Понятие “петербургский текст” ввел В. Н. Топоров. Классические произведения “петербургской темы” воспринимаются “новым искусством” как некий единый текст. В известном смысле можно сказать, что именно символизм и превратил достаточно пестрое наследие XIX в. в “петербургский текст”, который становится носителем единого художественного языка. Основная идея “Петербургского текста” – через символическое умирание, смерть к искуплению и воскресению. Город в “Петербургском тексте”- реальность высшая, символико-мифологической природы.
В. Н. Топоров выделяет ряд существенных черт петербургского текста. Отметив восприятие Петербурга как “веселого” и “славного”, сохранившеесяв основном в “народном” слове о новой столице – в песнях, прибаутках и т. п. – исследователь сосредоточивает внимание на иной стороне города и порожденного им сверхтекста – на метафизике, пронизавшей и во многом сформировавшей этот сегмент русской литературы. “Ни к одному городу в России, – пишет В. Н. Топоров, – не было обращено столько проклятий, хулы, обличений, поношений, упреков, обид, сожалений, плачей, разочарований, сколько к Петербургу, и Петербургский текст исключительно богат широчайшим кругом представителей этого “отрицательного” отношения к городу, отнюдь не исключающего (а часто и предполагающего) преданность и любовь”.
На протяжении Х1Х-ХХ веков интерес к городу на Неве не ослабевал, сформировав особый пласт художественного текста - так называемый Петербургский текст. Образ Петербурга особенно ярко представлен в творчестве поэтов Серебряного века, главными «фигурами» здесь можно назвать А. Блока, А. Ахматову, О. Мандельштама. Среди символистов наиболее часто обращались к теме Петербурга А. Белый, А. Блок.
Стихотворение «Петербург» было создано И. А. Анненским в 1909 году, вскоре после событий 1905-1907 гг., известных в русской истории как «первая русская революция». Они сопровождались кровью, насилием, большим количеством жертв. Итогом этих событий, с одной стороны, стали либеральные и демократические послабления российского правительства. Но, с другой стороны, «русская революция» повлекла за собой усиленную консервативную реакцию.
В стихотворении «Петербург» автор размышляет о судьбах России, о тяжелом прошлом нашей страны, о ее истории, наполненной кровью и насилием. Кроме того, в строках этого произведения звучит немой вопрос о настоящем и будущем родины, который для лирического героя решается, скорее, в пессимистическом ключе. «Петербург» насыщен образами-символами: «камни да страшные были», «орел наш двуглавый», «царь змеи раздавить не сумел, И прижатая стала наш идол», «камни из мерзлых пустынь», помогающими передать авторские размышления. Стихотворение насыщено желтым цветом – цветом тоски, безнадежности, болезни. Передать подобное настроение поэту помогают прилагательные со значением цвета: «желтый пар», «желтый снег», «Нева буро-желтого цвета». Поэт создает масштабную картину истории России – охватывает ее прошлое, на основе которого анализирует настоящее и будущее. Мне кажется, выводы автора пессимистичны – несмотря на всю его несомненную любовь к своей родине, он не видит яркого света «в конце тоннеля».
В стихотворении 1901 года “Пять изгибов сокровенных...”, как выясняется это из дневника Блока, таинственные “изгибы” означают не что иное, как те улицы, по которым проходила Л.Д.Менделеева (невеста Блока), направляясь ежедневно на Высшие женские курсы, а сам Блок “следил за нею, не замеченный ею”. Улицы эти - Седьмая, Восьмая, Девятая и Десятая, а также Васильевский остров и Средний проспект, - и в этой связи понятными становятся строки: “Пяти изгибов вдохновенных, Семь и десять по краям, Восемь, девять, средний храм...”. Также и относительно стихотворения “Там в улице стоял какой-то дом...” известно, что Блок в данном случае имел в виду определенный дом (на Моховой улице), в котором помещались драматические курсы Читау, которые посещала Л.Д.Менделеева.
При всем том в юношеских стихах Блока уже ощущается то лирическое чувство Петербурга, которое с такой силой выражено в его более поздних произведениях. Примером можно считать стихотворение “Помнишь ли город тревожный...”,где находим столь типичный для всего ландшафта петербургской лирики и при всей импрессионистической беглости столь эмоционально выразительный образ, как “синяя города мгла”.
В своих городских стихах начала 20-ого века Блок еще очень далек от реалистического изображения действительности. Город предстает в них, по большой части, в фантастических и “эсхатологических” (часто заимствованных из Апокалипсиса) образах, как некая фантасмагория, призрачное и обманчивое видение. Этот город “странных и ужасных” явлений, населенный “черными человечками”, “пьяными красными карликами”, “невидимками”. Даже строгие пластические образы петербургского пейзажа, вроде знаменитых конных групп Клодта на Аничковом мосту (“Статуя”), истолкованы в том же плане “странного и ужасного”.
В стихах Блока о городе, написанных в 1904-1907 годах возникает уже цельный и локальный образ Петербурга. Это - “гениальный город, полный дрожи”, полный противоречий “страшный” и “магический мир”, где “ресторан открыт, как храм, а храм открыт, как ресторан”. За его серой, прозаической внешностью сквозит иной, романтический облик “непостижимого города”.
Тема Петербурга, как ставилась и решалась она Блоком в стихах 1904-1907 годов, не исчерпывается изображением “странных и прекрасных видений жизни”. Уже есть и другая сторона, имевшая для Блока не менее важное значение и сыгравшая более значительную роль в процессе его идейно-творческого развития, - сторона социальная.
Петербург для Блока был неиссякаемым источником новых образов, тем, пейзажей. Город был как раз тем вдохновителем поэта, без которого он бы не просуществовал. Посвятив родному городу очень большую часть своего творчества, Блок показал тем самым, что Петербург занимал одно из первых мест в его жизни.
Городу на Неве посвящен лучший роман "Петербург" Андрея Белого, который называют "вторым величайшим романом XX века". Это гениальное произведение, написанное в 1913 году, должно было стать второй частью задуманной автором трилогии "Восток или Запад", но трилогия так и не состоялась: Белый написал только романы "Серебряный голубь" и "Петербург".
Действующие лица произведения - сенатор Аблеухов, его сын Николай Аполлонович, террорист Дудкин, провокатор Липпанченко, агент охранки Морковин, Софья Петровна и Сергей Сергеевич Лихутины - живые люди, которые в то же время являются символами. "Но главный герой романа - Петербург, город Петра, созданный в традициях А. С. Пушкина, Н. В. Гоголя и Ф. М. Достоевского", - пишет Я.А. Шулова.
Город, основанный на болоте, а по легенде - на воздухе, словно не имеет под собой фундамента, что делает Петербург призрачным, фантасмагорическим пространством. А. Белый, руководствуясь опытом Гоголя, как нельзя лучше передает эту особенность. Так, по проспекту идут не люди, а бредут, словно привидения, их отдельные части: котелок, трость, пальто, уши, усы и утиные, орлиные, петушиные носы. Ю.В. Манн назвал эти безликие толпы "бесконечностью бегущих призраков", а сам автор неоднократно называет петербуржцев "темными тенями", в "которых убита живая жизнь, а в темных углах притаилась провокация". Город в романе описан в холодных, серых, металлических тонах, с "зеленоватой мутью" и черными мостами. И когда Аблеухов-старший едет в своем "кубе" по улицам Петербурга, вся эта серость вокруг него словно расплывается и становится еще более призрачной и бестелесной.
Мрачные тона, преобладающие в романе, служат еще и другому петербургскому мифу, который является основой романа. Это миф о скором конце возникшего вопреки природе города, о неизбежной катастрофе, которая сотрет город на Неве с лица земли. История Петербурга как бы поддерживает этот миф: практически каждый год город затапливает. Но в романе А. Белого эта грядущая катастрофа не природного происхождения. Этот апокалипсис - падение старой, привычной столицы, которой суждено стать "колыбелью революции", а вслед за ней - всей страны, всего привычного режима.
А. Белый уже знает, что катастрофа неизбежна: "О, русские люди, русские люди! Вы толпы скользящих теней с островов к себе не пускайте! Бойтесь островитян! Они имеют право свободно селиться в Империи: знать для этого чрез летийские воды к островам перекинуты черные и серые мосты. Разобрать бы их... Поздно...". И самое страшное, что люди, подобные Аполлону Аблеухову, не видят, не замечают этого, для них это "где-то там", на островах. И лишь при встрече глазами с террористом подсознание говорит сенатору о надвигающейся буре, совершая над ним сердечный припадок и бурную "мозговую игру".
