Стерн дал название целому литературному направлению, возникшему в XVIII столетии,— оно стало называться сентиментализмом после выхода в свет его романа «Сентиментальное путешествие».
Сентиментализм приобрел социальную окраску, в нем зазвучали политические нотки. Сострадание не вообще к человеку, а к бедняку. И нравственный принцип сострадания стал принципом политическим. Бедняк, социально униженный и обездоленный человек, стал предметом общественного внимания. То презрение, которое раньше окружало его, сменилось чувством жалости к нему, и этот переворот в нравственном сознании общества сделала литература.
«Сентиментализм родился в Англии. Его возникновение было обусловлено социальными причинами. В стране в XVIII столетии произошли крупные экономические сдвиги, по своему значению равносильные революции, — аграрный и промышленный перевороты. Если с 1700 до 1760 г.Парламент принял 208 актов, то с 1760 по 1801 г. Таких актов было принято уже2000, что привело почти к полному обезземеливанию английского крестьянства. Деревни опустели. Массы нищих заполнили дороги и города. Патриархальная старина уходила в прошлое»[3].
Сентиментализм явился миру как реакция на буржуазное переустройство общественной системы. Англия в XVIII столетии была единственной страной, в которой это переустройство происходило со всей интенсивностью, причем прежде всего привело к фантастическому уничтожению деревни. Поэтому сентиментализм нес в себе анти-урбанистские тенденции и был полон печали об утраченной идиллии деревенской жизни и прелести природы.
Писатели, поэты, всегда готовые отозваться нанародные страдания словом сочувствия, не могли не откликнуться и теперь, когдаих взору предстали эти бедствия простых тружеников. Они ответили явлениемсентиментализма, вобравшем в себя все достоинства их сердец и все слабости ихполитического и философского мышления. Они начали прославлять старину, прелестьпатриархальной деревни, рисовать идиллические картины мирной природы, тишинукоторой разрушал прогресс.
Мы не найдем у Стерна взволнованных ипатетических описаний природы, как у Руссо, но восхищение деревенской жизньюощутимо в его книге: «Природа сыплет свое богатство в подол каждому», «Музыкаотбивает такт труду, и все дети его с ликованием собирают гроздья», «Мир тебе,благородный пастух!.. Счастлива твоя хижина — и счастлива та, кто ее с тобойразделяет — и счастливы ягнята, резвящиеся вокруг тебя»[4]. Здесь не только восхищение, но иирония.
Для Стерна чувствительность превыше всего, онназывал ее «великим Сенсориумом мира» и по сути дела указывал человечеству настрану, где она может укрыться от всех социальных бед, от которых не умеетизбавиться иным путем, страну забвения, где и богач и бедняк найдут успокоение,испив божественный нектар чувства. «Милая чувствительность! Неисчерпаемыйисточник всего драгоценного в наших радостях и всего возвышенного в нашихгорестях! Ты приковываешь своего мученика к соломенному ложу — и ты возносишьего на небеса — вечный родник наших чувств! — Я теперь иду по следам твоим — тыи есть то «божество», что движется во мне»[5].
Первым в истории сентиментализма был Ричардсон,но после выхода в свет романа Л. Стерна «Сентиментальное путешествие» у литературногонаправления появилось название – сентиментализм. По стопам Стерна пошли многиеписатели и поэты: Жан-Жак Руссо, Шиллер, Гете, Дидро.
Стерн, писатель усложненной формы, некоторой декоративности, основоположник литературного экспериментирования со стилем и формой, ввел композицию в систему своих образов. Композиция "Сентиментального путешествия" столь же причудлива, как и "Тристрама Шенди".
Книга начинается с середины диалога между Йориком и неизвестным лицом: "Во Франции, - сказал я, - это устроено лучше!" После чего герой принимает решение отправиться путешествовать во Францию, чтобы самому все увидеть.
Последовательность изложения постоянно нарушается вставными эпизодами, рассуждениями Йорика по всякому поводу и без повода, заимствованиями из других произведений, отступлениями.
Суть повествовательной манеры Стерна здесь, как уже говорилось, состоит в изменении масштабности описаний, в изображении ничтожного крупным планом. Механика компоновки произведения, сцепления разрозненных глав, выглядя внешне случайной и алогичной, имеет в своей основе строгое обоснование, служащее дополнительным формальным средством прояснения содержательной сути.
Стерн любит разрывать повествование там, где может домыслиться некая фривольная сцена, на самом деле, возможно, и не состоявшаяся, но сама возможность которой сокрыта в данном обрыве.
Декларируемая Стерном спонтанность изложения материала только видимая. На самом деле композиция "Сентиментального путешествия" продумана до мельчайших деталей.
Композиция строится так, что каждому сентиментальному излиянию Йорика противопоставляется его отрицательное проявление (в виде поступка, признания, воспоминания), и эти сцены в большинстве своем соседствуют, знаменуя собой субъективные и объективные оценки героя.
Между высказываниями и самоощущением Йорика и его поступками происходит ощутимый диссонанс. Так, объявленное преклонение перед целомудрием и чистотой, стыдливость Йорика ("Во мне есть что-то, в силу чего я не выношу ни малейшего намека на непристойность" ), легко сочетаются в его рассказах с двусмысленностями и фривольными намеками. Данные расхождения зачастую служили поводом обвинения Стерна в аморализме или неискренности. У.Теккерей называл Стерна "великим шутом, а не великим юмористом" , упрекая его в позерстве и фиглярстве.
Вышеперечисленные расхождения и противоречия описания являются у Стерна способом обнажения субъективности своего повествователя (как во внешних оценках, так и в самооценках). Добрые чувства Йорика оказываются на деле лишь проявлением самолюбования.
На авансцену повествования выдвигается сентиментальное отношение к жизни. Сам Йорик, перечисляя в предисловии различные типы путешественников, относит себя к категории сентиментальных путешественников. Он в самом деле дорожит только своими ощущениями, независимо от вызванных причин.
Исследователями неоднократно подчеркивалась динамика взаимопереходов "высокого"и "низкого"сознания героя, его язвительный, трезвый и пристальный самоанализ, местами граничащий с самобичеванием и болезненной рефлексией
Сентиментальном путешествии" щедрость и добродетельность героя часто выступают в ракурсе позерства, позы "лукавого мошенника", а сам Йорик иногда патетически играет социальную роль филантропа.
Подчеркивая противоречивость человеческой натуры, Стерн делает своего героя носителем одновременно и крайней чувствительности, душевной тонкости и эгоизма. Йорик очень часто проливает слезы и гордится этим.
