XX век в русской драматургии начался пьесами А. П. Чехова. Чеховские пьесы рубежа веков – «Иванов», «Чайка», «Дядя Ваня», «Три сестры», «Вишневый сад» – по сей день скрывают в себе некую тайну, обещают возвышенное откровение. Именно поэтому так богата сценическая история чеховской драматургии, а в мировом театре последнего десятилетия XX века Чехов стал, безусловно, самым репертуарным из классиков, оставив позади даже Шекспира..
Секрет, думается, прежде всего в универсальности чеховской драматургии. Она органична в любом времени и способна выразить не только его доминантные черты, но и самые неуловимые, тончайшие нюансы духовной жизни. Русская драма обязана Чехову очень многим.
Герой Чехова – это прежде всего свободный человек, который оставляет свой след в мире уже тем, что живет, вне зависимости от более или менее успешного соблюдения общепринятых формальностей, связанных с родом занятий, социальным положением или степенью личной одаренности. В чеховских персонажах всегда ощутим серьезный внутренний потенциал, но этот потенциал, как правило, так и остается нереализованным. И вот уже сто лет мировой театр мучается чеховскими неразрешимыми вопросами. Чеховский герой всегда остается живым вопросом, загадкой, неисчерпаемой в своей глубине. По существу каждый его персонаж – это «вещь в себе», замкнутая, закрытая и вполне самодостаточная система. Здесь каждый сам себе и жертва, и палач, и судья, и обвинитель, и защитник. Все правы и все виноваты, все по-своему несчастны. Чеховские герои не слышат друг друга, поэтому в его пьесах мы находим не диалоги и полилоги, а длинные монологи одних персонажей, то и дело невпопад прерываемые другими монологами. Каждый говорит о своем, наболевшем, будучи уже не в состоянии почувствовать и разделить чужую боль.
Героям Чехова очень неуютно в настоящем, здесь они не находят ни житейского, ни душевного пристанища и вынужденно ведут своеобразное «вокзальное» существование: их жизнь состоит из во многом случайных встреч и расставаний, а по большей части они лишь ждут этих встреч. Можно даже сказать, что все пьесы Чехова – это своеобразный зал ожидания для героев. Причем ждут здесь не только и не столько людей, но будущего, равнозначного более осмысленной, более совершенной жизни.
Рассуждения исследователей о чеховском подтексте, об открытых финалах его пьес стали хрестоматийными. Безусловно, сама возможность открытого финала связана с совершенно особым типом чеховского конфликта. Реальные взаимоотношения и столкновения чеховских персонажей – лишь видимая, малая часть айсберга, ледяной глыбы противоречий, основная масса которой как раз и уходит вглубь, в подводное течение, в подтекст. Конфликт здесь столь глобален, что разрешить его в рамках одного произведения не представляется возможным, ибо он есть следствие мировой дисгармонии, распада и крушения межличностных связей и отношений человека и мира.
Также Чехов был современником «поэта мировой дисгармонии» И. Ф. Анненского, современником старших символистов и «почти современников» А. Блока и А. Белого.
Поэтому символы как знаки мировой дисгармонии так же важны в пьесах Чехова, и пожалуй, особенно в его последней драме – «Вишневый сад». Следует однако отметить, что символ Чехова все же иной природы, нежели в мироощущении и творчестве символистов. Двоемирие последних Чехову было в принципе чуждо.
Чехов для драматургии XX века – то же, что Пушкин для русской литературы в целом, – «наше все». В его творчестве можно обнаружить истоки чуть ли не всех сколько-нибудь серьезных направлений будущего мирового театра. В известном смысле всю русскую драматургию прошлого столетия и крупнейших ее представителей (Е. Л. Шварца, А. Н. Арбузова, А. В. Вампилова, А. М. Володина) можно назвать постчеховской драматургией.
Синкретизм – вообще одна из характернейших особенностей русской культуры рубежа веков. В теснейшем взаимодействии развивались философия, литература, театр, музыка, живопись. И сами «дети Серебряного века», в том числе литераторы той эпохи, были, как правило, личностями по-возрожденчески разносторонне одаренными и энциклопедически образованными. Многие из них – И. Ф. Анненский, А. А. Блок, А. Белый, Д. С. Мережковский, Ф. К. Сологуб, А. М. Ремизов, М. А. Кузмин,
Творчество М. Горького – явление не только "знаниевской" литературы, но и общерусской и мировой культуры. Под "знаком" Горького в первой половине XX в. шло развитие демократической литературы России, европейских и азиатских стран. Первые литературные опыты Максима Горького (псевд., наст. имя – Алексей Максимович Пешков; 1868–1936) относятся к 1880-м годам. Он пишет стихи и поэмы, но они не были напечатаны, автор не придавал им серьезного художественного значения. 1880-е годы сыграли огромную роль в идейном формировании будущего писателя. К 1890-м годам Горький уже обладает энциклопедической начитанностью в самых различных областях мировой культуры".
В печати имя писателя появляется в 1892 г.: в тифлисской газете "Кавказ" был опубликован его рассказ "Макар Чудра", подписанный: Максим Горький. С 1893 г. Горький уже печатается в столичных газетах и журналах и газетах Поволжья. С выходом в 1898 г. двух томов "Очерков и рассказов" он – общепризнанный писатель. Его начинают переводить на европейские языки, о его произведениях спорят в критике. Вокруг творчества Горького разгорается борьба различных идейно-художественных течений.
В первых же своих произведениях Горький выступил с решительной критикой существующих общественных порядков. Начинающий писатель призывал к активному, "несогласию" с существующей действительностью. В ранний период творчества Горький написал несколько произведений, в которых даже ощутимы традиции революционно-демократической сатиры, прежде всего сатиры Салтыкова-Щедрина. Обличая "свинцовые мерзости" жизни, художник противопоставлял им свой идеал нравственных и общественных отношений людей. В представлении молодого писателя литература должна быть "бичом" и "благородным колоколом". Эта двуединая задача обусловила стилевое своеобразие произведений, характер и роль романтического, субъективно-экспрессивного начала в творчестве Горького 1890-х годов.В его творчестве социальная критика исторически конкретизируется. Пытаясь показать русскую жизнь в ее историческом движении, он обращается к большим повествовательным формам ("Фома Гордеев", 1899; "Трое", 1900) и драматургии ("Мещане", 1901; "На дне", 1902; "Дачники", 1904).
В романе "Фома Гордеев", печатавшемся в 1899 г. в журнале "Жизнь", была задана тема, которая в полную силу зазвучит в творчестве Горького последующих лет, – внутреннее разложение буржуазного класса, историческая обреченность существующего миропорядка. "Фома Гордеев" стал первым романом писателя о судьбе поколений.
В этом романе идет повествование о купце-миллионере Игнате Гордееве. Он преуспел благодаря удаче, неисчерпаемой жизненной энергиии и следованию своим желаниям. Тип героя Игната Грдеева называется «сквозным». Горький описывает его как крепкого мужчину,с басистым голосом и высоким рсотом, «богатыря» с разбойническим характером. Игнат Гордеев-отец Фомы. В родном городе его прозвали «Шалый» что значит непутевый. По словам самого Горького в Игнате жили 3 человека:1- жестокий делец, только и думающмй о повышении своих доходов,2-гуляка и пьяница, 3- кающийся грешник. У Игната было 2 жены. 1 – Акулина. Она рожала ему только мертвых девочек, А игнат хотел сына, который унаследовал бы его дело, и замолил его грехи. Акулина умерла молодой. 2 жена была моложе Игната, Наталья. В душе Натальи жил протест против купеческого склада жизни, только он был более оформившимся,нежели у мужа. Она говорила»все вокруг ненастоящее». Этот самый протест и передался их сыну. Но после того как она родила Игнату мальчика, Наталья скончалась. Яков Маякин-друг семьи. Мальчик с детства выделялся, был погружен в себя. Воспитывала его тетка Анфиса, которая рассказывала ему сказки про райбойников. Своего отца он считал разбойником, и был очень разочарован узнав что он купец.
Первой женщиной Фомы была женщина, которая работала на его отца. Звали ее Пелагея, и она была старше Фомы. Он к ней очень привязался,тогда как она воспринимала его как сына. Потом он влюбляется в замужнюю женщину, Софью Петровну, которая была замужем за успешным адвокатом. Фома считал ее ангелом. После смерти Игната, Яков становится опекуном Фомы тк он был его крестным отцом. Он пытался женить Фому на своей дочери, пороча в глазах Фомы Софью Петровну. Чем больше Фома пытался продолжать дело отца, тем больше он разочаровывался. А последней каплей для него стала мысль что Софья Петровна вовсе не ангел, какой он ее считал, и чтобы заполнить пустоту в душе, он как и отце начинает пить и гулять. На торжественном банкете, после того как Якво Маякин произнес речь о томЮ что купцы сделали все самое лучшее в этом мире, Фома,смотря на всех них, понимает что каждый купец который там сидел-разбойник, взрывается и говорит что все они преступники, и что они создали большую яму, раскрывает все их преступления. После этого взрыва его помещают в сумашедший дом, где он проводит очень много времени. Все его имущество переходит к Якову, а от него к его сыновьям и зятю. После освобождения из сумашедшего дома, Фома идет к родственникам по матери, а затем живет во флигеле у дочери Якова. Идя по улице, над Фомой всей потешаются, а на его лице всегда улыбка. Он опустошен но свободен.
Образом главного героя сам Горький был недоволен, он считал его натянутым. Однако очень дорожил образом Якова, тк считал его образом настоящего русского купца. Собитиям Октябрьской революции Горький посвятил несколько публикаций, где выражал свое неудовольствие, считая оеволюцию не своевременной. В 1918 году Грький организовал издательство «Всемирная лит-ра» где публиковал лучшие произведения классики. В 1925 году находясь за границей, Горький опубликовал роман «Дело Артамоновых». Роман повествует о полувековой истории фабрикантов Артамоновых. Сеья Артамоновых владела ткацкой фабрикой в городе Дремов. Основоположник семейного дела-Илья Артамонов, выходец из крестьян. Этот герой такого же типа как и Илья Гордеев, как зарактером так и внешностью. У его сына Петра нет ни сильной воли, ни напористости, ни трудового задора, отличавшего отца. Он не любил “дела”. “Дело” не только не подчиняется ему, но становится его повелителем, в душе появляется страх. Петр боится и ненавидит рабочих, Тихона, с остервенением ухватывающегося за Илью-младшего, ищет забвение в пьянстве, скандалах, окружает себя утешителями. В конце концов в большом артамоновском “деле” он оказывается “почти лишним, как бы зрителем”.
Другое артамоновское “среднее поколение” — Алексей. В отличие от Петра деловит, энергичен. Но история неумолимо клонит артамоновское “дело”, как и весь капитализм, к закату, и его “ненасытная жадность” к игре делом, “неприятная торопливость” не могли остановить исторические процессы.
Пытается уйти от социальной действительности другой брат Петра Артамонова — Никита.
Когда Горький рассказывает о замысле романа Льву Толстому, тот увидел в Артамонове, ушедшем в монастырь отмаливать грехи родных, воплощение нравственного величия. Но в романе Никита Артамонов не величествен, а несчастен. Он и сам не верит в свою проповедь и не может кого-либо уловить в сети утешительных иллюзий, отвлечь от борьбы за изменение жизни, потому что “терпеть надоело всем”, потому что народ идет к революции, а не к религиозному утешению.
В романе описывается исключительная конденсация жизненных впечатлений, событий, действий, психологии. Опыт, приобретенный Горьким в работе над предыдущими книгами, позволял создать необычайно емкое произведение. Менее двухсот пятидесяти страниц среднего формата потребовалось писателю для того, чтобы рассказать о пятидесяти четырех годах русской жизни. Автор лаконичен в характерах героев, описании их внешности, избегает развернутого комментария. Роман поражает богатством использованного в нем фольклора: частушек, песен, пословиц, поговорок, в начале романа дано почти полное описание русских свадебных обрядов.
Наряду со многими традиционными приемами и формами художественного творчества в “Деле Артамоновых” используются и новые. В первой части автор ведет повествование от своего имени, как бы подчеркивая, что нет особенной разницы в видении мира между ним и его героями. Во второй части мир все чаще показывается через пересечение точек зрения автора и Петра Артамонова, а в третьей — Петра, Якова и авторской.
Авторские характеристики сменяются внутренними монологами и диалогами, заканчивающимися речью персонажа (сцена после объяснения Петра с сыном под дубом). При описании купеческого разгула на ярмарке, так же, как последнего периода жизни Петра Артамонова, Горький прибегал к тому, что в литературоведении иногда называют психологическим временем (когда одни впечатления как бы растягиваются во времени, а другие как бы вместе со временем исчезают в каких-то провалах, словно их и не существовало). Таковы, например, три недели, проведенные Петром на ярмарке.
В центре романа стоит одна фигура — фигура Петра Артамонова. Она на первом плане именно потому, что происходит утрата “хозяином” власти над “делом”.
Как ни ярок, ни замечателен образ Ильи Артамонова-старшего, он не стал и не мог стать главным героем в романе. Безвременная смерть основателя “дела” пришлась как раз вовремя, чтобы закончить пролог — рассказ о возникновении “дела”, где главную роль играет Илья-старший, и начать основное повествование — рассказ о росте “дела” и об упадке его хозяев, выдвигающее на первый план фигуру Петра. В романе есть и свой эпилог, когда Петр, отойдя в сторону от “дела”, передает ведение его Мирону и Якову, но время отдает последнему и роль “стержневого” образа. Но сразу же обнаруживается, что отдает ее на время, чтобы снова выйти на первый план в самом финале и сказать последнее слово в истории падения, краха, гибели Артамоновых.
