1. Стилистика как наука: цель, задачи, предмет, основные этапы становления стилистики. «материалы для русской стилистики» Ф.И. Б

Стилистика – раздел языкознания, изучающий выразительные средства языка и закономерности использования этих средств в различных сферах общ. деят-сти и в различных ситуациях общения.
«Stilistique» - от слова «стиль», имеющего отношение к греч. «stilos» (палочка, к-рой писали по воску).
Умение хорошо писать, добиваться соответствия формы текста его содержанию превратилось в науку стилистики.
Стилистика тесно связана с культурой речи, а культура речи связана с правильным применением языка. В основе культ. речи лежит языковая норма.
Объект стилистики – язык. Предмет стилистики – то, как говорят.
Главная задача стилистики изучение и описание функциональных стилей, признаков и стилистических свойств отдельных языковых единиц, которые объединяют их (в пределах общей системы языка) в частные, функционально однородные подсистемы. Этим определяются основные понятия, которыми оперирует стилистика: функциональные стили и стилистические коннотации (стилистическое значение и стилистическая окраска).
Стилистические различия – это общность содержания, но различия в форме выражения.
Эти различия определяются так:
1) Индивидуальные особенности говорящего (возраст, статус)
2) Обстановка и условия
3) Цель
4) Форма реализации речи
Абсолютно все существующие уровни языка принимают участие в формировании стиля (суффиксы – словообразование, причастия – морфология, произношение – фонетика).
Костомаров: «Стилистикой называется наука о языке и речи, изучающая языковые средства всех уровней с точки зрения наиболее целесообразного и общественно-принятого их использования в зависимости от цели и обстоятельств общения».
Стилистика – наука разветвлённая и многоаспектная и поэтому она как никакая другая дисциплина изучает язык в коммуникативном аспекте. Область применения стилистики охватывает всю речевую деят-сть.
Стилистика делится на теоретическую (трактует основы языковых стилей) и практическую (имеет задачей повышение языковой культуры и связана с языковой нормой).
Стилистика языка и стилистика речи составляют лингвистич. стилистику. А стилистика языка худож. лит-ры относится и к лингвистике, и к литературоведению.
История становления стилистической науки
Элементы стилистики как науки были заложены еще в античных теориях языка Риторика – предшественница современной стилистики, ее цель обучение ораторской речи. Основное развитие как науки происходит в начале 20 века. В Европе основоположников являлся Шарль Балли, который разработал учение о выразительных средствах языка. В России становление стилистики начинается с работ Ломоносова, в частности его теории о 3 штилях.
Первый составляется из речений словено-российских, то есть употребительных в обоих наречиях, и из словенских (древнеславянских), россиянам вразумительных, но весьма обветшалых. Сим штилем составляться должны героические поэмы, оды, прозаические речи о важных материях…
Средний штиль состоять должен из речений, больше в российском употребительных… Сим штилем писать все театральные сочинения, в которых требуются обыкновенное человеческое слово к живому представлению действия. Стихотворные дружеские письма, сатиры, эклоги (идиллии, пасторали — стихи о пастушеской жизни) сего штиля больше должны держаться.
Низкий штиль принимает реченья, которых нет в словенском диалекте… Каковы суть — комедии, увеселительные эпиграммы, песни; в прозе — дружеские письма, описание обыкновенных дел. Простонародные низкие слова могут иметь в них место по рассмотрению.
— М. В. Ломоносов. Предисловие о пользе книг церковных в российском языке, 1758
Слово стиль уходит своими корнями в глубокую древность; слово же стилистика используется в филологической науке с XVII в. Известны довольно многочисленные (в России XVIII—XIX вв.) исследования по отдельным аспектам стилистики, посвященные преимущественно стилю различных художественных произведений или писателей, а также сводные курсы стилистики; появлялись и работы теоретического характера. Однако как научная дисциплина стилистика начинает формироваться примерно с 20—30х гг. XX в., а особенно активная разработка одного из ее центральных направлений, называемого функциональной стилистикой, происходит лишь с середины 50х гг.
Стилистика и сама сущность стиля теснейшим образом связаны с коммуникативным аспектом языка, с проблемой его употребления, функционирования. Необходимость изучения этой проблемы была осознана еще в начале ХХ столетия. В России над ней, помимо И.А. Бодуэна-де Куртенэ, работают Е.Д. Поливанов, М.М. Бахтин, Л.П. Якубинский, В.В. Виноградов, Г.О. Винокур. Большой вклад в разработку вопросов стилистики внесла также «функциональная лингвистика» ученых Чехии и Словакии. Функционально-стилистические исследования особенно активизируются с 60х гг. XX в. в связи с общим поворотом интересов лингвистики от изучения структуры языка к исследованию его функционирования (разработка не статической, а динамической модели языка). Тесно связано с формированием стилистики исследование проблем нормы и литературного языка. Определение этих категорий в языкознании находит свое выражение также лишь в XX в. (В. Матезиус, В. Гавранек, Э. Косериу, В.В. Виноградов).
Основными предпосылками формирования стилистики в качестве особой научной дисциплины явились три фактора:

а) выдвижение в начале XX в. идеи о различении языка и речи, а несколько позже — внимание к функциональной стороне языка;
б) разработка проблематики литературного языка и нормы;
в) идея системности.
Кроме того, формирование стилистики обусловлено самой логикой развития языкознания, идущего от изучения «мелких» единиц (звуков — в фонетике) ко все более «крупным», в том числе текстовым, являющимся прежде всего объектом исследования стилистики. Указанные факторы оказались основополагающими для развития стилистики по трем причинам:
Во-первых, потому, что само явление стиля по своему возникновению и назначению связано именно с речью, с функциональной стороной языка.
Во-вторых, понятие стиля — это прежде всего понятие литературного языка, теснейшим образом с ним связанное, как и с понятием нормы и культуры языка. (Недаром в процессе развития языкознания три его дисциплины — история литературного языка, стилистика, культура речи — появляются почти одновременно. Не случайно и время их формирования — период сложившихся национальных литературных языков, когда вопросы культуры речи и стиля в связи с развитием средств массовой коммуникации становятся особенно актуальными.)
В-третьих, стиль вообще — явление глубоко системное. Поэтому наиболее полное его осмысление могло произойти, когда понятие системы стало ключевым в общем развитии всей науки, а именно в XX в. До настоящего времени то или иное толкование стилистических явлений, характеристика структуры стилистики, понимание основных ее проблем и категорий прежде всего связаны с тем, как ученый (или научное направление) трактует язык, его функции, различает ли его статику и динамику, определяет задачи лингвистики, а отсюда и стилистики.
Стилистика, выделяясь в самостоятельную лингвистическую дисциплину, признается особой отраслью теории языка в работах по общему языкознанию (Березин Ф. М., Головин Б. Н. Общее языкознание. М., 1979 (гл. XI); Степанов Ю. С. Общее языкознание. М., 1966). Свидетельством оформления стилистики в самостоятельную науку явились также и многочисленные международные и всероссийские съезды и конференции, посвященные ее проблемам. Появление лингвистики текста, а затем развитие прагматики активизировали некоторые новые направления стилистических исследований. Заметную роль в этой активизации в нашей стране и за рубежом (в особенности в странах Восточной Европы) сыграла в свое время дискуссия по стилистике, проходившая на страницах журнала «Вопросы языкознания» (1955). Симптоматичны в этом отношении высказывания ученых о значении и месте стилистики в современном языковедении. Так, Р.А. Будагов пишет: «…стилистика — «душа» любого развитого языка. Поэтому ей должно принадлежать важное место как в науке о языке, так и в науке о художественной литературе» (Литературные языки и языковые стили. М., 1967. С. 101). Ю.С. Степанов следующим образом определяет значение стилистики для теории языкознания и других отраслей науки: «В настоящее время исследования национальной культуры, языка и психологии стали гораздо определеннее и конкретнее именно благодаря появлению стилистики как особой отрасли языкознания» (Степанов Ю. С. Семиотика. М., 1971. С. 21). В.В. Виноградов, определяя роль стилистики в языкознании, отмечал, что она является своего рода вершиной исследования языка, теоретической основой развития национальной речевой культуры. Согласно известному высказыванию Г.О. Винокура, путь к практической стилистике лежит через теоретическую.
Итак, стилистика по своему характеру — наука сугубо функциональная, что и отразилось в истории ее формирования. Это наука к тому же теоретическая, что ничуть не умаляет ее практического значения; напротив, развитие стилистики, особенно функциональной, явилось весьма продуктивным для методики преподавания языкa и других прикладных отраслей. Лингвостилистика призвана изучать фундаментальные проблемы языковедческой теории, прежде всего сущности языка (социальная природа языка, взаимосвязь его структурного и функционального аспектов, закономерности функционирования, взаимосвязь языка и мышления и др.). Решение этих проблем, в особенности последних, вызывает необходимость комплексного к ним подхода — лингвистического, гносеологического и когнитивного, социологического, психологического и др.
«Материалы для русской стилистики» Ф.И. Буслаева
Книга Буслаева «О преподавании отечественного языка» была написана им как методическое пособие для преподавателей гимназии в период, когда он сам служил старшим учителем 3-й Московской реальной гимназии. Она представляет собой яркое и незаурядное явление. Недавно книга была переиздана «в качестве учебного пособия для студентов педагогических вузов» и, надо думать, и в наше время в честью выполняет свое пред-назначение.
Буслаев разделил книгу на две части: в первой он изложил методику преподавания русского языка, во второй — «самый предмет» [Буслаев 1992, с. 25]. Особую роль в истории русского языкознания сыграл раздел второй части, скромно озаглавленный «Материалы для русской стилистики». А. А. Шахматов говорил в 1898 г.: «Со времени выхода этих «Материалов» прошло уже полстолетия. Но из всего написанного о русском языке я не читал ничего более интересного, более живого и талантливого...» [Шахматов 1898, с. 9]. К этому можно прибавить, что и сегодня «Материалы», да и вся книга Буслаева, читаются с неослабевающим интересом.
В своей книге Буслаев последовательно отстаивал тезис о том, что «язык есть выражение не только мыслительности народной, но и всего быта, нравов и поверий, страны и истории народа» ([Буслаев 1992, с. 340], см. также: [там же, с. 253, 270]). В «Материалах для русской стилистики» он обращал основное внимание на историю слов, выражающих мировоззрение народа в тесной связи с его жизненным укладом. История языка в изложении Буслаева знакомит нас с обычаями и нравами, мифологией и народной словесностью, языческой и христианской символикой.
Буслаев проводит историко-семантический и этимологический анализ слов и фразеологизмов, открывая их внутреннюю форму, которую отождествляет с исходным значением. Он прослеживает историю значений от санскрита к русскому и другим новоевропейским языкам, от «физического значения, ближайшего к живому впечатлению» к «нравственному значению» и отвлеченному понятию [Буслаев 1992, с. 273]. Буслаев отмечает, что «самым нижним, во глубине лежащим слоем языка надобно признать первобытный, роднящий нас с языками индоевропейскими, и мифологический, языческий» [там же, с. 270]. Например, выражение бить челом употребляется со значением «кланяться» и «одаривать», в глубине же его стоит языческое значение: «поклоняться богам»; поговорка как мертвою рукою обвести идет от суеверия: чтобы усыпить сторожей, воры обходили их кругом, неся с собой руку, отрезанную у мертвого [там же, с. 270]. В языческие времена «к значению чародея присоединялись понятия мудреца, поэта, правоведца, писца и чтеца», поэтому «слова баять, говорить, шептать, вещать означают ворожбу, чародейство, пророчество, обаяние, заговор, нашептыванье...» [там же, с. 274]. В слове дух (от глагола дуть) понятие переходит от «природы вещественной» к «природе духовной» [там же, с. 277]. Буслаев проделывает мастерский анализ слов вещь, мир, время, час, год, душа, жизнь, ум, рассудок, понятие, мысль, правда, истина, заблуждение, счастье, блаженство, судьба и др. А. И. Кирпичников имел полное основание написать о первой книге Буслаева: «Следы языческой старины в языках славянских до тех пор указывались неуверенно, бессистемно и как бы в виде курьезов, ничего не доказывающих; Буслаев ясно до наглядности отделил слой доисторический от христианского и указал твердую основу для уяснения русской народности, которая до тех пор была только темой для лирических восторгов или беспочвенных упражнений в диалектике» [Кирпичников 1898, с. 155].
Материалы для русской грамматики и стилистики извлечены Буслаевым из древних памятников русского языка: две-три летописи, несколько грамот, издания Калайдовича и Тимковского, издания и труды Востокова, выписки из старинных рукописей в примечаниях к Истории государства российского Карамзина — вот откуда собран тот скудный материал, который, благодаря Буслаеву, оживившему его сравнительно-историческими приемами, стал ядром будущих исследований по отечественному языку. Буслаев установил, с одной стороны, родственные связи русского языка с другими индоевропейскими языками, а с другой — историческую связь между древним языком наших памятников, языком современных писателей и живыми народными говорами. В этих Материалах мы находим исторические данные о звуках русского языка, о словопроизводстве, о склонении и спряжении, о роде имен существительных, о степенях сравнения; тут же предлагаются синтаксические замечания об имени, глаголе, употреблении предлогов и союзов. В отделе, названном стилистикой. Буслаев знакомит нас с лексическим составом русского языка, его внимание обращает на себя собственно наш литературный язык, «но, — говорит он, — в языке выражается вся жизнь народа; следовательно, разложить на стихии язык так же трудно, как и характер народа. Речь, теперь нами употребляемая, есть плод тысячелетнего исторического движения и множества переворотов. Определить ее не иначе можно, как путем генетическим, отсюда необходимость исторического исследования». Поэтому, выводил Буслаев, для понимания языка современного необходимо изучать язык народный как «основную стихию литературного языка» и древний язык, отражающийся в современном в целом ряде архаизмов; кроме того, только знакомство с историей культуры нашего народа объяснит происхождение элементов, заимствованных нашим языком из других, а также наших варваризмов. Впервые в русской науке так ясно и определенно указывалось на важность и необходимость исторического изучения языка. Между историей языка и историей словесности Буслаев постоянно проводит параллели. В одном месте он говорит, что «о языке должно сказать то же, что о народных исторических песнях: как к древнейшему преданию о Владимире в продолжение столетий присовокуплялись различные исторические факты... так и к чистой струе русского языка постоянно примешивался чуждый наплыв; как один и тот же герой в продолжение столетий действует в различных событиях народных и тем определяет свой национальный характер, так и язык, многие века применяясь к самым разнообразным потребностям, доходит к нам сокровищницею всей прошедшей жизни нашей». В другом месте Буслаев говорит, что «народный язык относится к языку образованному точно так же, как самородная литература к образованной науками и влиянием чужеземным». Убежденный из знакомства с Гумбольдтом, что язык — это отражение человеческой мысли, внешнее проявление внутренней духовной жизни человека, Буслаев в своих Материалах старается показать это на истории русского языка. В отдельных главах этих Материалов перед нами действительно раскрывается широкая картина исторического развития русского народа: история языка, в изложении Буслаева, знакомит вас с воинским, религиозным, семейным бытом наших предков, с их мифологией, языческой поэзией и христианской символикой, с понятием о нравственности и стремлениями к искусству, с народною мудростью, сказавшеюся в пословице, и с главными моментами нашей образованности, нашедшими выражение в красноречии и бытописании. Буслаев, доказав в первой части Материалов органическую связь между древним языком и языком современным, убеждает нас в том, что связь эта имеет значение не только сама по себе, но в особенности и потому, что ею доказывается и освещается органическая связь между современными и прошлыми — жизнью, верованиями, учреждениями. Язык отразил на себе историю народа и таким образом служит ценным материалом при исследовании судеб говорящей на нем народности. Особенно поэтому обращает на себя внимание Буслаева народный язык, так как, по его мнению, именно этот язык «проникнут органическою жизнью» — термин народный язык он принимает «в противоположность теперешней речи письменной и употребляющейся в кругу людей более или менее образованных». Особенно важно, что Буслаев верно понимал всю важность знакомства с областными наречиями. «Изучение народного языка и языка древних памятников, — говорит он, — само собою предполагает уже и изучение областных наречий». «До нас дошли памятники литературные из разных мест России, мы пользуемся ими и в теперешнем слоге, значит, вносим в слог провинциализм. Мы изучаем язык народный: где он? В Киеве, Вологде, Новгороде, Москве — следовательно, вместе изучаем и провинциализмы». Буслаев замечает, что «сочувствие к народному языку мало-помалу теряется, так что для многих этот, по преимуществу родной язык стал вовсе чуждым». При всяком случае он старается доказать важность изучения народных областных говоров, а зародившийся под влиянием этого у читателя интерес спешит удовлетворить, приложив к своим Материалам несколько областных словариков. Я думаю, что шире охватить предмет исследования, яснее и определеннее наметить его задачи невозможно и теперь, несмотря на значительные успехи науки.

1. Стилистика как наука: цель, задачи, предмет, основные этапы становления стилистики. «материалы для русской стилистики» Ф.И. Буслаева.