Томас Манн (1875-1955)
Он соотносим с Гессе в поисках истины, правда для него это модальность повествовательной маски. У него сознательная наивность составляет общий тон повествования. В жизни ему это не характерно, он скорее любимчик судьбы. Даже за этот статус он страдает, у него много завистников, частично это отражено в романе «Иосиф и его братья». Иосиф открыт своим братьям, он готов с ними делиться, но примирение между ними невозможно.
Но, несмотря на то, что к нему самому в жизни не применим типаж повествователя, его все равно что-то близкое ему по духу.
Роднит их с Гессе и творческая биография. Оба начинают с почвеннической литературы, оба проходят через кризисный этап, через романтизм, оба заканчивают неоклассицизмом. К попытке заново гуманизировать культуру и литературу.
У Манна можно выделить 4 вершины творчества, романа:
- «Будденброки» - почвенническая тематика, ориентации я на старинно-семейное (1901 год). Получает Манн признание. За него получает нобелевскую премию. Немецкий бюргер оказывается опорой культуры. Правда здесь показано это в ключе градации, постепенно порождается здесь декаданс. Духовное погибает потому, что отталкивается от обыкновенного. Материальное оказывается очень важной стороной жизни.
- «Волшебная гора» (1924) – неоромантизм.
- «Иосиф и его братья» (1934-1942)
- «Доктор Фаустус» (1947 год)
Пристальное внимание к категории мифа. Реформа романа-мифа. «Волшебная гора». Он пытается выстроить основание человеческой жизни заново. Обращение к мифу связано с реформой романа-мифа. Попытка гуманизации искусства, мифа. Это делается в романе
«Иосиф и его братья» (1933-1943 годы)
Гуманизация мифа связана с эмоциональным сюжетом. 30-е годы – это годы прихода фашистов, которые предлагают извращенный вариант идей Томаса Манна о возвращении к корням и национальной почве. Фашизм тоже сугубо мифологичен. Нацисты Ницше считали своей предтечей. Реформа романа-мифа – это еще и противопоставление фашизму, сюжет не замкнут в контексте искусства. Манн вынужден был бежать из Германии. «Иосиф и его братья» - мир был выбит из рук фашизма, весь роман пронизан идеями гуманизма. Томас Манн берет библейскую историю в качестве основы. Все это в контексте фашизма.
Манн берет историю Иосифа прекрасного, которого решили убить его братья, он попадает в рабство в Египте. Попадает в тюрьму, поднимается из мифологической преисподней на место фараона, после того, как он истолковал его сон. Иосиф – спаситель библейского народа. И у Гете есть наброски этого сюжета в произведениях. Перед нами романичная история из Библии.
Обращение к бессознательному измерению человеческого бытия. Контекст Юнга, Фрейда, но Манн гуманизирует человеческую духовность. Полемика с Фрейдом.
Гуманизация мифа становится сюжетом самого романа. Манн – человек, который не боится быть наивным. Но у Манна – это не повествовательная маска, а жизненный типаж. Сама история романа – это история гуманизации мифа. Перед нами точка перехода из темного к человечности духовного поиска. Манн берет точку истории, когда религия перестает быть кровавым действием. Предыстория человеческой духовности темная и кровавая. Первоначально религия была служением кровавым богам. Миф имеет темную, страшную духовную глубину. Манн пытается преодолеть хаотическое в мифе. Почему из темного мы переходим в свет? Ключ к человеку- почему темное в тех же формах переродилось в светлое?
Схема Пасхи – праздник исхода. Ветхозаветная Пасха празднуется и как исход, и как спасение еврейского народа от последней казни ангела-губителя, который убивает всех младенцев. Первоначально Пасха была празднованием с принесением жертв богам.
То, что было кровавым действом, превратилось в духовное. И это указывает на то, что светлое первично, раз человек стремится к нему в течение всей своей жизни.
Нам показаны богоискатели, нам показаны истории еврейских патриархов, которые ищут Бога. Если бы их не было, чего-то не хватало бы в самом человеке. Духовный поиск нужен в высшем смысле.
Архетипическое имеет темную природу, связано с бездомным колодцем. Этот образ сквозной в романе. Именно у колодца познакомятся родители Иосифа, туда бросят Иосифа братья. Это глубинное (колодец) нужно вывести на свет разума, очеловечить.
Ясперс указала на странное совпадение: ключевые пророки похожие идеи высказали примерно в одно и то же время (Конфуций, Гомер; Будда, ветхозаветные пророки, Бхагават-Гитта). Примерно в это время формируется человек. Тогда формируются основные параметры современного человеческого бытия. Разобраться в современном можно только у основ бытия. Но есть и противопоставление современному человеку: здесь показано мифологическое как альтернатива современному рациональному. Онтологическая экзотика. Но в обновлении наших аксиом пафос не только противопоставления, мифологическое и сегодня влияет на нашу жизнь.
Манн возвращает имена собственные, непривычные для читателя – экзотика. Для создания колорита, для акцентировки на внутренних формах номинаций. Но в заглавие не вынесена первичная форма имени Иосиф – Иошун. Мифологема ребенка.
В центре – загадка, почему человечество идет к духовному. Это связано в проблемой неотрадиционализма. Формы нашего мышления практически не изменились по сравнению с мифологическим.
Огромная доля бытовых предрассудков имеет мифологическую природу. Наполняется новым содержанием, но форма остается той же. То, что раньше было содержанием становится формой. Миф проникает и в семью, и в государство. Миф нашу жизнь делает человеческой, не природной. Очевидно, что схемы нашего мышления не меняется.
Как так случилось, что человек перестал падать в ноги фараонам? Манн: это деятельность человеческая, вклад отдельного человека в общую традицию.
У героев появляется избирательное чувство, идея избирательного интереса Бога к определенным народам. Появление индивидуального, осознание своего уникального «Я».
Необычность мифологического мышления, отличие его от современного:
1. Отношение части и общего. Индивидуального в современном понимании нет. Она осмысляется иначе. Хронологическая нестыковка в Библии. От Авраама до Иосифа прошло около 4 –х веков. Манн разрешает этот парадокс так: У Исаака есть сын Иаков, но он не тот же, который был отцом Иосифа. Иаков у Манна считает себя именно тем Иаковом, который был сыном Исаака. У Авраама управляющим был Елизер. У Икова тоже Елизер. Елизер у Иакова считает себя именно тем управляющим, который был у Авраама. Другое понимание части и целого. Это причастность. Самое главное в его жизни формируется общим елизеровским . Самое главное в его жизни задано матрицей мировой парадигмы, он причастен к елизеровскому.
2. Отождествление себя с другим – это и есть форма мифологической индивидуальности. Это одна из структурообразующих основ мифа.
3. Миф не синтагматичен, а парадигматичен. Перед нами не цепочка событий, а статичный набор порядка действий, который всегда присутствует. Варьирование сюжета столкновения любимого и нелюбимого сына – этот сценарий в общей схеме повторяется из поколения в поколение. У этой истории есть предыстория, ее можно видеть в отношениях Авеля и Каина.
4. Манн застает мифологическое из токи перехода из парадигматики в синтагматику. В точке перехода мифологического в сюжетное мифологическое диктует определенные правила. Главное из них: уместность элементов сюжета. То, что Иаков был наказан тем, что ему подсунули увечную дочь уместно в связи с тем, что он обманул своего слепого отца. Уместно, когда братья отказываются от убийства Иосифа, они сбрасывают его в колодец.
5. Отождествление солнечного с тоталитарным, солнцу все подчиняются как фараону. Лунное – луна не имеет определенного места на небе. Это странник, кочевой народ, как древние евреи, луна – это пастух.
6. Такие матрицы предсказывают будущее.
Иосиф связывается с типажом простака, с фольклорной триадой простака, шута и плута. То, чем они живут, это некая форма маски, которую можно сменить. Их поражения не драматичны, а смешны. Это и позиция повествователя, и Иосифа, позиция человека, который может переходит из мира в мир. Проводник между мирами.
«Доктор Фаустус» (1947 год)
Ориентация на версию первоначальных народных мифов. Синтез реализма и романтизма и модернизма. Прошло время революции, попытка гуманизации культуры, гуманизация мифа, пафос преодоления хаотического. Реформа романа-мифа. Это нацелено на решение художественных проблем и на борьбу с фашизмом. Мощнейшее культурное оружие против фашизма. Роман посвящен современности. 20 веку. Роман посвящен судьбе национальной души. В этой связи недостаточно средств реализма, нужны средства и модернизма, и романтизма. Механизм «Улисса» Джойса, когда название отсылает к персонажу. Герой – вымышленный композитор. Название отсылает к мифологическому уровню. Но с другой стороны, мифологическое гуманизируется – реализм. Это роман и о конкретном человеке. Перед нами человек индивидуалистического склада, сугубо духовная профессия. Проблема: возможно ли на судьбе одного человека осмыслить судьбу нации? Да. Человек духа более адекватно реализует сущность времени. Чем те люди, которые слишком увязаны в житейской конкретике. В их судьбе слишком много частного. Композитора зовут Адриан Леверкюн. Речь идет о судьбе фашисткой Германии.
В судьбе Адриана реализуется судьба всей Германии, все это прочитывается через призму истории Фауста. Фауст продает душу Дьяволу ради духовного превосходства в ранней версии мифа. Именно это Манн видит в судьбе Германии. Именно поэтому на развалинах Германии появляется роман о художнике, который даже не доживает до развития истории Германии, еще до войны. В 30-х годах теряет рассудок, не доживает. В первоначальной версии Фауст заслужил свержение в ад. Фашистская Германия на уровне рассказывания, рассказчик друг Адриана – Серенус Цейтблом, живет в актуальном времени, он соприкасается с фашистами. Его родные дети к ним относятся. Леверкюн продает душу Дьяволу. Фантастические элементы, специфическая фантастика (Достоевский) – способ двойной мотивации. Весомым остается объяснение, по которому происходящее можно объяснить в приземленном ключе. Развертывается болезнь героя, которая поражает его мозг.
То ли была продажа души, то ли ее не было, то ли забрал Дьявол племянника, то ли нет. Можно воспринимать мистические и буквально. Сравнение фашистов с бесами – не просто символ. Это произведение об Аде, эпиграф из «Ада» Данте. Это не просто фигура речи, Манн понял за стенками Гестапо, что такое ад – это место, где тебя никто не услышит. Не только фашисты слуги Дьявола. Речь идет о процессе духовной деградации немецкой нации, гибели немецкой культуры. Поколение 20-30-х годов, завороженное хаосом, тьмой, открывает дорогу фашизму. Это было сформулировано еще Ницше. Интеллигенция первой забывает о своей духовной миссии. Первая подчиняется темному, виноваты именно они. Особый мотив романа – хилый интеллигент, который именно в насилии видит настоящий прорыв.
В истории Леверкюна – главная причина преклонения перед хаосом – роковое требование быть гениальным. По мысли Манна стремление быть гением предполагает перешагивание через собственную обыкновенность нужно перерасти себя. И неизбежно на этом пути мы теряем человеческое. Нельзя бояться быть обыкновенным, заурядным, как только мы стремимся это преодолеть – мы теряем человеческое. Это проецируется на исторический строй.
Финал судьбы Леверкюна – катастрофа, расплата. Манна часто обвиняли в компиляции чужих романов. Цитатность и культурологичность его произведений. Пафос смирения, Манн не претендует на новое, он говорит что-то важное, что должно быть сказано. Мы видим хорошо знакомый механизм наказания гордеца – одиночество. Механика наказания – гордец сам первоначально настаивает на одиночестве, он сам строит границы, и именно этим его наказывают. Наказание включено в структуру самого греха. Это становится адом, где тебя никто не услышит. Германия оказывается в этом же положении. Леверкюн сходит с ума, так проводит многие годы. Это обыгрывание обстоятельств судьбы Ницше. Леверкюн пытается искупить грех, он собирает своих знакомых и исповедуется перед ними. Никто его всерьез не воспринимает. Важен вопрос, имеет ли право грешник на прощение? Посленее произведение Леверкюна «Плач доктора Фаустуса» - Фаустус скорбит о своей души, используется акустический эффект эхо – то ли мир его прощает, то ли это просто эхо и его никто не услышит, поздно раскаиваться. Это же значение имеет племянник романа. Племянник придумывает себе имя Эхо, это надежда на прощение. Черт забирает ребенка, ребенок умирает от скоротечной болезни мозга, перед смертью он похож на одержимого. Одно из условий договора с Дьяволом – ты не сможешь любить. Но Леверкюн полюбил ребенка, поэтому Дьявол его забрал. Сказочный мотив обещания чудовищу (отдашь что-то в доме, чего не знаешь).
Рассчитывать на прощение грешнику нельзя, оно полностью в руках другого человека. В этой связи важна средняя часть между грешником и мором, эту функцию выполняет Серенус. Он ищет понимания для своего друга, но не принимает его демонизма. Эту же позицию занимает Томас Манн по отношению к Германии.
Томас Манн не просто разоблачает, он пытается осмыслить сущность фашисткой чертовщины со всем сторон, оказывается, что это вопрос не простой, возможно, это было присуще было Германии всегда. Черт – это именно немецкий персонаж. Фамильярное отношения с чертями. Лютеровская версия. Только в Германии мог возникнуть образ доктора Фаустуса. Специфическая тема – в любой науке и искусстве всегда есть что-то колдовское – мы что-то забираем у Бога. Перед нами провинциальный городок с названием Пепел империи в переводе. Инквизиторский дух фашизма. Судьба Леверкюна пророчески опережает судьбу всей страны. Именно в рассказчике реализуется позитивная программа Манна. То, что он занимает подчиненное положение объяснимо тем, что сама программа Томаса Манна связана со смирением и скромностью. Герой оказывается дерзновенным, а автор и повествователь смиренны. Рассказчик всегда фигура сугубо служебная, фигура, которая продиктована реалистическими законами романной формы. Мир реалистический, нет больше абсолютного знания, появляется фигура рассказчика, знания которого ограничены. Рассказчик – герой сочувствующий, но не включенный в интригу. Функция чистого созерцания, он филолог-классик. Важна его способность видеть происходящее с дистанции. Он Вергилий в дантовом Аду. Эпиграф посвящен именно Вергилию. Профессия героя соотносима с контекстом судьбы Ницше, он тоже был филологом-классиком.
Перед нами уравновешивание гордыни и смирения. Роман равновесия. Ставятся рамки бесконечности героя. Но Цейтблом – не только смирительная негативная величина. Здесь реализована и позитивная программа – часть программы гуманистического идеала Томаса Манна. Само гуманистическое приобретает несколько слоев:
- Гуманистическое античное. Античный образ мира – светлая сущность мира. Фаустианский образ мира – темная сущность мира. Идея Шпенглера. Фаустианский человек – это человек, который потерял душу, он не принимает никакой законченности, он всегда больше. Любого рода определенность человек такой отрицает.
- Специфический гуманизм здравого смысла 17-го века. Полноправие заурядного – это сердцевина жизни. Брехтовская философия. Мера живой жизни – мера заурядного.
- Новейшие искания 20 века – идея идеологизма 20 века. Отказ от души, отказ от собственной законченности, от определенности собственного облика, отказ отдавать себя в руки другого. Отказ от того, чтобы за тебя решали, кто ты. Манн вводит эту тематику с помощью цитат и аллюзий. Леверкюн соотносится и со сказкой Андерсена «Русалочкой» (болезнь восприятия человеческих ног). У Леверкюна нет прослойки между духом и плотью. Между ними нет гармонии, они борются. Русалочка идет в мир людей, надеясь обрести бессмертную душу. Ее судьба, душа оказывается в руках другого.
Леверкюн и Цейтблом противопоставляются как тьма и свет, музыка и филология.
По мысли Манна художник не может писать свое произведение, ориентируясь на то, что оно гениально. Диагноз гениальности – удел поколений будущих.
Важны произведения Шекспира, комедии и сонеты. Треугольник между лирическим героем, его другом и возлюбленной лирического героя. Тема однополой любви реализует принцип абсолютного целомудрия героя и его искаженности.
Важны Ницше, Бетховен, Чайковский, Шонберг.
Особенно важен здесь Ницше в связи с принципом поворота интеллигенции к хаосу. Связи на основе болезни мозга. Апокриф – болезнь Ницше была вызвана сифилисом. Так и Леверкюн заразился от проститутки. Дьявол является Леверкюну как сутенер. Миф о связи сифилиса и гениальности. Травестированная романтическая идея связи гениальности и болезни.
