Он бы сыном владельца сталелитейного завода и после великолепных результатов, показанных им в школе, поступил на медицинский факультет. По самых различным предметам блестящий студент получал оценки honors, закончив обучение в 21 год вместе с научной степень M.D. После этого Джонс специализируется по неврологии и психиатрии. Он – автор многих неврологических работ.
Джонс оставляет Англию и едет на несколько лет в Канаду, где занимает должность associate professor по психиатрии в университете Торонто. Окончательно Джонс оставляет Канаду в 1913 году.
В свой канадский период Джонс начал заниматься ассоциативным экспериментом, а также встретил Юнга и Брилла. Возрастающий интерес к психоанализу (в 1906 году у него первая попытка провести психоанализ) привёл его под конец на Первый Психоаналитический конгресс в Зальцбург (1908). В письме, написанном 3.5.1908, Фройд пишет Юнгу: «Конечно, Джонс является очень интересным и ценным человеком, но у меня против него предубеждёние, чуть не расовое отвержение. Он является фанатиком и ест слишком мало. Цезарь говорил: «Пусть вокруг меня будут полные люди» и так далее. Джонс чуть ли не напоминает мне о тощем Кассии. Он отрицает любую наследственность, для него я уже реакционер. Каким только образом Вам удаётся добиться взаимопонимания с ним, и это при Вашей-то сдержанности?» В одном из писем к Фройду (1907) Юнг уже писал Фройду о Джонсе, которого он встретил на Международном Психиатрическом конгрессе в Амстердаме: «К моему огромному удивлению среди англичан я встретил молодого человека из Лондона, доктора Джонса (кельт из Уэльса!), который очень хорошо знает Ваши работы и сам работает психоаналитически. Он довольно умён и, по-видимому, ещё может совершить много хорошего».
Свою первую встречу с Фройдом Джонс изображает во втором томе биографии Фройда. Джонс удивляется замечанию Фройда, что по форме головы он, скорее всего не англичанин, а уэльсец. (Джонс ничего не знал об информации, полученной Фройдом от Юнга). Джонс так описывает Фройда при этой первой встрече: «Фройд, которому тогда было 52 года, только начал седеть. У него была поразительно хорошо сформированная голова с густым, тёмным и хорошо ухоженным волосом, бородка клинышком и прекрасные усы. Рост его был примерно один метр 75 см, сложен был он несколько тучно – хотя объём талии не был больше ширины груди. Можно было легко догадаться, что он вёл сидячий образ жизни. Так как я только что оперировал цифрами, то могу добавить, что окружность его головы составляла 55 сантиметров, а диаметр – 18 (или 15, 5). С индексом удлинения-расширения черепа, равным 86, Фройда можно считать долихоцефалом. В нём было нечто живое, возможно беспокойное или даже тревожное, с его быстрым, стреляющим взглядом, воздействующим тяжёло и проникающе. В его стиле и движениях я заметил незначительное присутствие женственных черт, что возможно и послужило причиной того, что по отношению к Фройду я занял несколько помогающую (поддерживающую) установку в отличие от сыновней (дочерней) установки, характерной для многих других психоаналитиков. Говорил Фройд с очень чёткой дикцией, что иначе как удачу со стороны благодарного иностранца расценить нельзя, причём голос Фройда звучал приятнее, когда он говорил тихо. Несмотря на неправильное произношение мною немецких слов Фройд понимал меня хорошо. Но он с трудом выдерживал неправильное использование мною артиклей, просто выходя из себя!»
Эта первое впечатление Эрнеста Джонса, о котором он пишет много лет спустя, немало говорит и о самом Эрнесте Джонсе!
Это был мужчина огромного честолюбия, немыслимой работоспособности, наделённый большим дипломатическим тактом и тонкой чувствительностью к власти. Это не могло не проявиться в годы его деятельности в качестве президента Британского Психоаналитического общества и президента Международной Психоаналитической Ассоциации (1920-25 и 1934-51).
Джонс возвратился в Америку и в 1909 году встретил Фройда во время его поездки в Clark
16.03.16
University. Он ещё два раза посещал Вену. Чтобы пройти обучающий анализ, Джонс поехал в Будапешт к Ференци (наверняка это был один из первых обучающих анализов в истории психоанализа!). В 1913 году Джонс оседает в Лондоне и начинает психоаналитическую практику.
Часть публикаций Джонса из этого периода служит пропаганде психоанализа. Так в 1910 году появляются Freud’s Psychology и Freud’s Theory of Dream. В Канаде перед Canadian Medical Association Джонс читает доклад A Modern Conception of the Psychoneuroses. Одна из первых прикладных психоаналитических работ появляется в 1910 году под названием The Oedipus Complex as an Explanation of Hamlet’s Mystery: A Study in Motive (Проблема Гамлета и эдипов комплекс). Сборник избранных работ Джонса Papers on Psychoanalysis выходит в Лондоне в 1913 году, переживая многочисленные переиздания. Перед Британским Психоаналитическим обществом Джонс читает доклад The Theory of Symbolism (1916). В течении многих лет Джонс пишет бесчисленные работы о взаимоотношениях психоанализа с родственными областями. Частично это является его осознанной пропагандисткой деятельностью, адресованной кругам, плохо знающим психоанализ. Так, перед Royal Anthropological Institute Джонс читает доклад «Психоанализ и антропология» (1924), перед Newcastle Philosophical Society – «Психоанализ и художники», на Втором Международном конгрессе сексуальных исследований – «Психоанализ и биология» (1930), в Lothos Club Оксфордского университета – «Психоанализ и христианская религия» (1930). Этот список можно продолжать долго. Для работ Джонса вообще характерен этот важный аспект представительства психоанализа плохо знакомой с ним публике.
Многочисленны также написанные Джонсом клинические сообщения и случаи, напрямую заимствованные им своей практики, как например «Чёткий пример вторичной проработки» (1912). Целый ряд работ посвящён раннему развитию женской сексуальности. Проблеме страха и вины (теории вины) Джонс посвящает работу «Страх, чувство вины и ненависть», которую в качестве доклада он читает на Международном Психоаналитическом конгрессе в Оксфорде (1929).
Особой областью интересов Джонса является применение анализа к религии. Джонс, которого скорее всего следует считать нерелигиозным и атеистом, целый ряд работ посвящает этой теме. Одна из известнейших статей – «Зачатие девы Марии через ухо: о взаимоотношении искусства и религии». Во время Первой Мировой войны выходят работы, посвящённые войне, как например «О военных неврозах» и «Война и сублимация».
Анально-невротические черты характера Джонс обсуждает в одной из работ 1918 года, предвосхищая идеи Фройда. Джонс создаёт понятие «Афанизис», правда оно так и не нашло признания в психоанализе. Под «афанизисом» Джонс понимает полное исчезновение способности испытывать сексуальное наслаждение. Эта концепция тесно связана со страхом кастрации. Джонс считал, что страх перед афанизисом является одной из основных причин любого невроза.
В последний период жизни Джонс отставляет как написание научных работ, так и свою автобиографию Free Associations: Memories of a Psychoanalyst на второй план, чтобы написать большую биографию Фройда. С одной стороны это огромная удача, так как его биография Фройда занимает важное место в психоаналитической литературе, а с другой стороны – это потеря, так как те части автобиографии, которые рассматривают роль Джонса в конфликтах, разгоревшихся в Британском Психоаналитическом обществе и его роль в качестве президента Международной Психоаналитической Ассоциации, особенно в проблеме дилетантского анализа, когда оказались противопоставленными европейский и американский психоанализ, так и не были описаны Джонсом. Так что трудно представить отношение Джонса к этим проблемам и его попытки их разрешить.
Ещё в 1924 году в рецензии на биографию Фройда, написанную Фрицем Виттельсом, Джонс сделал несколько замечаний Джонс считает, что биография Виттельса не достигает своей главной цели, состоящей в любом случае в том,
чтобы дать достаточно точный портрет личности Фройда. «Любому, кто близок к Фройду, здесь попросту невозможно узнать Фройда. Он видится автором в искажённой перспективе». Джонс учитывает и благодарен Виттельсу за то, что тот в конце своей книги пишет: «Зигмунд Фройд 1923, увиденный через личностную призму», он только сожалеет о том, что эти слова не стоят в названии книги. Виттельс слишком навязчиво пишет о раздорах с отходящими от фройдовского учения учениками, и поразительно мало о последователях и сотрудниках, которые остались верны его учению. В самом начале рецензии Джонс высказывает своё понимание того, как должна быть написана биография – что с определёнными ограничениями можно наверняка сказать и о написанной им самим биографии Фройда: «Достоинства этой книги также хорошо видны, как и её недостатки, причём причины последних легко показать. Она должна быть написана хорошо и интересно, даже занимательно, и показывать по крайней мере столько же честности, дарования и искренности, как мы обычно находим в психоаналитических публикациях для непосвящённых. Впрочем, этим далеко не всё исчерпывается».
В распоряжении Эрнеста Джонса для написания биографии Фройда было чудовищное количество документального материала, предоставленного ему Анной Фройд и только что учреждённым Архивом Фройда. Конечно, в биографию вкрались многочисленные ошибки в простых датах, чего наверняка невозможно было избежать при гигантском объёме подобного рода работы.
Не стоит забывать, что Джонс, который в 1929 году опубликовал работу The Inferiority Complex of the Welsh, мало представлял Вену в период между двумя Мировыми войнами, мало понимал членов Венского общества, относящихся к евреям, и их проблемы. А этим у Джонса не достаёт значимого измерения и взаимосвязей, которые имели большое значение в качестве фундамента Фройдовской жизни. А кроме этого Джонс довольно открыто показывал свои симпатии и антипатии к сотрудникам и друзьям Фройда. В качестве примеров назову тот факт, что Джонс пустил по миру слух о душевной болезни Ференци, а также явно недооценивал значение Пауля Федерна, бывшего после Первой Мировой войны вице-президентом Венского Психоаналитического общества, в том числе Джонсом недооценивалась и важность научных работ Федерна.
Третью главу второго тома биографии Фройда (Международное Психоаналитическое общество в 1910-1914 гг.) Джонс начинает с того, что очень ясно показывает различие своего отношения к Фройду и, например, к Венским психоаналитикам: «В эти годы начинает своё начало то, что называют «Психоаналитическим движением» - не совсем удачное выражение, в равной степени используемое друзьями и врагами». Скажем, Фройд использует его в 1914 году в названии важной пропагандистской статьи, написанной после отхода Адлера и Юнга («К истории Психоаналитического движения»). Тому, кто может ценить мастерское владение Фройдом немецким языком, знает, что выражение «Психоаналитическое движение» выбрано далеко не случайно.
Самые первые психоаналитики рассматривали себя как члены движения в истинном смысле слова, а психоанализ для них был общим «делом». А для Джонса, наоборот, психоанализ был не движением, общим делом, которому отдаёшься с энтузиазмом, а научной организацией. В разделе Editorial первого номера International Journal of Psycho-Analysis чётко видна централистская и дружественная по отношению к институционализации установка Джонса. Он считал необходимым привести извиняющие причины для создания англоязычного органа психоанализа, так как «a strongly supported central organ, systematically and comprehensively codifying all that is published on the given subject, is in every way preferable to inchoate dissipation of effect and dispersal of material». А, будучи президентом Международной Психоаналитической ассоциации, Джонс заботился о том, чтобы каждый американский член подписался на International Journal.
В «Международном журнале по психоанализу» до 1929 года была постоянная рубрика «Психоаналитическое
движение». А потом появился специальный журнал «Психоаналитическое движение», выходящий 6 раз в год, редактором которого вначале был Шторфер. В уже цитировавшемся разделе Editorial первого номера International Journal of Psycho-Analysis Эрнест Джонс говорит об our Science, причём science он пишет большими буквами. Не менее храбро Джонс заботится о психоанализе Англии, причём он рискует не меньше других аналитиков. Но психоанализ как «движение» по-видимому, так и остался для него лишь «не совсем удачным выражением». Джонс считал, что «движение» - это концепция, свидетельствующее о том, что дело Фройда превращается в нечто такое, что по своей природе схоже с религией. В психоаналитических работах Джонса о религии видно довольно ясно, что в христианстве он большую роль приписывает латентным гомосексуальным и мазохистским элементам. А особенно большое отвержение со стороны Джонса вызывает идея Бога, так как уж слишком сильно его черты напоминают о неприятной фигуре отца.
Lilla Veszy-Wagner, рассматривая работу Джонса The God Complex, в своей биографии Джонса задаётся вопросом, в какой мере собственный атеизм Джонса вызывается защитой. В своей статье Джонс выводит, что, как правило, атеисты являются отцовскими фигурами, не выносящими существования других Богов. Возможно, Джонс свой собственный атеизм переживал как происходящий из более чистых, более сублимированных и более рациональных источников. Возможно, Джонс столь решительно отвергает интерес Фройда к оккультизму и потому, что здесь Джонс усматривает дух ереси по отношению к атеистической вере.
Джонс существенно повлиял на развитие психоанализа в Англии. Уже в 1913 году Джонсу удаётся организовать Лондонскую группу, медленно развивающуюся и вначале причисляющую к своим членам многих не-врачей. Именно Эрнест Джонс приглашает Меляни Кляйн в Лондон, когда она решила уехать из Берлина.
Лондонская группа поддерживала активные взаимосвязи с James Strachey и Bloomsbury-группой: Lionel Penrose, John Rickman, Karen и Adrian Stephen (брат Virginia Woolf) находились тесном контакте с Джонсом.
После Первой мировой войны James и Alix Strachey проделали свой анализ в Вене у Фройда и были им выбраны для того, чтобы предпринять перевод его трудов на английский язык, a Hogarth Press Leonard Woolfs превратился в издательский дом психоанализа.
К 50-летию Джонса (1929) Фройд называет его «ревностным и активным, воинствующим и преданным делу». В этом приветствии по случаю дня рождения Джонса Фройд упоминает о его неустанной работе в поле психоанализа и его научных трудах, которые, не смотря на рабочую загружённость, ему удаётся создавать. А в частом письме по поводу дня рождения Джонса Фройд пишет: «Будьте уверены, что Я причисляю и буду причислять Вас к своей собственной семье, что мы справимся со всеми разногласиями, которые редко когда отсутствуют в семье, в том числе и между нами. Всё это говорит о существовании фонда нежности, из которого мы может черпать в любой момент».
Эрнест Джонс, которые в 40-ые годы 20-го века по состоянию здоровья был вынужден переехать в деревню и неустанно работать над биографией Фройда, после её завершения не нашёл время чтобы завершить свои собственные автобиографические записи. Джонс умер 11 фебраля.1958 года в Midhurst (Sussex).
