Новые технологии основательно изменили процессы производства и продажи произведенного продукта. Спектр этой картины очень широк — от роботов, делающих машины, до младших менеджеров магазинов, заказывающих товары непосредственно от производителя.
В странах, которые либо имеют у себя штаб-квартиры транснациональных корпораций, либо иными путями связаны с их офисами, новые технологии изменили не только методы работы — саму культуру повседневной жизни. Фактом, правда, является и то, что плоды и преимущества новых технологий в мире распределены неравномерно: здесь все определяется экономическими, политическими и культурными характеристиками конкретных обществ. Бывает и так, что чрезвычайно сложные по своему устройству банкоматы соседствуют с устаревшими и малоэффективными технологиями подсчета голосов, как это, например, имело место в финале кампании по выборам президента США в 2000 г.
Сами по себе технические изменения никогда не детерминировали того, каким способом они затем будут распространяться и использоваться. Тем не менее на историческом отрезке длиной в несколько сотен лет мы ясно видим, как именно технологии коммуникации изменили человеческое общество: путь, пройденный нами, — это путь от печатного станка до потенциальной конвергенции телефона, компьютера, радио и телевидения, до цифровой эры Интернета. Медиаполитика в современном мире — это область, в которой правительства, граждане, потребители, компании, иногда даже религиозные организации стремятся как-то управлять социальными и/или экономическими последствиями распространения новейших технологий СМИ. И главной проблемой здесь выступают коммуникационные технологии, поскольку именно через них распространяются идеи и информация, т.е. то, что может изменить политическую и культурную сферы нашего общества. Люди давно понимают эту роль «смыслопроизводящих» технологий. Когда-то говорили: «перо могущественнее штыка», а Джон Мильтон, вспомним, так сказал о цензуре: «Убить книгу — это почти то же самое, что убить человека». СМИ сегодня находятся под контролем — под контролем церковных организаций в теократиях, правительств в демократиях, неизбранных лидеров в недемократических государствах.
К началу XXI века мы, кажется, уже вполне осознали один момент: технологии коммуникаций производят товары — нечто такое, что мы продаем и покупаем. Об этом говорят как об индустриализации культуры. В самом деле, мы платим за e-mail и спутниковый телевизионный канал, покупаем книгу, газету, компакт-диск или билет в кино. На более ранних стадиях человеческой истории этого не было: культуру тогда «не покупали», а «производили» — силами общества или отдельного человека. Вспомним и подчеркнем, что право мыслить, выражать себя, высказывать идеи и даже сочинять истории (не как товары для обмена) как раз и было тем, что понималось как часть природы человека: делать все это и значило быть человеком. В ходе Французской революции всему этому придали смысл и значение одного из важнейших прав человека: «Свободная передача мыслей и мнений есть одно из наиболее драгоценных прав человека; посему каждый гражданин имеет право свободно выражать свои мнения, как устно, так и письменно, а также в печати». К середине XX века эта традиция просвещения с ее акцентом на свободном обмене идей нашла выражение в целом ряде документов и конституций. Так, в Европейской конвенции по правам человека говорится о «праве каждого на свободу выражения своих мыслей... на то, чтобы свободно передавать и получать информацию и идеи». Это же право записано в конституциях государств мира.
Как, однако, мы увидим ниже, сегодня область прав человека не застрахована от противоречий чисто внутреннего характера: так, рыночные свободы (право на продажу культурных ценностей) на практике может вступать в противоречие со свободой коммуникации (правом на свободный обмен идей и выражение своей культурной идентичности). Имея в виду противоречия именно такого рода, Европейский форум информационного общества заявил о своей озабоченности в связи с тем, что глобализация в торговле «несет с собой серьезные проблемы, так как расширение глобальной культурной индустрии и международной торговли продуктами культуры может самым неблагоприятным образом сказаться на культурном и языковом разнообразии человечества».
