряд комплексов и убеждений, которые он изложил в "Письме к отцу".
Во-первых, он считал, что мир построен на противопоставлении грубой, неразумной силы и слабости, неспособной к сопротивлению и сосредоточенной лишь на самоанализе. Во-вторых, "он утратил веру в себе, но приобрел чувство вины". Неуверенность в себе привела к тому, что Кафка ощущал себя неудачником в жизни. И, в конце концов, последнее - отчаяние и страдания осознавались им как единая его судьба.
"Сколько я помню себя, - писал он, - у меня было столько забот, направленных на одно: утвердить свое духовное "Я", так что все другое было мне безразлично". Существовала резкая граница между внешним и внутренним миром Кафки. Все свои неудачи в жизни Кафка называл "ловушками".
Кафка оказался "в ловушке" еще в одном смысле: за рождением он был пражским нимецькомовним евреем, в итоге, после того как в 1918 году Австро-Венгерская империя перестала существовать, он оказался человеком без родины. Таким образом, Франц Кафка, со своим слабым характером, страхами и чувствительностью, ощущал себя один на один со всемирной "ловушкой", жертвой и игрушкой больших и малых сил, которые бесцеремонно врываются у его существования. Милена есенська - женщина, которую любил Кафка, писала: "Для него жизнь является чем-то другим, чем для всех других людей: деньги, пункт для обмена валюты, биржа - для него вещи абсолютно мистические. Он - как "голый" среди одетых".
В обстановке постоянной "ловушки" для Кафки исключительное значение имело писательство - оно було средством воплощения его реального "Я", его страхов, его тоски. Он написал три романа: "Америка", "Процесс", "Замок", новеллы, важнейшие из которых - "Приговор", "Преобразование", и довольно много рассказов.
Обучение не интересовало Кафку, хотя он был доктором права. Заболев на туберкулез, он в 1922 году оставил службу в страховой компании, а в 1924 году умер.
Кафка - писатель, созданный своей биографией. Не было бы у него такой биографии, ее следовало бы выдумать. Ведь "выстроил" для себя жизнь Ернест Хемингуей - выдумал и, выдумывая, реализовал: охотился, плавал, воевал. Кафка, однако, некогда никаких ролей не играл: тяжело найти человека, больше, чем он, безхитрисну... Употреблении Кафки нет и грамма авантюрности. Его жизнь такое лишь извне, а внутри преисполненное "приключений души"... Загрузить и сохранить:
Он связан с кружком экспрессионизма. Но он не вмещается в границы какой-либо школы. У Кафки совершенно инаковый мир, за пределами человеческого опыта. Это мир боли, обнаженной боли. У Кафки черный юмор, страдание дискредитировано, страдание оказывается постыдным. Страдание не дает какого-то возвышения, облагораживания. Страдание – это то, чего нужно стесняться и скрывать. Приглушенный, тривиальный стиль. Кафке нравилось фарсовое начало формы, фарсовость маски. Юмор Кафки совсем не смешной, когда в кругу своих друзей читал наброски романа, друзья восприняли как сатиру и начали смеяться. Кафка воспринял это очень болезненно.
Перед нами мир необычный, странный. С одной стороны – бытовой. С другой стороны в этот мир входит абсурдное, инаковое, иррациональное. Наш мир опыта не имеет гарантий. Творчество – вся жизнь писателя, обычных результатов творчества он не ждет. Нужно ему от творчества – возможность уйти в свою нишу бытия. Все его творчество проникнуто ощущением ускользания, ухода от людей. Это основано на ощущении того. Что ты в этом мире чужой, ты не нужен и не уместен.
Он был евреем, говорящем на немецком языке – чуждость культурам, он чужой везде. И это реализуется на всех уровнях, он чувствует себя чужим и в кругу семьи, и в кругу творческой деятельности.
Он родился в семье преуспевающего предпринимателя, получил юридическое высшее образование. Работал в сфере страхования, болел, рано вышел на пенсию, рано умер. На фоне совершенно бессобытийной жизни – очень странные отношения с близкими и с женщинами. Его отец был человеком, который сам выбрался из самого социального низа. Такой же способности бороться за жизнь ждал и от сына. А Кафка не только не хочет бороться за жизнь, он считает себя неуместным, ненужным. Он чувствует вину перед отцом. Кафка был знаком с Фрейдом, но его идеи были ему не близки. Письма к отцу, речь в них шла о том, что ему приходить некуда, мир уже занят. Отца он очень уважает, обращается к нему на Ты. Проблема отцов и детей: дети отказываются от войны. Шизофреническая практика, телесность. Перед нами бытие другого человека, который имеет право судить и наказывать. «У него нет крыши над головой, он как голый среди одетых». Страдание, которое не возвышает тебя. Страдание, которого нужно стыдиться. Те, кто смотрят на тебя, имеют право тебя судить, тебя мучить. Взывать к сочувствию не получается. Отец имеет право судить своего сына. Абсурдное право судить, мучить и наказывать. Эта же ситуация позволяет нам понять отказ от реализации в творчестве в мире людей Кафки. Нельзя иметь тело, чтобы миру нечего было ранить. Здесь работает та же модель.
Он пишет о том, что он не хочет выходить из пределов своего внутреннего круга, пусть лучше мучают меня, чем я буду мучить кого-то.
Суть случившегося события бесстрастно изложена в первой же фразе произведения. Проснувшись в день своего тридцатилетия, Йозеф К. обнаруживает,что он находится под арестом. Вместо служанки с привычным завтраком на его звонок входит незнакомый господин в черном. В соседней комнате оказываются еще несколько посторонних людей. Они вежливо извещают застигнутого врасплох К., что «начало его делу положено и в надлежащее время он все узнает». Эти непрошено вторгшиеся к нему в жилище люди и смешат, и возмущают, и поражают К., не чувствующего за собой никакой вины. Он не сомневается ни на минуту, что происшествие не более чем дикое недоразумение или грубая шутка. Однако все его попытки что-либовыяснить наталкиваются на непроницаемую учтивость. Кто эти люди? Из какого они ведомства? Где ордер на его арест? Почему в правовом государстве,«где всюду царит мир, все законы незыблемы», допускается подобный произвол? На его раздраженные вопросы даются снисходительные ответы,не проясняющие существа дела. Утро кончается тем, что посетители предлагают К. отправиться, как всегда, на его службу в банк, поскольку, как они говорят, пока лишь ведется предварительное следствие по его делу и он может выполнять свои обязанности и вообще вести обычную жизнь.Оказывается, что среди незнакомцев, осуществлявших арест К., присутствуют трое его коллег по банку — столь бесцветных, что сам К. поначалу даже их не признал. Они сопровождают его на такси в банк, храня невозмутимое вежливое молчание.
До сих пор К. имел все основания считать себя человеком удачливым, поскольку занимал прочное, солидное положение. В большом банке он работал на должности прокуриста, у него был просторный кабинет и много помощников в распоряжении. Жизнь текла вполне спокойно и размеренно.Он пользовался уважением и коллег, и своей хозяйки по пансиону фрау Грубах. Когда после работы К. вернулся домой, он именно с фрау Грубах первой осторожно заговорил об утреннем визите и был сильно удивлен, что та оказалась в курсе дела. Она посоветовала К. не принимать происшествие близко к сердцу, постараться не навредить себе, а под конец разговора поделилась с ним своим предположением, что в его аресте есть что-то «научное».
Разумеется, К. и без того не собирался сколь-либо серьезно относиться к инциденту. Однако помимо воли он испытывал некое смятение и возбуждение.Иначе разве мог бы он совершить в тот же вечер совершенно странный поступок? Настояв на важном разговоре, он зашел в комнату к удивленной молоденькой соседке по пансиону, и дело кончилось тем, что он стал страстно целовать её, чего никогда не допустил бы прежде.
Проходит несколько дней. К. напряженно работает в банке и старается забыть глупый случай. Но вскоре по телефону ему сообщают, что в воскресенье назначено предварительное следствие по его делу. Форма этого сообщения вновь весьма учтивая и предупредительная, хотя по-прежнему ничего не понятно. С одной стороны, поясняют ему: все заинтересованы поскорее закончить процесс, с другой — дело крайне сложное, и потому следствие должно вестись со всей тщательностью
