Избирательность языков по отношению к явлениям внеязыкового мира
Многовековая переводческая практика показывает, что, несмотря на значительные различия в структуре языков, в их грамматической организации, межъязыковой обмен информацией возможен, перевод существует.
А.Д. Швейцер считает, что принципиальная возможность перевода объясняется тем, что лежащие в основе структуры языков семантические отношения лексических единиц, отражающие существующие в реальной действительности связи явлений и предметов окружающего нас мира, представляют собой своего рода семантические универсалии, базирующиеся на «общности логического строя мысли, общечеловеческого характера логических форм», которые тем или иным способом выражаются в любом языке.
Рассматривая вопрос о различных способах представления внеязыкового содержания в значениях языковых единиц, А. В. Бондарко среди прочих факторов выделяет в нем такие особенности, как: 1) избирательность по отношению к явлениям внеязыкового мира, отраженную в сознании людей, 2) модификации понятийной основы содержания в исторически сложившихся значениях языковых единиц, 3) сочетание денотативного и коннотативного элементов значения, 4) различие дискретного и недискретного представления мыслительного содержания, 5) сочетание эксплицитных и имплицитных содержательных элементов.
Первое различие - избирательность языков по отношению к явлениям внеязыкового мира - отражается в различных подходах языков к наименованию предметов и явлений окружающего мира. Одним из наиболее ярких проявлений избирательности языков при номинации является различие во внутренней форме сопоставляемых слов.
Внутренняя форма слова - морфосемантическая структура слова, позволяющая осознать связь звучания и значения. Зачастую идея, заложенная во внутренней форме слова, развивается, разворачивается в целый контекст, вплетенный в предметно-логическую канву произведения. Несовпадение признака, лежащего в основе наименования, становится одним из факторов, приводящих к переводческим трансформациям.
Он носит зеленый пиджак в елочку - Не wears a green herringbone jacket (англ.)
Сравним различия во внутренней форме:
Tumbleweed (англ.) (опрокидывающаяся трава) - перекати-поле leopard moth (англ.) (леопардовая бабочка) - древесница snowdrop (англ. - капля снега) - perce-neige (фр. - просверливающий снег) - подснежник.
Различия касаются и особенностей вторичной номинации объектов действительности. Возьмем оппозицию лыжная мазь и ski wax (англ.). В русском языке в основу номинации положена функция: мазь от мазать, в английском языке - материал: wax - воск.
Если внутренняя форма слова не выходит на передний план содержания, не составляет функциональной доминанты высказывания, то потери от ее изменения в переводе минимальны. Передавая предметно-логическое содержание высказывания, переводчик просто прибегает к словарному соответствию, как мы это видели выше в примере с пиджаком «в елочку».
Когда же развитие внутренняя форма слова в контексте составляет ядро высказывания, его функциональную доминанту - потери для конечного текста очевидны:
С" est ипе histoire de revenants, dit-il. Je n^ai jamais peint de revenants. Si elle revient encore, tu me laisseras /aire son portrait (фр.) -Да это просто история с привидениями, — говорит он. — Привидений я никогда не рисовал. Если она снова появится, позволь мне написать ее портрет (Э. Базен).
Весь французский контекст построен на обыгрывании формально связанных слов: глагола revenir - возвращаться и revenant - привидение. Таким образом, если для русского сознания привидение может привидится, то для французов revenant - возвращенец (с того света). Ограничения, которые накладывает несовпадение внутренней формы, приводят к потере в переводе игры слов, цель которой в данном примере -передача сарказма.
Еще одним из проявлений избирательности языков при номинации является различие в структуре семантических полей разных языков. Во-первых, в сопоставляемых языках могут не совпадать признаки, положенные в основу формирования семантического поля. Например, в русском семантическом поле родства помимо общих с французским и английским признаков (пол, родство по восходящей, нисходящей, боковой линиям) дифференциация осуществляется также по направлениям жены, мужа, замужней дочери и сына:
father- in- law (англ.) - beau- pèr е (фр.) - тесть/ свекор mother- in- law (англ.) - belle- mère (фр.) - теща/свекровь daughter- in- law (англ.) - belle- fille (фр.) - сноха/невестка. В переводе распознать разницу родства поможет лишь анализ широкого контекста, либо знание ситуации общения:
My mother- in- law is a domineering person (англ.) - Моя свекровь -властный человек.
Са, dit Bertille, та mère en ferait ипе maladie. Et ma belle- mère done! (фр.) — Моя мама может от этого заболеть. А уж о свекрови и говорить нечего (Базен).
Расхождение в структуре семантических полей может проявляться и в несовпадении номенклатуры составляющих поле единиц. В семантическом поле языка перевода может отсутствовать эквивалент какой-либо единице соотносимого семантического поля ИЯ:
Mais les dynasties de roseristes ne possèdent ni titres, ni particules...Notre Ghota c^est celui des Roses...,notre «Who is Who» des Roses...(фр.) -А династии садоводов, разводящих розы ...не обладают ни титулами, ни дворянскими званиями. Наш Готский альманах - это «who 5 who» роз (Э. Триоле).
Как мы видим, в русском семантическом поле цветов нет специального названия для специалистов, занимающихся разведением роз. Для перевода лексемы roseriste переводчик использует описательный перевод-парафраз - садовод, разводящий розы.
Аналогичный случай иллюстрирует следующий пример: The adoption of the defensive does not necessarily mean weakness or inferiority of our troops (англ.) - Переход к обороне не обязательно означает слабость наших войск или превосходство противника. Первый из элементов антонимической пары inferiority - superiority, не имеет эквивалента в русском языке, что приводит к существенной перестройке фразы.
Отсутствие элемента в лексической системе одного из языков не является препятствием для переводимости, поскольку перевод осуществляется не на уровне отдельных языковых единиц, а на уровне смысла высказывания и смысла текста в целом.
Модификация понятийной основы языковых единиц в исторически сложившихся условиях. Ложные эквиваленты
Говоря о модификации понятийной основы содержания в исторически сложившихся значениях языковых единиц, исследователи перевода упоминают те случаи, когда пришедшее в результате заимствования слово начинает развиваться в новом языке независимо от своего двойника в языке первоисточнике.
Слова, состоящие в словообразовательных отношениях в одном из языков, могут заимствоваться в другой язык по отдельности, либо значения заимствованных слов одного словообразовательного гнезда могут развиваться независимо друг от друга, что приводит к образованию так называемых ложных эквивалентов, или «ложных друзей переводчика».
Ложный эквивалент - слово, полностью или частично совпадающее по звуковой и графической форме с иноязычным словом при наличии полной этимологической общности между ними, но имеющее другое значение. Последнее обстоятельство является причиной частых ошибок и обуславливает необходимость трансформаций.
Приведем примеры ложных эквивалентов:
Contribution (англ.) - пожертвование, взнос (ср. контрибуция)
Data (англ.) - базовая точка, данное (ср. дата)
Decade (англ.) - десятилетие (ср. декада)
instance (англ.) - случай (ср. инстанция)
simulation (англ.) - моделирование (ср. симуляция)
artiste (фр.) - художник (ср. артист)
ignorer (фр.) - не занатъ (^.игнорировать)
Dramaturg (нем.) - заведующий литературной частью театра (ср.
драматург)
Akademiker (нем.) - человек с высшим образованием (ср. академик).
В следующем примере привлекает внимание переводчика французское слово licence, созвучное русскому лицензия, но являющееся ложным эквивалентом:
Et voila, nous étions licenciés...Cette licence, aprement poursuivie, je
me demandais à quoi elle pourrait Men me server (фр.) - Ну вот мы и
лиценциаты... Окончив с таким трудом университет, я теперь
спрашивал себя, так ли уж мне пригодится диплом лиценциата
(Э. Базен).
Другой пример: в книге Ф.Л. Аллена «Только вчера» о вытеснении автомобилем других средств транспорта говорится: The interurban trolley perished, or survived only as a pathetic anachronism. В Англии trolley означало бы троллейбус, но в США троллейбусов не было и нет, и trolley означает трамвай.
