«Кармен» — лучший образец эллипсной новеллы, и «этнографическое» обрамление есть не что иное, как второй скрытый центр структуры произведения, определяющий его реалистическую ориентацию: автора интересует Кармен не как исключительная личность, а как носительница типичных черт цыганского народа. Кармен призвана подчеркнуть его главные культурные и психологические особенности, «физиономию», разгадать его загадку. Трагическое столкновение Кармен и Хосе — следствие не только их индивидуальных качеств: в их лице сталкиваются два взгляда на мир, присущие разным народам.
Это своеобразная «удвоенная» новелла, или эллипс. Под эллипсом мы подразумеваем такую структуру художественного произведения, в которой все содержание организуется вокруг двух скрытых или явных центров, равноправных и взаимодействующих друг с другом. Принцип эллипсности использовался давно (например, в творчестве Шекспира), в XIX веке он становится жанрообразующим признаком той переходной формы, к которой обратился Мериме.
В «Кармен» судьба цыганки предстает на фоне рассказов путешественника об Испании и его ученых заметок филологического и этнографического характера. В сюжетном отношении обычно лишь один центр служит основой новеллы, тогда как другой образует очерк. Соединение очерка и новеллы характерно для европейской литературы 1830–1840-х годов (так, в частности, построена повесть О. Бальзака «Гобсек», тоже имеющая черты эллипса). Однако в большинстве случаев очерк служит экспозицией к новелле. У Мериме функция очерка как экспозиции или фона новеллы отходит на задний план.
Исследователи «Кармен» обычно рассматривают композицию этого произведения как рамочную. Отзвуки трактовки видного литературоведа рубежа XIX–XX веков Г. Лансона, видевшего в археологических и этнографических замечаниях автора один из приемов литературного «кокетства», встречаются и в более поздних работах. Так, академик Ю. Б. Виппер говорил о «пародийной усмешке» в обрамлении «Кармен», он писал: «В заключительном этнографическом очерке есть как будто бы все, что можно сказать об истории, быте и нравах цыган. И в то же самое время в нем, по сути дела, нет ничего, что могло бы по-настоящему объяснить ту поэтическую загадку, которую представляет собой характер Кармен, и пролить свет на смысл захватывающей человеческой драмы, о которой рассказывает сама новелла». Такая трактовка превращает «Кармен» в романтическое произведение.
Однако достаточно подойти к структуре новеллы как к эллипсу — и трактовка существенно изменится. Анализ этнографических заметок и наблюдений рассказчика, не только обрамляющих сюжетное ядро, но пронизывающих всю ткань произведения и составляющих второй, скрытый центр новеллы, позволит студентам сделать вывод о том, что автора новеллы интересует не только личность Кармен, но и цыганский народ, с жизнью которого она связана неразрывными узами. Образ Кармен призван подчеркнуть главные особенности цыган, разгадать загадку этого народа. Трагическое столкновение Кармен и Хосе — не только следствие индивидуальных свойств их характеров: столкнулись две народности и соответственно два взгляда на мир.
...........
Образ К. формируется в сознании читателя в результате непростой процедуры «наложения» трех изображений героини. Существенно, что все трое повествователей — мужчины, каждый из которых по-своему участвует в «портретировании» К.
Рассказчику-путешественнику, озабоченному этнографическими изысканиями, К. «является» на набережной Гвадалквивира. Юная цыганочка поражает любознательного и добропорядочного филистера своей «странной, дикой красотой» и экстравагантностью поведения. К. для путешественника — вполне чуждое ему порождение чужого мира, психологический курьез, этнографическая достопримечательность. «Приспешница дьявола» вызывает у ученого француза интерес, смешанный с отчуждением и страхом. Экспозиция образа героини — это ее портрет на набережной, «в свете сумрачном, струящемся от звезд» на фоне темно-синей реки. К. словно включается в систему природных феноменов, которым она сродни. В дальнейшем рассказчик сравнивает цыганку то с волком, то с молодой кордовской кобылицей, то с хамелеоном.
Второй повествователь, разбойник и контрабандист Хосе Наварро, пишет портрет героини «красками любви». Смутившая душу Хосе, заставившая его изменить солдатской присяге, вырвавшая героя из естественной для него среды, К. рисуется ему колдуньей, самим дьяволом, а то просто «хорошенькой девчонкой». Но непреодолимо влекущая, преступная и загадочная цыганка по существу чужда своему любовнику так же, как недолго ее наблюдавшему путешественнику. Непредсказуемость героини, видимая алогичность ее поведения, наконец, ее ворожба видятся Хосе враждебными проявлениями цыганского образа жизни.
Третий (и самый важный) повествователь — это автор. Его голос возникает из сложного взаимодейтсвия голосов рассказчика-этнографа и Дона Хосе, а также из прихотливых композиционных эффектов. Тем не менее, его голос сливается с голосами двух наблюдаемых повествователей, отношения с которыми у автора складываются «конфликтные».
«Ученый» интерес путешественника и неразумная, слепая страсть солдата «откомментированы» всем художественным строем новеллы в романтическом ключе. Мериме создает для героини своего рода «сцену на сцене», где персонаж подвергается некоему образному удвоению (а в нашем случае даже «утроению»: автор — рассказчик — Хосе). «Случай», «житейская история», героиней которых оказалась К., несмотря на яркость, рельефность ее характеристик, предстают в «легендарном» освещении, снимающем все субъективное, единичное. Так история любви беглого солдата и цыганки приобретает поистине античный масштаб, ничего не теряя в психологической конкретности.
|
Портрет Кармен с точки зрения автора
|
Портрет Кармен с точки зрения Хосе |
С какими животными автор сравнивает Кармен (почему такое сравнение?) |
|
Невысока, молода, хорошо сложена, огромные глаза. Курит некрепкие душистые сигареты. Красивее всех цыганок. «Моя цыганка не могла претендовать на такое совершенство. Кожа ее, впрочем, безупречно гладкая, цветом напоминала медь. Глаза были раскосые, но восхитительной формы, губы мясистые, но красиво очерченные, а зубы – белее очищенного миндаля. Волосы ее, на вид жестковатые, были длинные, блестящие, иссиня-черные, как вороново крыло». «Ну что ж, – подумал я, – на прошлой неделе я ужинал с отъявленным разбойником, а сегодня отведаю мороженого с приспешницей дьявола. Когда путешествуешь, надо все испытать».
|
При первой встрече - «На ней была красная очень короткая юбка, из-под которой виднелись белые шелковые чулки в дырах, а на ногах хорошенькие сафьяновые туфельки с огненными лентами вокруг щиколотки». Большой белый букет акации заткнут за вырез сорочки. Во рту у нее тоже был цветок акации. Кармен остра на язык. Всегда лжет. И глаза ее, и рот, и цвет лица – все говорит о том, что она цыганка. Ее ножки быстрые и стройные. Девчонка эта – хитрая бестия. На балу у полковника она была как богородица, напомажена, расфуфырена, вся в золоте и лентах. Платье в блестках, голубые туфельки тоже, повсюду цветы и кружева. С этой девчонкой нельзя было соскучиться. Сущее провидение отряда контрабандистов. В Гибралтаре - одета роскошно: золотой гребень, шаль на плечах, вся в шелку, хохочет, да и только. «Когда эта девчонка смеялась, не было никакой возможности удержаться от смеха. Разукрашенная, как мадонна, надушенная. Это была не женщина, это дьявол». «В волосах у нее был большой пучок жасмина, цветы которого изливают вечером пьянящий аромат. Она была просто и даже, быть может, бедно одета во все черное, как большинство гризеток в этот поздний час».
|
Шла она, поводя бедрами, точно молодая кордовская кобылица. Такое сравнение показывает, насколько она была привлекательна для мужчин Севильи. Она, как кошка, которая не подходит, когда ее зовут, и приходит, когда ее не звали. Это показывает, насколько она четка в выборе мужчины, избирательна. Она, как кроткая овечка, умеет подстроиться под любую ситуацию, чтобы остаться в выигрыше. Легкая, как козочка, указывает на то, что ее невозможно догнать, и уследить. Ни одна обезьянка не могла бы так скакать, гримасничать и куролесить. Данное сравнение говорит нам о ее безудержном, неугомонном характере. В ловком настроении духа. Демоническая природа Кармен может быть истолкована по-разному. Артистичная героиня, постоянно меняющая облики «сущий хамелеон», не прочь «примерить» и личину дьявола, вызывая этим суеверный ужас Хосе. Однако, по-видимому, демоническое начало героини — эмблема изначально-природного, конфликтующего с поработившей Природу христианской цивилизацией. |
