Формирование централизованного государства вокруг Москвы положило конец ранее существовавшим многочисленным изолированным удельным княжествам. Политическое и экономическое объединение прежде разрозненных русских земель неизбежно повлекло за собой развитие и обогащение разнообразных форм деловой переписки. Если в период феодальной раздробленности удельный князь, владения которого иногда не простирались далее одного населенного пункта или течения какой-либо захолустной речушки, мог ежедневно видеться со всеми своими подданными и устно передавать им необходимые распоряжения, то теперь, когда владения Московского государства стали простираться от берегов Балтики до впадения Оки в Волгу и от Северного Ледовитого океана до верховий Дона и Днепра, для управления столь обширной территорией стала необходима упорядоченная переписка. А это потребовало привлечения большого числа людей, для которых грамотность и составление деловых бумаг стали их профессией.
В первые десятилетия существования Московского княжества с обязанностями писцов продолжали справляться служители церкви – дьяконы, дьяки, их помощники – подьячие. Однако вскоре письменное дело перестало быть привилегией духовенства и писцы стали вербоваться из светских людей.
Особый вид делового письма составляли грамоты. В «Судебнике 1497 г.» выделяется 10 различных видов грамот: правая грамота (документ, вручаемый стороне, выигравшей дело), холопья правая грамота (судебное решение по искам о холопстве), отпускная грамота (грамота, выдаваемая холопу при отпуске его на волю), беглая грамота (документ о возвращении по суду беглого холопа его владельцу), бессудная грамота (судебное решение, выдаваемое судьей без судебного разбирательства вследствие неявки другой стороны в суд), срочная грамота (грамота, извещавшая стороны о сроке явки в суд), отписная срочная грамота (грамота об изменении срока явки в суд), приставная грамота (грамота, предписывающая приставу произвести расследование или привести в исполнение приговор), полетная грамота (грамота, определявшая условия уплаты долга), духовная (душевная) грамота (завещание). Были известны и другие виды грамот: договорные; жалованные (о награждении кого-либо землей или другим имуществом); отводные (устанавливающие границы земельных пожалований); опасные (дающие право на беспрепятственный проезд) и др. Развивались и такие формы как записи судебные, записи расспросные.
К XV—XVI вв. относится составление новых сводов судебных постановлений, например, “Судебник” Ивана III (1497г.), “Псковская судная грамота” (1462—1476 гг.), в которых, опираясь на статьи “Русской правды”, фиксировалось дальнейшее развитие правовых норм. В деловой письменности появляются термины, отражающие новые социальные отношения (брат молодший, брат старейший, дети боярские), новые денежные отношения, сложившиеся в московский период (кабала, деньги и т. д.). Производными терминами можем признать такие, как люди деловые, люди кабальные и т. д. Развитие обильной социальной терминологии, вызванное к жизни усложнением общественно-экономических отношений, связано с непосредственным воздействием на литературно-письменный язык народно-разговорной речевой стихии.
Обогащение и увеличение числа форм деловой письменности косвенно влияло на все жанры письменной речи и в конечном счете способствовало общему поступательному развитию литературно-письменного языка Московской Руси. Те же писцы, дьяки и подьячие в свободное от работы в приказах время брались за переписывание книг, не только летописей, но и богословско-литургических, при этом они непроизвольно вносили в тексты навыки, полученные ими при составлении деловых документов, что приводило ко все возрастающей пестроте литературно-письменного языка.
Формир централиз гос-ва вокр Москвы способств разв нов форм дел пис-ти. Сначала писцами были дух люди, затем – светские. Канцелярии носили названия приказов. Особый “приказный слог”, близк к разгов речи простого народа, но хранивш в своем составе и отдельн традиц формулы и обороты. Обязательный элемент – слова челобитная, бить челом. В начале челобитной – все чины и звания адресата, его полное имя-отчество. О себе просители писали в уничижит форме, без имени-отч, называя себя раб, рабишко, холоп. Особ распростр получ слово «грамота» в значении документ. Появляются сложн термины, в кот существительное определяется прилаг: грамота душевная, духовная (завещание), грамота договорная, грамота складная, грамота приписная, грамота отводная. Создание новых судебных постановлений: «Судебник» Ив 3, “Псковская судная грамота”. В дел пис-ти появляются термины, отраж новые соц отношения (брат молодший, брат старейший, дети боярские), нов денежн отнош, слож-ся в моск период (кабала, деньги и т. д.). Производными терминами можем признать такие, как люди деловые, люди кабальные и т. д. Б. А. Ларин, рассматривая вопрос о том, насколько можно считать язык деловых памятников XV—XVII вв. непосредственным отражением разговорного языка той эпохи, пришел к отрицательному выводу. По его мнению, полностью разделяемому и нами, несмотря на относительно большую близость языка памятников этого типа к разговорной речи, даже такие из них, как расспросные речи, испытали на себе непрерывное и мощное воздействие письменной орфографической традиции, ведущей свое начало еще от древнеславянской письменности Х—XI вв. Свободным от подобного традиционного воздействия не мог быть ни один письменный источник Древней Руси во все периоды исторического развития. Обогащение и увеличение числа форм деловой письменности косвенно влияло на все жанры письменной речи и в конечном счете способствовало общему поступательному развитию литературно-письменного языка Московской Руси. Те же писцы, дьяки и подьячие в свободное от работы в приказах время брались за переписывание книг, не только летописей, но и богословско-литургических, при этом они непроизвольно вносили в тексты навыки, полученные ими при составлении деловых документов, что приводило ко все возрастающей пестроте литературно-письменного языка.
***
Первая газета «Вести-куранты» - издавалась для царского семейства при Алексее Михайловиче. Впервые встал вопрос о расширении круга – свежие новости писали на р.я. Газета была рукописной и готовилась дьяками Посольского приказа. Источником информации из-за границы служили иностранные газеты, новости внутри страны поступали из различных приказов.
Предназначались "Куранты" для информирования царя и боярской думы о событиях иноземной жизни. Вначале поступающие в Посольский приказ зарубежные газеты, журналы и ведомости переводились на русский язык, затем из них отбирались важнейшие материалы о "европейских поведениях". Дополнительными сведениями служили также письма русских людей, находящихся за рубежом, и отчеты послов, так называемые статейные списки. "Курантельщики" - редакторы, правщики, переводчики приводили в порядок собранные материалы, "переводили" их на язык читателя. Редактор должен был не только отбирать тексты, но и следить за работой переписчиков, поскольку писали газету от руки на узких листах склеенной бумаги сверху вниз - столбцом. Длина таких столбцов текста достигала порой нескольких метров и напоминала известные нам ныне папирусные свитки древних египтян. Естественно, что такое "издание", выпускаемое всего в нескольких экземплярах, было доступно лишь ограниченному числу читателей.
Работа над «Вестями-Курантами» происходила под наблюдением и при участии Посольского приказа в Москве. «Вести-Куранты» в основном представляли собой русские варианты иностранных новостей — переводы письменных печатных газет.Деловой характер «Вестей-Курантов» обнаруживается по многим показателям: и по построению, и по стилистическому оформлению, и по наличию специфических языковых трафаретов, свойственных «подьяческому наречию» и являвшихся своего рода деловыми концептами.
Пересказ иностранных известий предполагал определенную лингвистическую подготовку и широкие общекультурные познания у переводчиков и работников Посольского приказа. В силу этого обстоятельства деловой слог данных документов носил светский характер и в большей мере служил зеркалом гражданских событий, происходивших за рубежом. Поэтому язык вестей почти не имел книжного отпечатка в своих грамматических показателях — форм аориста, имперфекта, двойственного числа. Мы наблюдаем лишь остаточные явления, которые можно характеризовать как дань письменной традиции. В графическом отношении это были, например, вставки юса малого в отдельных словах: «… а Яз вЪдаю…» (ВК1: 220), «…октЯбрЯ въ ЕI дн…» (там же), «…оселЯ к Москве поЪхал…» (там же); архаичные падежные формы: «…в ншхъ рУбежных городЪхъ…» (ВК1: 51); «…во всЪх хоромех…» (там же: 51) и т. п. детали. нередко возникали на этой почве языковые «столкновения» разных стихий: славянской и разговорно-диалектной.
По уровню текстовой организации и характеру представленных фактов «Вести-Куранты» сопоставимы со статейными списками. И те, и другие применяют сходные схемы построения, используют косвенную речь, употребляют трафаретные языковые выражения и в целом описывают события за пределами страны. В отличие от жанра путешествий, более расположенного к применению повествовательных, литературных приемов, здесь сильнее развита аналитичность текста.
При передаче деловой информации «Вести-Куранты» ориентируются и на дипломатический речевой этикет, но в стилистическом и структурном отношениях они более однородны. Сообщения носят характер кратких известий, которые и после переводами служащими Посольского приказа не раз подвергались правке, словесному выравниванию, «деловому» редактированию. Такие тексты значительно больше находятся в русле трафаретов приказной письменной традиции Московской Руси, но выражают ее по-особому. Этого требовали и их внешняя ориентация на публицистичность, и социокультурное предназначение. В отличие от стандартных (судебных, имущественных, договорных и т. п.) деловых текстов, имевших свое профильное русло и использовавших установленный и выношенный традицией формуляр языковых средств и словесной организации документа в целом, здесь такого не было.
Куранты использовали принятые в деловом языке слова и выражения утилитарной словесности: учинил, указ, помянутый, подлинно ведают. Пересказ событий не происходил по единой «деловой» схеме: каждый автор мог иметь свой подход к оформлению известия. В ряде случаев оно истолковывалось от первого лица (как в вышеуказанном фрагменте) и в таком виде обрабатывалось посольским переводчиком. В других же — «деловая» информация носила неопределенно-личный характер, создавая эффект отстраненности от событийной стороны. В таком случае использовали формы 3 л. мн. числа глаголов (пишут, говорят, сказывают).
Очень показательна лексическая составляющая «Вестей-Курантов», впервые в таком количестве (может быть, только за исключением статейных списков русских послов) вводившая в регулярный деловой обиход (пока только письменный, а затем, при Петре I, и устный) иноязычный компонент (французский, немецкий, польский и др.), подававшийся переводчиками, как правило, без особых комментариев. Но при этом для «Вестей-Курантов» очень характерно параллельное использование русских и иноязычных слов, сходных по значению, например, таких, как милостивый кесарь – царь, губернатор – владетель.
Для «Вестей-Курантов» как памятников деловой литературы характерно присутствие четкости, лаконичности слога, информативности изображения и описания событий. В то же время эти рукописные тексты явились смелым лингвистическим и культурным экспериментом по изменению системы древнерусских стилей, которые уже тогда не всегда укладывались в рамки традиционных книжных и некнижных жанров. Таким образом, посольская публицистика XVII в. стала прообразом одной из разновидностей официально-делового стиля — газетной, где большую роль играют типичные реквизиты (заголовки, сведения об авторах, состав и содержание статей, наличие самостоятельных периодов внутри текста).
