Прагматический эффект может достигаться автором путем использования единиц с прагматическим потенциалом, повышенным за счет особенностей лексического значения, либо за счет специфики формальных связей текстовых единиц. Данные текстовые единицы - прагмемы (Н.С. Болотнова) - составляют особую группу единиц при переводе, так как за счет их использования отношения в контексте устанавливаются не только по линии предметно-логических элементов значения, но и на основании соотнесения коннотативных компонентов значения, отражающих характер восприятия автором содержащейся в слове информации (эмоциональной, стилистической, ассоциативно-образной).
Экспрессивная окраска высказывания часто связана непосредственно со стилистическим отбором слов. Даже квалифицированный переводчик не всегда может знать прагматический потенциал слова, определяемый его принадлежностью к определенному функционально-стилистическому слою лексики. Это затруднение преодолевается с помощью толковых или параллельных словарей.
В разряд текстовых прагмем входят единицы, имеющие яркую коннотацию: окказионализмы, диалектизмы, архаизмы; метафоры, образные слова с раскрывающейся в контексте внутренней формой; фразеологизмы, случаи каламбуров, игры слов; сближения формально близких слов и т. д.
Но определить стилистическую принадлежность слова - это лишь полдела. При переводе важно найти в русском языке слово, соответствующее оригинальному не только по смыслу, но и по характеру производимого прагматическогоэффекта.
Таким образом, экспрессивная адекватность является решающим моментом при выборе слова в переводе.
Мы уже неоднократно говорили, о том, что переводчик никогда не работает с отдельным словом. Предметом его забот является весь текст (высказывание) с присущим ему коммуникативным эффектом. Однако, особенность текстовых прагмем такова, что они, как правило, являются элементами, на которых и базируется конечный коммуникативный эффект высказывания. Таким образом, прагмемы выступают в качестве носителей функциональной доминанты высказывания и, как следствие, требуют особого решения на перевод.
Сравним несколько высказываний, содержащих прагмемы в качестве основы коммуникативного эффекта. Контекст, построенный на разворачивании фразеологизма:
Now I see what a gulf separates us, she said...There is an abyss between us (англ.) - Теперь я вижу, какая пропасть нас разделяет, - сказала она. - Мы живем на разных планетах (Моэм «Источник вдохновения»).
Контекст, в котором эффект авторского сарказма по поводу поведения наследников при оглашении завещания базируется на введении в художественную речь рядом с нейтральным словом héréditaire (наследственный) канцеляризма - латинского слова heredos (наследник), принадлежащего к юридической терминологии:
Elle (la volonte) est bien moins éfficace contre la misère des sentiments, surtout quand celle-ci est héréditaire. Je songe à trois heredos (фр.) - Но воля бессмысленна против нищеты чувств, особенно когда эта нищета наследственная. Я думаю о трех наследничках (Э. Базен). Способы перевода текстовых прагмем сводятся к следующим:
Перевод по аналогии путем подбора в ПЯ единицы с аналогичным коннатативным значением:
L'intervention énergique de cette grand-mère, que nous n'avions pas le droit d'appeler тёте, mais qui avait le coeur de ce diminutif plébéien, nous avait sauvés de sevices inconnus (фр.) - Энергичное вмешательство старухи-бабушки, которую нам не разрешалось называть «бабуся» " хотя сердце ее было достойно этого плебейского ласково-уменьшительного имени, спасло нас от мучений (Э. Базен). В приведенном примере французское традиционное уменьшительно-ласкательное именование бабушки тёте заменяется в переводе на единицу со сходной коннотацией бабуся. На наш взгляд, выбор переводчика между возможными вариантами бабуля и бабуся продиктован указанием на «плебейское», т. е. очень народное, не городское словоупотребление.
Перевод с заменой коннотации. Перевод путем подбора едини цы ПЯ с иным характером коннотации. Часто при невозможности по дыскать соответствие элементу с аналогичной стилистической окраской или эмоциональной характеристикой в переводе используется эквива лент с другим характером коннотации:
Dans trois ans, elle aura la demarche des oies grasses. Mais, pour Vinstant, c'est encore un piron (oison, en patois) assez tendre pour ce que j'en veux faire (фр.) -Года через три она будет ходить переваливаясь, как откормленная гусыня. Но сейчас она еще аппетитная «гусочка» (воспользуемся местным выражением), достаточно нежная и привлекательная для моих целей (Э. Базен). В оригинале используется диалектное слово piron (молодой гусь), которое заменяется в переводе на общеупотребительное уменьшительно-ласкательное гусочка. Использование диалектной лексики в переводе имеет свои ограничения в силу ее особого национально-регионального колорита. Переводчик прибегает к замене характера коннотации, передавая диалектный характер лексемы через контекстное упоминание «воспользуемся местным выражением».
Системное моделирование. Перевод путем моделирования сходного коммуникативного эффекта за счет создания переводчиком собственных единиц и конструкций. Данный тип перевода характерен для передачи случаев игры слов, базирующихся на особом внутрилингвистическом значении слов ПЯ:
Ces paysans appelaient les prêtres mariés républicans des sans-calottes devenus sans-culottes (фр.) (дословно: Крестьяне называли женатых республиканских священников попами, ставшими санкюлотами (бесштанными)) - Сначала на сан плюет, а потом, глядишь, санкюлот (В. Гюго).
В приведенном оригинальном контексте игра слов создается за счет сведения в одном контексте похожих слов sans-culottes (без штанов -традиционно употребляемое обозначение революционной бедноты) и sans-calottes - изобретенное крестьянами слово (буквально - без тензу-ры, имеется в виде, что священники переходя на строну революционеров переставали выстригать тензуру). Переводчик идет путем системного моделирования, предлагая созданную им собственную игру слов -Сначала на сан плюет, а потом, глядишь, санкюлот.
Рассмотрим особенности перевода единиц, принадлежащих к некоторым группам.
Перевод образных слов и метафорических единиц
Среди экспрессивных средств любого языка важное место занимает метафора. Метафора - стилистический прием, при котором экспрессивный эффект достигается путем сопоставления двух понятий на основе сходства их формы или функций. Метафора может выступать в качестве отдельной текстовой единицы (например, контракта с зонтиком в случае - an umbrella agreement (комплексное соглашение или всеобъемлющий контракт), а может служить основой для образной внутренней формы слова (например, в названии растения медуница заложена информация о связи цветка с медом).
Текстовые метафоры и перевод. Для переводчика определенную трудность представляет различие эмоционально-оценочных ассоциаций, связанных с образами животных, традиционно употребляемых в качестве основы метафоры или метафорического сравнения.
Например, о неторопливом человеке в русском языке можно сказать, что он черепаха. В английском языке подобные ассоциации связаны с улиткой. Поэтому о медлительном человеке говорят Не is a real snail (англ.).
Еще одно различие, касающееся традиций «животной» метафоры, заключается в наличии или отсутствии синонимов, выражающих оттенки метафорического значения. Так, в русском языке метафорическое употребление слова мамонт может выражать такую оценку, как окаменевший мастодонт, устаревший, косный человек. В английском языке mammoth, кроме вышеуказанного значения, может употребляться в значении огромный, громадный. Поскольку эти оценки могут не совпадать, то в русской речи они актуализируются контекстом, тогда как в переводе на английский язык требуют разных метафорических единиц.
При переводе метафор с английского языка на русский и наоборот используются обозначенные выше подходы (перевод по аналогии, замена, системное моделирование). Если в языках совпадают как правила сочетаемости, так и традиции выражения эмоционально-оценочной информации, употребляемые в данной метафоре, применяется перевод по аналогии. Например:
It is required to turn the screws on this supplier (англ.) - В отношении
этого поставщика необходимо завернуть гайки.
Замена образа применяется в случаях лексического или ассоциативного несоответствия между элементами метафоры в исходном и переводящем языках. Иногда метафорические образы, характерные для английского языка, отсутствуют в русском, и наоборот. В силу этого прямой перенос метафор из русского текста в английский не всегда удачен или возможен. Переводчик вынужден заменять метафору на другой образ. Подобная замена помогает сохранить уровень экспрессии оригинала и сделать перевод более идиоматичным. Например:
Инженеры-проектировщики вложили в этот проект всю душу -
Designers put their heart into this Project (англ.).
В переводе на английский язык вместо метафоры sole лучше употребит heart, поскольку оно наиболее адекватно передает уровень экспрессии русского высказывания.
Кроме того, при переводе метафоры следует обращать внимание на расхождения в традиционных ассоциациях, связанных с тем или иным цветом. Так, в большинстве случаев английский эпитет black, употребляемый в метафорическом смысле, может переводиться дословно, поскольку соответствует русской традиции. Например:
black market (англ.) - черный рынок
black Monday (англ.) - черный понедельник.
Тем не менее, в некоторых ситуациях метафорические функции данного эпитета в русском и английском языках расходятся, и в этом случае требуется замена. Рассмотрим некоторые примеры «цветовых эпитетов»:
black dog (англ.) - зеленая тоска
silver screen (англ.) - голубой экран.
Особую проблему создают при переводе метафорические единицы, принцип построения которых отличается в исходном и переводящем языках. В таких случаях преобразования могут быть весьма значительными, в частности, могут сопровождаться заменой самого стилистического статуса единицы, например, вместо исходной метафоры в переводном тексте может появиться сравнение, метафорический эпитет или иной троп.
Так, английские метафорические обороты hell of a job, a machine of a man, a ball of a head (англ.) в переводе на русский язык неизбежно меняют свою стилистическую принадлежность, преобразуясь либо в сравнение - не работа, а ужас; не человек, а машина; не голова, а кочан, либо в эпитет - автомат, кочан, либо в метафору, основанную на другом принципе уподобления - человек-автомат, голова-кочан.
Системное моделирование и структурное преобразование применяется при различии традиций грамматического оформления метафоры в исходном и переводящем языках. Во многих случаях этого требует развернутая метафора. Данный тип трансформации заключается как в словесном, так и а грамматическом изменении исходного текста, если этого требуют различия в принципах комбинаторики между исходным и переводящим языками. Например:
I made several vendor visits to get my teeth into the heart of the problem (англ.) - Для понимания глубины проблемы, я несколько раз проинспектировал завод-изготовитель.
При переводе данного высказывания на русский язык сделаны следующие структурные преобразования исходных стилистических единиц: английская метафора to get ту teeth into the heart of the problem, выраженная инфинитивной конструкцией, заменена на метафору понимания глубины проблемы, образованную с помощью отглагольного и абстрактных существительных. Кроме того, в переводе изменилась морфологическая структура высказывания.
Само по себе слово с яркой метафорической внутренней формой может и не являться предметом переводческого решения, если его употребление выполняет строевую функцию и не связано с функциональной доминантой высказывания. Рассмотрим как материал для перевода два предложения, содержащие образные единицы:
Поляна покрылась первоцветами: голубыми медуницами, рыжими огоньками и золотистой мать-мачехой.
Все подчеркнутые слова являются образными, однако их внутренний образ не влияет на коммуникативный эффект высказывания. Переводчик, обратясь к словарю, легко заменит названия цветов на соответствующие эквиваленты в ПЯ.
Для сравнения приведем другой контекст:
Медуница - она особенная, отделишь цветок от соцветия, возьмешь на язык, а он сладкий, словно медовый.
Понятно, что функциональной доминантой текста является раскрытие образа, положенного основу внутренней формы слова медуница.
Однако, ни в английском, ни в немецком, ни во французском языке в основе наименования данного цветка не лежит образная связь с медом (ср. lungwort (англ.), pulmonaire (фр.), Lungenkraut (нем.)), что ставит переводчика перед нелегкой дилеммой: с одной стороны, с необходимостью передать авторский замысел, с другой стороны, с невозможностью воспроизвести образ.
Итак, перевод образных единиц с метафорической внутренней формой сопряжен с рядом сложностей:
- признак, выделяемый в образном значении слова в оригинале, может не выделяться в словах языка перевода;
- либо соответствующей ассоциативно-образной характеристикой обладают слова, не являющиеся эквивалентами по другим аспектам значения.
Рассмотрим пример, когда на основе разворачивания метафорического образа построен целый контекст:
Dis, Papa, la souris craint le chat. La chauve-souris craint-elle le chat-huant? (фр.) — Папа, мышь боится кошки. А интересно летучая мышь боится совы, у которой уши как у кошки? (Э. Базен). Авторский контекст построен на разворачивании двух параллельных образных линий la souris (мышь) - chauve-souris(«лысая мышь» -летучая мышь) и le chat (кот) le chat-huant(«ухающий кот» - сова), характерных для системы образов французского языка, но не свойственных русскому. Примечательно, что сводит воедино похожие образы внутренней формы слов ребенок, активно познающий мир, в том числе и через осознание слова. Сложную задачу переводчик решает путем контекстного прояснения образов. Картина в тексте перевода несколько меняется, ребенок из наивного миропонимания через слово переходит в тексте перевода в уже более осознанную позицию понимания мира через сформированные когнитивные механизмы, однако в целом переводчику удалось решить задачу раскрытия образа слова.
В следующем примере переводчику в силу системных несоответствий между языками приходится сменить образ:
Un vague sourire releva les coins de la bouche de la belle-mère... Puis la bouche essaya de se pincer et resta coincée quelques secondes comme par une invisible épingle à linge. — Неопределенная улыбка подняла углы губ свекрови... Потом рот крепко сжался и на несколько минут остался в таком положении, похожий на зажим для белья (Э. Базен).
В оригинале образ натянутой улыбки строится за счет образного глагола coincer (зацепить за углы) сведенного с опорным словом coin (угол). Текст рисует нам образ улыбки, которая растянулась и осталась
натянутой, как бы пришпиленной за углы невидимыми булавками. Переводчик сводит воедино два других слова сжаться и зажим, употребленные вместе они также рисуют образ, отличающийся, однако, от оригинального. Несмотря на то, что картинка образа не совпадает, настроение от образа, его коммуникативный эффект безусловно сохраняется.
