В аксиосфере техногенной цивилизации XXI века наиболее активно применение ценностей политики, культуры, нравственности, но более всего – ценностей вещного мира, не в их нематериальном, а образном воплощении. Мир «электронных теней». Соприкосновение техногенной эпохи и журналистики приобретает ценностное измерение.
К этому привели тенденции:
- в конце XX века человечество уделяет пристальное внимание вопросам прав и свобод личности. Это стало частью социокультурной действительности, права и свободы из абстрактного понятия превратились в повсеместную гуманитарную ценность.
- на рубеже веков усилилась тенденция к «атомизации» человека. Былой приоритет коллективного труда стал уступать индивидуальной работе. Все чаще пресса предстает не организатором единых действий, а средством информирования их о жизни других. Поэтому в журналистику вошли внутренне противоречивые ценности коллективизма и индивидуализма, общности и одиночества.
- на рубеже веков усилилась фрагментация общества, изменилась динамика его структуризации. Произошла демассификация средств информации. Соц.классы и другие соц.общности мало в чем меняют структуру информационных запросов (важнейшие запросы мелких общностей соответствуют запросам целого), но разнятся по ценностным основаниям. Выбор индивидом своего СМИ становится ценностным выбором.
Демассификация СМИ должна вести к физическому сближению СМИ е его аудитории, диалогу с ней «на одном языке».
Проблемы техногенной цивилизации:
- Развитие информационных технологий создает угрозу тотального полицейского и политического наблюдения и управления частной жизнью.
- Транскультурный перенос ценностей, усиленный интернетом, может привести к унификации культур. Государства теряют свои границы, язык, культуры, национальные интересы. Новые формы «утечки мозгов» через средства сети.
- Информационная карта мира, построенная по принципу плотности информационных технологий, не совпадает ни с физико-географической, ни с экономико-политической. Наднациональное информационное неравенство.
Информационная эпоха структурирует пространство жизни человека. Экономические законы мира и объективные законы политики остаются теми же, но реакция на них со стороны индивида меняется.
Понимание – феномен дистанцирования людей: чем больше культурная, национальная, социальная, психологическая дистанция, тем «ярче луч понимания, рассеивающий мрак отчуждения». Отчуждение не может быть рассеяно без активизации публичной сферы. Только понимание Другого, как и Другим – тебя самого – дает шанс перед лицом глобальных угроз.
Именно поиски общих идей и идеалов в качестве духовных скреп обусловило всплеск новых религиозных движений в индустриально развитых и секуляризованных странах. Парадокс современного мира – отвергая традиционные религии и идеологии в качестве руководящих систем ценностей, норм, ориентаций, ожиданий, он создает условия для формирования новых утопий, мифов, идеологий.
Мы живем в эпоху когда «разные экономические субъекты, разные группы и индивиды стремятся осуществить разные, не сводимые друг к другу идеи. Это пространство ценностей, мир сосуществующих идей, а не система («культурная растерянность» современного мира). На языке ценностей заговорит публичная сфера.
О публичном диалоге
«Прозрачное общество» - неограниченной коммуникации. Но свободное перетекание информации в медийной сфере только воображается – она зарегулирована СМК, а те – сферами политики и экономики. Так отрегулированные СМИ контролируют всю нашу культуру, пропуская ее через свои фильтры, выделяют отдельные элементы из общей массы культурных явлений и повышают ценностей одной идеи, обесценивают другую и поляризуют все поле культуры.
Относительно публичного диалога в медиа существует несколько абстракций:
1. Взаимодействие между властью и обществом в медиасфере – это абстракция. Информационное взаимодействие в социуме институционально структурировано и носит личностно выраженный характер: происходит через межличностный медиаконтакт между представителями института власти и институтов общества.
2. Убеждение в том, что содержание медийного ваимодействия социальных институтов – всегда ново – тоже абстракция. Социальные дискурсы воспроизводят некогда заданные образцы и алгоритмы обсуждаемой проблематики и скупо включают в себя новейшую проблематику.
3. Всеобщность доступа к свободному межсоциальному информационному обмену – абстракция. Медийное взаимодействие между соц.руппами имеет личностное выражение – текст создает тот, кто обладает компетенциями и знаниями по проблеме. Все СМК существуют в конкретной соц-политической системе, где доминируют определенные группы, значит власть и контроль – у них. Т. ван Дейк: «У власти – активный доступ к дискурсу, у потребителей – пассивный».
О сетевом диалоге:
Адресат информации стал и ее адресантом. В сетевом пространстве обмен информацией более динамичен, происходит в экстенсивном режиме. Изложение вольное, часто ничем не ограниченное. Экстенсивное расширение возможностей публичного диалога говорит о снижении культурного уровня участников информационного взаимодействия, но также преодолевает следующие особенности информационного пространства:
- информационные сети – достояние не только окультуренной молодой элиты
- никем не доказано, что сети станутся неконтролируемыми сверху
- перенасыщение информацией приведет к цензурированию, которая по плечу высокообразованной элите.
«Сетевой диалог» – определенная попытка публичного межличностного общения, утверждения социально значимых ценностей.
«Сетевой диалог» (лайки, посты, комментарии) отличает:
- низкий культурный уровень – пренебрежение нормами правописания и пунктуации, вульгарная лексика, неуважение к собеседнику
- снижение интеллектуального уровня обсуждения.
- сведение к трафарету смысловых посылок – политические и культурные клише.
- применимые в интернет-общение клише, символы, мемы – указание на те ценностные системы, которых придерживаются участники.
Наш символический универсум сложился на основе газет и журналов, телеграфа и радио, кино и телевидения, а сегодня открываются новые возможности синтеза этой классической техники коммуникации с компьютером. Произошла смена медиумов, когда переход к аудиовизуальной форме коммуникации стал предполагать культивирование иных, нежели интеллектуальные, способностей человека.
Информационная эпоха, не отменяя закономерностей развития охваченных ею социально-политических систем, не подменяя собой объективные причинно-следственные связи материальной действительности, в то же время особым образом структурирует пространство жизни человека. Иначе говоря, экономические законы мира не поколеблены, объективные законы политики те же, но реакция на них со стороны индивида меняется.
И в первую очередь под воздействием потоков поступающей к нему информации, в целом характера обращенного к нему послания, к тому же нельзя обойти вниманием и тот факт, что адресат информации стал и ее адресантом. Так, в Интернете многие сайты снабжены опциями «Отправить ссылку другу», «Добавить комментарий», «Обсудить на форуме». В этих новациях усматривается некое деловитое отношение индивида к информации о мире, его попытка вступить в диалог с подобными себе.
Так, в сетевом пространстве обмен информацией осуществляется с более высокой, чем в других каналах информации, динамикой и в экстенсивном режиме – стиль изложения вольный, в бездоказательности утверждений никто не упрекнет, объем послания лимитируется не всегда.
Экстенсивное расширение возможностей публичного диалога можно рассматривать, с одной стороны, как показатель снижения культурного уровня участников информационного взаимодействия, с другой – как фактор преодоления в сетевом пространстве некоторых особенностей того же самого пространства, которые еще в начале века подметил У. Эко:
- сегодня и еще довольно долгие годы информационные сети останутся достоянием окультуренной, молодой элиты;
- никем не доказано, что эти сети так и останутся безголовыми и никак не контролируемыми сверху;
- великое множество информации, которой нафаршированы электронные сети, само собой вынудит к цензурированию из-за перенасыщения. …Перенасыщение информацией приводит или к явной случайности ее отбора, или к сугубо квалифицированной селекции, которая по плечу, опять-таки, лишь высокообразованной элите.
Интернет-пространство лавинообразно порождает новые факты («посты», «лайки», «комменты» и т. д. – сленг пользователей сети), которые можно объединить под условным обозначением «сетевой диалог».
Объединение очень условное, характеристики этого «диалога» противоречивы, но тем не менее, в рамках исследования аксиологической проблематики требуют своей доли внимания:
- сетевой «диалог» отличает низкий культурный уровень. Его приметы – всем известное пренебрежение нормами правописания и пунктуации, применяемыми в русском языке, использование вульгарной и даже ненормативной лексики, безаппеляционность суждений, неуважение и грубость в обращении к другому;
- в сетевых «диалогах» важнейшие смыслы выбранного для комментария текста опошляются и вульгаризируются, а содержащиеся в тексте утверждения / выводы / идеи воспринимаются и ретранслируются примитивном изложении; и это уже означает снижение интеллектуального уровня обсуждения;
- сетевой «диалог» строится на сведенных к трафарету смысловых посылках – политических, культурных клише. Однако клишированная речь не всегда равнозначна обеднению ее смысла, хотя, несомненно, оказывает на него свое негативное воздействие;
- применяемые в Интернет-общении клише / символы можно рассматривать как указание на те ценностные системы, которых придерживаются участники «диалога» и которые они непроизвольно ретранслируют в своей речи
- и все же сетевой «диалог» представляет собой определенную попытку публичного межличностного общения, утверждения социально значимых ценностей. При этом выработка участниками заочного диалога отношения к ценностям этого мира, равно как и динамика ценностей современности, совершаются единовременно.
В аксиосфере техногенной цивилизации XXI века наиболее активно применение ценностей политики, культуры, нравственности, но более всего – ценностей вещного мира. Не материальное их воплощение, а образное, с помощью которого происходит означивание ценности. И в этом плане наш современник живет в мире электронных «теней» и оттого все решительней начинает изменять свое отношение к былому «вещному» пространству. Правда, следует задуматься, что представляют собой такие «тени» – это копии отраженных фактов или специфическое выражение существующих в объективном мире ценностей? Но чтобы ни было, в контексте нашей дисциплины следует зафиксировать существенное: соприкосновение техногенной эпохи и журналистики все более приобретает ценностное измерение.
К такому результату привели, конечно, не технологии, пусть даже самые совершенные, они просто вписались в ряд некоторых объективных тенденций общественной жизни:
- конец ХХ века был характерен пристальным вниманием человечества к вопросам прав и свобод личности. Тенденция, созвучная умонастроениям миллионов, стала частью социокультурной действительности, с годами расширялась и приобретала особое значение в журналистском политическом дискурсе. Права и свободы личности под пером публицистов превратились из отвлеченно абстрактного понятия в повсеместно воспринимаемую гуманитарную ценность.
- на рубеже веков усилилась тенденция к «атомизации» человека. В том, что былой приоритет коллективного труда повсеместно стал уступать приверженности человека к индивидуальной, даже уединенной работе, огромную роль сыграли информационные технологии. И все чаще пресса из организатора единых действий подчас далеко живущих друг от друга людей (как об этом писал еще А. де Токвиль) стала только средством их информирования о жизни других, что не прошло незамеченным ни для аудитории СМИ, ни для самой прессы. Именно поэтому в журналистские произведения – явно или незримо – вошли, внутренне противореча друг другу, ценности коллективизма и индивидуализма, общности и одиночества, и пр.;
- на стыке ХХ и XXI столетий усилилась фрагментация общества, изменилась динамика его структуризации. Сопутствующая им демассификация средств информации, – как о ней пишет Э. Тоффлер, – много сложнее, чем простой процесс дробления целого на части.
Но при всем остающемся у них сходстве ожиданий, да еще унифицируемых массовой рекламой и массмедиа, социальные фрагменты разнятся между собой по ценностным основаниям. Различия формируют как уровень образования входящих в них индивидов, так и степень их погружения в сферу информационных технологий.
Непростая социальная и коммуникативная реальность, еще неотрефлексированные духовные процессы, когда одни люди верят в появление всемирной культуры, связывая с ним переход к синтезу ценностей, другие в этом сомневаются, считают его немыслимым, привела к такому состоянию общественного сознания, в котором философ В. И. Толстых увидел признак «культурной растерянности» современного мира перед лицом брошенных ему вызовов. Сам же Толстых уверен, что «новый синтез ценностей – вполне реальный духовный феномен, хорошо известный человечеству». Синтез ценностей особенно важен для человечества сегодня: «Без духовного “сговора” и взаимопонимания, которого еще нет, – пишет философ, – нарождающаяся плоть глобального общества долго не выдержит, просто не продержится, рано или поздно распадется».
