В русском языке шесть гласных и тридцать шесть согласных фонем. Не все лингвисты соглашаются с этим утверждением. Каждая фонема представлена в составе слов каким-либо аллофоном(реализация фонемы, её вариант, обусловленный конкретным фонетическим окружением.), условимся, что называть фонемы мы будем именем ее основного аллофона.
Гласные фонемы
Шесть гласных фонем употребляются для образования звуковых оболочек значимых единиц и для их различения не в любой фонетической позиции, а лишь под ударением. В безударной позиции возможно использование лишь четырех гласных, так как гласные /о/ и /e/ в этой позиции не разрешены системой. Противопоставление ударной и безударной позиций по количеству употребляющихся в них гласных характерно не для всех языков, и даже в некоторых диалектах русского языка в безударных позициях встречается столько же гласных, сколько в ударных.
С точки зрения классической фонологии существенными для функционирования фонем в языке являются такие признаки, которые не зависят от позиции. Возможны следующие позиции:
абсолютное начало слова, позиция между согласными или между гласным и согласным,
абсолютный конец слова. Гласные могут также употребляться в абсолютно независимой позиции — в изолированном положении, когда они образуют звуковую форму таких слов, как союзы ( а, и), предлоги (о.у). В абсолютном начале слова возможны все шесть гласных.
Заметим, что фонема /ö/(ы) употребляется в такой позиции крайне ограниченно, в специальном термине, обозначающем особенность произношения, ыкать, ыканье, однако ее функциональная самостоятельность этими случаями не ограничивается, известно и употребление этой фонемы как экспонента отдельного слова (название известного кинофильма «Операция Ы и другие приключения Шурика»). При икающей норме литературного произношения эта фонема появляется в безударной
позиции после твердых согласных в результате чередования ударной фонемы /е/, и даже в абсолютном начале слова: /ötAžerkA/ (этажерка), /ötAp/этап. Такое произношение еще не является абсолютно нормативным, однако последние десятилетия подтверждают устойчивость тенденции, поскольку безударный ö(ы)-образный гласный встречается все чаще.
Позиционная ограниченность противопоставления фонем /i/ и /ö/ является, тем не менее, фактом русского вокализма, и эта ограниченность приводит многих лингвистов к мысли о том, что в русском языке существует лишь одна фонема верхнего ряда, неогубленная, которая после мягких согласных представлена аллофоном [i], а после твердых — аллофоном [ö]. Такое решение вопроса не подтверждается ни общефонетическими, ни психолингвистическими соображениями, поскольку предполагает, что комбинаторный аллофон, появляющийся после мягких согласных, может находиться и в абсолютном начале слова — игра, известить, исторический и т. д., что абсолютно недопустимо для соответствующих аллофонов других гласных.
О том, что гласные [i] и [ö] не находятся между собой в таких же отношениях, в каких находятся, например, аллофоны фонемы /A/, возникающие под влиянием твердого или мягкого согласного, свидетельствует следующая особенность звукового оформления слова: в абсолютном начале слова, как мы уже говорили, произносится основной аллофон гласной фонемы — Анна /AnnA/, Иван /ivAn/. Для всех слов, начинающихся с гласных /A/, /o/, /u/, /e/, появление перед этим гласным твердого согласного не изменяет качества аллофона, так как и в этом случае сохраняется основной
аллофон: с Анной /sAnnAj/, к Оле /kol'i/, к ужасу /kužAsu/, вот эти /votet'i/. Только в том случае, когда слово начинается с гласного [i], предшествующий твердый «требует» изменения гласного — к Ивану /kövAnu/. Можно было бы сделать вывод, что именно эти случаи подтверждают зависимость гласного от предшествующего согласного, но в таком случае нельзя объяснить парадоксальной ситуации, когда позиции основного аллофона гласной фонемы — абсолютное начало и положение
после твердого согласного — требуют разных аллофонов: в одном случае [i], а в другом — [ö].
Согласные фонемы
Система согласных насчитывает тридцать шесть единиц. Как и в случае описания гласных, единого
мнения на этот счет не существует, поэтому рассмотрим вопрос о составе согласных фонем поподробнее. При характеристике фонем будем опираться на артикуляторную классификацию,традиционно используемую для характеристики согласных. Существенными для согласных являются следующие признаки:
- активный действующий орган, участвующий в образовании согласного, — по этому признаку согласные делятся на губные, переднеязычные, среднеязычные и заднеязычные;
- способ образования согласного — по этому признаку мы выделяем смычные, щелевые и дрожащие согласные;
- поведение голосовых связок — по этому признаку согласные характеризуются как звонкие и глухие;
- положение средней части спинки языка по отношению к твердому небу — по этому признаку согласные делятся на твердые и мягкие;
- положение мягкого неба при артикуляции согласного — при опущенном мягком небе
образуются носовые согласные, при поднятом — ртовые.
Кроме этих характеристик при классификации согласных используется обычно еще один признак —
не артикуляторный, а акустический. Это различение шумных согласных и сонантов. При
образовании шумных согласных (глухие шумные согласные к, х, п, ф, т, с, ш, ч, ц и, звонкие шумные согласные г, j, б, в, д, з, ж). участвуют шумовые составляющие, при образовании сонантов (например, л, р, м, н) этих составляющих практически нет, и свойства согласного определяются в основном тоновыми составляющими. Для фонологической классификации русских согласных
признак шумности — сонорности оказывается очень важным с точки зрения правил их
употребления.
Все согласные фонемы можно расположить в соответствии с признаком «активный действующий орган»:
Губные: p — p', b — b', m — m', f — f', v — v';
Переднеязычные: t — t', d — d', n — n', s — s', z — z', š — ž, š':, č, c, l - l', r - r';
Среднеязычные: j
Заднеязычные: k - k', g - g', x - x'.
Не все исследователи русского языка согласны с таким составом фонем. Почти все согласные встречаются в абсолютном начале слова перед гласными, поэтому постараемся найти примеры, где в одной и той же фонетической позиции находятся согласные фонемы, различающиеся по каждому из перечисленных признаков.
Г у б н ы е: палка — пятый /pAlkA — p'Atöj/, бас — бязь /bAs — b'As'/, мало — мяла /mAlA — m'AlA/, форма — Федор /formA — f'odAr/, валит — вялит /vA'it — v'Al'it/.
П е р е д н е я з ы ч н ы е: тонкий — теплый /tonk'ij — t'oplöj/, дом — дерн /dom — d'orn/, новый — нес /novöj — n'os/, сад — сяду /sAt — s'Adu/, завтра — зябкий /zAftrA — z'Apk'ij/, шерсть — жертва /šerst' — žertvA/, щетка — черствый /š'ùotkA — čorstvöj/, часто — царский /čAstA — cArsk'ij/, ладный — лягу /lAdnöj — l'Agu/, рад — ряд /rAt — r'At/.
С р е д н е я з ы ч н ы й согласный /j/: — яма /jAmA/, елка /jolkA/, юг /juk/, если /jesl'i/.
З а д н е я з ы ч н ы е: скот — ткет /skot — tk'ot/, Гоголь — Гете /gogAl' — g'ote/, Хэмпшир — херес /xempšör — x'er'is/.
Одной из традиционных для фонологических дискуссий является проблема фонематичности противопоставления твердых и мягких заднеязычных согласных: их употребление в позициях, где мягкость не обусловлена фонетическими причинами (т. е. не перед гласными переднего ряда, которые обязательно «требуют» перед собой мягкого согласного), крайне ограниченно, и для доказательства фонематической самостоятельности мягких привлекаются достаточно экзотические
примеры. Так, Р. О. Якобсон нашел у В. В. Маяковского авторское деепричастие от глагола беречь — берегя, что явилось основанием для признания такой фонематичности, поскольку возникла пара квазиомонимов берега — берегя /b'ir'igA — b'ir'ig'A/.
Для аналогичного доказательства в пользу самостоятельности /х'/ можно было бы привести авторское словообразование, принадлежащее нашему известному сатирику А. А. Иванову, которыйв одной из своих публикаций в «Литературной газете» заметил, что в отличие от поэтов, пишущих отсебятину, он, пародируя их, пишет отнихятину (отнихятина).
Однако фонематичность противопоставления твердых и мягких заднеязычных в системе русских согласных может быть доказана и другими способами. Прежде всего обратим внимание на то, что это — одно из самых регулярных и пронизывает всю систему согласных. Это значит, что при фонемной идентификации каждого русского согласного пользователь (говорящий или слушающий)
обычно «принимает решение» о том, является ли он твердым или мягким. Трудно представить себе такую ситуацию, когда из этой общей системной процедуры выпадают единичные согласные, о которых мы не можем определить, какое значение важного для всей системы признака нужно им приписать. Появление «экзотизмов» типа берегя или отнихятина — следствие фонематичности признака для всей системы, а не единственное основание для доказательства этой фонематичности. О той же потенциальной возможности использования этого противопоставления свидетельствуют и другие слова, содержащие мягкие заднеязычные, — Кяхта /k'AxtA/, кюре /k'ure/, Кюхля /k'uxl'A/, гюрза /g'urzA/ и т. д. Признав фонологическую
самостоятельность мягких заднеязычных согласных, мы должны считать мягкими фонемами все заднеязычные в положении перед гласными переднего ряда — а таких случаев в русском языке довольно много: боги /bog'i/, кинуть /k'inut'/, хитрый /x'itröj/ и т. д.
Другим спорным вопросом при описании русского консонантизма является вопрос о
фонематическом статусе долгого мягкого /š'ù/ (щ). Эти споры обусловлены несколькими причинами.
Во-первых, для фонологической системы русского языка вообще несвойственно
противопоставление по признаку долготы — краткости, так что сразу же встает вопрос о том, не
является ли этот согласный сочетанием двух фонем. При определении монофонемности или
бифонемности сложного звука используется такой критерий, как возможность или невозможность
морфологической границы внутри этого звука. Для согласного [š'ù] такая граница оказывается
возможной в случаях типа извозчик /izvoš'ùik/, расчет /rAš'ùot/ и т. д. Однако существует большое
количество слов, в которых в современном русском языке морфологическая граница или уже не
осознается, или фактически отсутствует, и эти слова являются очень употребительными: счастье
/š'ùAs'tje/, счет /š'ùot/, роща /roš'ùi/, щи /š'ùi/, щедрый /š'ùedröj/ и т. д.
Допустимость толкования долгого мягкого согласного [š'ù] как монофонемного звука косвенным
образом подтверждается и ситуацией, в которой находится аффриката /с/: она безусловно
монофонемна, однако есть случаи, когда внутри этого сложного звука возможна морфемная граница
— детский /d'eck'ij/, советский /sAv'eckij/ и т. д.
Существует несколько слов, в которых произносится долгий мягкий согласный [ž'ù](ж); естественно
задать вопрос — а не является ли этот звук также самостоятельной фонемой: ср. дождя /dAž'ùA/,
вожжи /vož'ùi/, обязательные для московской произносительной нормы. Однако исследователи
отмечают, что современное состояние характеризуется явной тенденцией произносить в таких
случаях твердый, а не мягкий согласный. Таким образом, мы можем признать этот звук
своеобразным реликтовым явлением, не имеющим какой-либо фонологической нагрузки. В целом
же проблема определения фонологического статуса того или иного звука не имеет однозначного
решения во всех случаях — это хорошо видно на примере русских согласных: разнообразные
подходы к фонологическим решениям говорят о невозможности использования жестких критериев
для описания динамичной и развивающейся фонологической системы — мы видим, что некоторые
постулаты, бесспорные с точки зрения логики описания, вступают в противоречие с фактами
функционирования звуковых единиц.
