Пустословие и шарлатантство схоластиков осмеиваются у Рабле во всех формах и аспектах. Разоблачая всю низость и глупость средневековых учреждений и понятий, Рабле противопоставляет им новое, гуманистическое мировоззрение.
Рабле выдвигает принцип равномерного, гармонического развития душевных и физических свойств человека, а последнее он считает первичными. Земля, плоть, материя для него – основы всего сущего. Ключ ко всякой науке и ко всякой морали для Рабле – возвращение к природе. Реабилитация плоти – задача столь важная для Рабле, что он сознательно заостряет ее. Любовь выступает в понимании Рабле как простая физиологическая потребность.
Все, что связано с практикой католицизма, подвергается у Рабле жестокому осмеянию. Он ненавидит богословов, глумится над римской церковью и папой, над всякой мистикой. Для Рабле нет ничего ненавистнее монахов.
Иногда антиклерикальные мотивы перерастают у Рабле в антирелигиозные выпады. Рассказав о чудесном рождении Гаргантюа, появившегося на свет через ухо матери, Рабле восклицает: «Почему бы и вам и не поверить? Ведь для бога нет ничего невозможного, и если бы он только захотел, то все женщины производили бы на свет детей через уши». Насмешка над мифом о «непорочном зачатии» Христа здесь несомненна.
Ненавидя всякое насилие над человеческой личностью и порабощение ее властью религиозных и социальных норм, Рабле едко критикует идею наследственной знатности и благородства. С наибольшей охотой и мастерством Рабле изображает толпу, плебейскую среду, выходцев из низов общества.
Сильная связь с народными источниками, которые определили систему его образов и художественное мировоззрение.
Несоответствие образов канонам и нормам литературы (их неофициальность).
Рабле-труднейший из всех классиков мировой ли-ры, т.к.он требует для своего понимания существенной перестройки всего художественно-идеологического восприятия, требует умения отрешиться от многих глубоко укоренившихся требований лит.вкуса, пересмотра многих понятий, главное-требует глубокого проникновения в мало изученные области народного смехового творчества.
Все проявления и выражения народной смеховой культуры по их характеру можно разделить:
- Обрядово-зрелищные формы (празднествва карнавального типа, площадные сммеховые действа).
- Словесные смеховые (в т.ч.пародийные)произведения разного рода- устные и письменные, на латинском и народных языках.
- Различные формы и жанры фамильярно-площадной речи (ругательства, божба, клятва, народные блазоны).
Все эти обрядово-зрелищные формы, как организованные на начале смеха, резко отличались от серьезных официальных- церковных и феодально-государственных- культовых форм и церемониалов. Они давали совершенно иной, подчеркнуто неофициальный, внецерковный и внегосударственный аспект мира, человека и человеческих отношений;
Они как бы строили по ту сторону всего официального второй мир и вторую жизнь, которым все средневековые люди были в большей или меньшей степени причастны, в которых они жили. Это- особого рода двумирность, без учета которой ни культурное сознание средневековья, ни культура Возрождения не могут быть правильно понятыми.
Карнавальные формы= пародия на церковный культ
Карнавальные формы по своему наглядному, конкретно-чувственному характеру и по наличию сильного игрового элемента близки к художественно-образным формам, именно к театрально-зрелищным.
Законы карнавальной свободы- он реальная, но временная форма жизни для всех.
Карнавал воплощал идею вселенского обновления.
Для смеховой культуры средневековья характерны такие фигуры, как шуты и дураки. Они были закрепленными в некарнавальной обычной жизни, были носителями карнавального начала. Такие шуты и дураки, как, например, Трибуле при Франциске 1, не были актерами, разыгрывавшими на сценической площадке роли шута и дурака. Они оставались шутами и дураками всегда и повсюду. Они являются носителями особой жизненной формы, реальной и идеальной одновременно. Они находятся на границах жизни и искусства: это не просто глупые, в бытовом смысле люди, но и не комические актеры
Карнавал- вторая жизнь народа, организованная на начале смеха. Это его праздничная жизнь. Праздничность- существенная особенность всех смеховых обрядово-зрелищных форм средневековья.
Карнавал- временное освобождение от господствующей правды и существующего строя, временная отмена иерархических отношений, привилегий, норм и запретов.
На карнавале складывается особый карнавально-площадной стиль речи, образцы которого мы найдем у Рабле. (своеобразная логика «обратности», «наизнанку», логика перемещений верха и низа, разные виды пародий, и травестий, снижений, профанаций, шутовских увенчаний и развенчаний.
Карнавальный смех:
- Всенароден (смеются все)
- Универсален (направлен на все и всех)
- Амбивалентен (веселы, и насмешливый, отрицает и утверждает, хоронит и возрождает)
Праздничный смех:
- Направлен и на самих смеющихся
- Имеет миросозерцательный и утопический характер
- Направлен на все высшее
Величайший носитель и завершитель народно-карнавального смеха был Рабле, чье творчество позволило проникнуть в природу смеха.
2 форма народной смеховой культуры средневековья- словесные смеховые произведения (1 форма была обрядово-зрелищная)
Вся лит-ра была проникнута карнавальным мироощущением, использовала язык карнавальных форм и образов, развивалась под прикрытием узаконенных карнавальных вольностей и была организационно связана с празднествами карнавального типа, смех-амбивалентный праздничный.
Широко была распространена чисто пародийная и полупародийная лит-ра на латыни, где вся официальная и церковная идеология и обрядность показаны в смеховом аспекте (напр. «Вечеря Киприана», «Вергилий Марон грамматический»).
Разновидности смеховой латинской лит-ры («Похвала глупости», «Письма темных людей):
- Пародийные дублеты на все моменты церковного культа и вероучения («Литургия пьяниц», «Завещание свиньи», пародийные эпитафии, пародии на молитвы и пр).
- Пародийные диспуты и диалоги, хроники
Смеховая лит-ра на народных языках:
Пародийные молитвы, проповед, пародийные житийные легенды, пародийные эпосы, пародийные рыцарские романы, смеховая риторика (презрения, диспуты, диалоги), фабльо, смеховая лирика вагантов.
3. 3 форма - фамильярно-площадная речь
Новый тип общения порождал новые формы речевой жизни: новые речевые жанры, переосмысление или упразднение старых форм, ослабление речевого этикета и речевых запретов, появление непристойных слов и выражений.
- Частое употребление ругательств
- Божба (клятвы)
- непристойности
Присуща изолированность, завершенность, самоцельность.
Функции смеха. Смех очищает от догматизма, односторонности, окостенелости, от фанатизма и категоричности, от элементов страха или устрашения, от дидактизма, от наивности и иллюзий, от дурной одноплановости и однозначности, от глупой истошности. Смех восстанавливает амбивалентную целостность бытия.
Если в первых книгах присутствует философия пантагрюэлизма, т.е смех жизнерадостный, не бичующий, который должен исправить пороки, мир, это философия приятия жизни, радостного включения во всё существование. То в последующих книгах смех уже сатира на все пороки, на судопроизводство, религию, нетерпимость людей, инквизицию. Сатира здесь менее оптимистична.
Сатирические аллегории Рабле были совершенно откровенными, издевательский смех беспощадно поражал не только бытовые типы (ябедников, обжор и т. п.), но и с новой силой церковников и самое религию, агрессивную политику самодуров-правителей, фанатизм и противоестественность средневековой морали и т. п.
Комическое в романе выражает критичность народного мироощущения, предназначено «завлекать» читателя, облегчая ему понимание сложных и во многом необычных для современника мыслей автора, наконец, оно же и «щит благонравия», камуфляж небезопасной для писателя сатиры на грозную и мстительную атмосферу общества, в котором живет Рабле.
Источники комического у Рабле по Пинскому:
- Основным источником смеха он считает «движение самой жизни», то есть становление, смену, веселую относительность бытия
- Другим источником смешного он считает несокрушимую жизнерадостность человеческой натуры
