В III веке держава Сасанидов (по имени деда первого шаханшаха – Сасана), растянувшаяся от Месопотамии до восточных окраин Иранского нагорья и имевшая столицей город Ктесифон в 30 км к югу от современного Багдада, сменила распавшееся Парфянское царство. Первый шаханшах Эрана Арташир (Артаксеркс), короновавшийся в 224 году и правивший до 239 года, унаследовал от Парфян почти все их владения. Держава Сасанидов объединила равнинных земледельцев и горных скотоводов-кочевников – около 240 племён разного уровня развития и этнического происхождения, которые за несколько столетий парфянской истории приспособились друг к другу, стали дополнять и взаимодействовать друг с другом. Окончательно держава оформилась при Шапуре I (241-272), главенствующим стал распространившийся парсик (среднеперсидский язык).
Во главе государства стоял шаханшах (царь царей), обязательно из рода Сасанидов. Во главе административного аппарата стоял вазург-фрамадар (верховный распорядитель). Центральное правительство, ввиду неразвитости отдельных ведомств, ведало финансами и армией, ирригационными работами, сбором налогов и делами общины, а управление на местах осуществлялось через местных царьков и князей или наместников, назначавшихся из персидской или парфянской знати.
Население страны было поделено на четыре большие и довольно жёстко ограниченные группы – жрецов, воинов, писцов-чиновников и прочих податных. Все четыре сословия имели внутреннюю иерархию и подразделение на разряды, а главы сословий занимали видное место при дворе. Главой четвёртого сословия, естественно, назначался кто-либо из первых трёх. Первые три группы считались привилегированными и жили за счёт ренты-налога, взимаемого с крестьян.
Податные крестьяне и горожане платили налоги и отправляли трудовые повинности. Ремесленники отдавали свою продукцию владельцу (часто – государству). Существовали также и рабы (стоимостью ~500 драхм), труд которых использовался на ирригационных и земледельческих работах. В дастакардах рабы были посажены на землю и неотчуждаемы от неё. Имелись и уцелевшие эллинизированные города с большим количеством свободных граждан, но они постепенно уходили в прошлое и заменялись городами с наместниками.
В III-V вв. старая иранская знать (происходящая от Семи великих домов) постепенно порвала свои родовые связи и начала усиленную эксплуатацию общины (нафы), превращая крестьян в закабалённых податных. Тем не менее, крестьянство продолжало считаться лично свободным и начало делиться на большие соседские общины, возглавляемые «кедхуда» - главой/старостой, который исполнял некоторые финансово-административные функции, отвечая в основном за возделывание земель, орошение и т.д. Традиционно-патриархальные повинности ко второй четверти V века сменились харагом (налогом на земледельческую продукцию крестьянства) и гезитом (подушной податью). Старые налоги натурой никто при этом не отменял – известно, что государство имело значительные запасы зерна в зернохранилищах.
Несмотря на отсутствие юридического оформления, росло имущественное неравенство. Слово «азат» (свободный) теперь употреблялось для обозначения свободного хозяина земли-воина, а слово «дехканин» обозначало, по-видимому, полноправного владельца земли. Позже эти понятием стали обозначать земледельца вообще.
Основной религией государства стал т.н. зороастризм сасанидского толка. Детально разработанный культ различных божеств (Ормузда, Михра, Анахез, Зрвана), стихий и сил природы (солнца, огня, звёзд) обслуживался огромным количеством жрецов - хирбадами и мобедами. Мобедан-мобед, верховный жрец и, по совместительству, верховный судья, по некоторым источникам, в IV – V вв. был вторым после шаханшаха человеком в государстве. Поддержка религии (обширные земельные владения храмов, кодификация Авесты, сильное влияние духовенства при дворе) нужно было в том числе и для борьбы с распространившимся в западных районах христианством, которое стало государственной религией Римской империи, а потом и Византии. Поощряя ереси в христианстве и активно поддерживая собственную религию, Сасаниды не учли, что при сильном участии духовенства в политике ересь выльется в политический протест, который может ослабить страну.
