Особые условия существования литературной критики послеоктябрьского периода. Процесс «огосударствления» литературы и попытки превращения критики в способ организации литературного «дела». Постепенный характер этого процесса, его убыстрение к концу 20-х гг. Столкновение намерений власти с чрезвычайно многочисленным и пестрым составом участников критических баталий — людей с разным уровнем эстетической культуры и многоцветным спектром как нравственных ориентации (от традиционной готовности служить обществу до страстного стремления к власти), так и общественно-политических (от неприятия революции до романтических иллюзий на ее счет). Влияние на развитие литературной критики 20-х гг. такого факта, как существование литературных объединений и групп. Их характеристика.
Выступления В. И. Ленина, Л. Д. Троцкого, Г. Е. Зиновьева, Л. Б. Каменева, Н. И. Бухарина, других большевистских лидеров по вопросам литературы и культурной политики. Влияние книги Троцкого «Литература и революция» (1923) на представления о послереволюционной литературе и на терминологию критики. Введение таких понятий, как «пролетарский писатель», «крестьянский писатель», «попутчик». Их широкое распространение, в том числе в партийной печати и официальных документах. Использование этих понятий в целях групповой борьбы. Влияние методологических установок вульгарного в широком смысле социологизма как на трактовку понятий, так и на отношение к творческим возможностям писателя. «Проработочный» тон «напостовской» и рапповской критики (Б. Волин, Л. Сосновский, Г. Лелевич, Л. Авербахи др.).
Попытки противодействия диктатуре власти и защита независимости искусства. Оппозиционный к большевистской власти эгофутурист В. Р. Ховин и его независимый журнал «Книжный угол». «Еретические» статьи Е. И. Замятина (1884—1937), осуждение им догматизма, защита идеи бесконечности развития (образ революции, не знающей «последнего числа»), неприятие приспособленчества. «Я боюсь» (1921) — прогноз о возможной деградации русской литературы в случае утраты ею духовной независимости. Концепция «неореализма» как искусства, синтезирующего достижения серебряного века с традициями классической литературы. Защита условных форм в искусстве и критика натуралистических тенденций. Обзоры текущей литературы. Проблемы поэтики в статьях Замятина. Его вынужденный уход из критики. Выступления Л. Н. Лунца (1901—1924) и его защита эстетической самоценности и автономии искусства; проблемы сюжето-сложения в статьях Лунца. Болезнь, отъезд на Запад, ранняя смерть. Защита эстетической автономности искусства и требование выдвинуть в центр внимания исследователей эстетический анализ формы (Б. М. Эйхенбаум, Ю. Н. Тынянов, В. Б. Шкловский). Утверждение духовной свободы художника в критических выступлениях участников группы «Перевал» (вторая половина 1920-х гг.).
Резолюция ЦК РКП (б) от 18 июня 1925 г. «О политике партии в области художественной литературы» и ее воздействие на ситуацию в критике. Нарастание кризисных явлений в литературной жизни. Постепенное вытеснение независимой критики. Прекращение издания ряда журналов- «Русский современник», «Россия» («Новая Россия») и стр.
***
Литературно-критические работы Александра Александровича Блока (1880—1921) во многом созвучны его поэтической деятельности. Как и в поэзии, в критических статьях Блок сосредоточен на исследовании роли художника в «страшном мире». Он пишет о хрупкости и незащищенности поэтического дарования, о трагическом непонимании души поэта обывателями, чье воинствующее равнодушие гибельно для искусства. Выход из неизбежного противоречия между творческой личностью и «толпой» Блок видел в осознании поэтом «чувства пути», которое определяется неким внутренним ритмом. «Знание своего ритма — для художника самый надежный щит от всякой хулы и похвалы»1. Блок писал о существовании музыки, в которой рождается и живет поэт. Услышать эту музыку — значит предопределить появление поэтического слова. Литература воспринималась Блоком в тесной связи с другими видами искусства. Обращаясь к словесно-художественным образам, он много размышлял и о театре, и о живописи. Художественные искания Блока были тесно связаны с эстетикой символизма. Вот почему во многих его литературно-критических статьях появляются мотивы и образы, характерные для символистской поэтики: снежное кружево, хлопья, улетающие во мраке, голос вьюги.
Именно так, через дымку, завесу, снежную метель воспринимает Блок творчество современников — Л. Андреева, Бальмонта, Волошина, Вяч.Иванова, Ремизова и др. Блок-критик принципиально отказывается от строгого разбора художественного текста. Он полагался на свои впечатления от прочитанного и стремился передать их с помощью звуковых, цветовых, вкусовых ассоциаций. Еще одной приметой критической манеры Блока стал прием сопоставления прочитанного с текстами произведений русской классической литературы. Он вдохновенно писал о Пушкине, Лермонтове, Гоголе, Фете, Л.Толстом, Достоевском. Блок занимал свою, особенную позицию в понимании окружающей действительности и литературы. Далеко не всегда поэтические опыты современников приводили его в восторг, и он высказывался достаточно резко о тех явлениях искусства, которые вызывали всеобщую эйфорию. В модернистских течениях начала века он видел известную опасность: ему казалось, что новое искусство способствует пробуждению стадного чувства у публики и что в годы социальной апатии презрение к гражданственности, свойственное некоторой части молодых авторов, может обернуться забвением гражданского долга вообще.
В сомнениях и колебаниях принимал Блок события 1917г. Его статьи «Интеллигенция и революция», «Искусство и революция» (1918), поэму «Двенадцать», многие восприняли как радостное приветствие революции. Однако отношение Блока к происходящему было значительно сложнее. Он пишет и о страхе перед разбушевавшейся стихией, о своей вере в обновление России. Революция виделась Блоку гоголевской птицей-тройкой, вызывающей одновременно восторг и ужас. Кроме того, революция каким-то непостижимым образом вписалась в поэтическую систему Блока: она давала возможность «услышать» ее, воспринять ее как «музыку»: «Мы любили эти диссонансы, эти ревы, эти звоны, эти неожиданные переходы... в оркестре. Но, если мы их действительно любили, а не только щекотали свои нервы в модном театральном зале после обеда, — мы должны слушать и любить те же звуки теперь, когда они вылетают из мирового оркестра..»1. Ритмической музыкальностью, терминами и словами, обозначающими мир гармонических звуков, наполнены все без исключения литературно-критические работы Блока.
