Первые попытки кодификации древнерусского литературного языка
Попытки кодификации не случайно возникают именно в этот период: разрыв между книжным и разговорным типами языка затруднял понимание письменных текстов, обучение письменному языку становилось труднее. Одновременно стремление к единству, обязательности норм отражало политическую ситуацию: объединительные тенденции привели к усилению идеи единства русской земли, укреплению централизованной монархии и росту ее авторитета, возникло стремление возвеличить прошлое и настоящее Московской Руси и прославить образ великого князя / царя. Уже в конце XIV в. начинается исправление книг. Например, при переписывании летописей вместо «умре Ольга» – «преставися Ольга», вместо «сълѣзъ с горы сея» – «сниде с горы сия», «переклюкала мя еси Ольга» – «упремудри царя Ольга», ж и чзаменяются на щ и жд и др. Такое «повышение» стиля за счет увеличения числа старославянских элементов «приподнимает» образ княгини над другими людьми, это способ возвеличения и прославления. В XVI в. по инициативе митрополита Макария была создана «Степенная книга»: биографии представителей светской и духовной власти. Во всех важнейших биографиях постоянно говорится о «чудесно рожденных» князьях, о «чудесном зачатии», о благочестии русских самодержцев – книга старается утвердить в понятиях общества высокое представление о царской власти.
В XV в. Константинополь перестал быть центром православия: по Флорентийской унии (июль 1439) он признавал верховенство папы и принимал католические догматы, надеясь на помощь западноевропейских стран против турецкой угрозы, но в 1453 г. был захвачен турками. Русская церковь оказалась последним оплотом православия и начала осознавать себя как его центр. В связи с этим происходит активная канонизация местных святых, упорядочение всей житийной литературы (Подробнее). В 1523–1524 гг. монах Филофей окончательно формулирует идею «Третьего Рима»: Москва является преемницей Рима и Константинополя навечно («а четвертому не бывать»).
Письменная (официальная) речь должна так же сильно отличаться от устной (бытовой, разговорной), как образы духовной и политической элиты от образов простых людей. Книжных элементов в письменных памятниках становится все больше: по подсчетам Г.О. Винокура, соотношение неполногласной лексики с полногласной в памятниках XIV в. составляет 4:1, а в памятниках XVI в. – уже 10:1. Нарастание числа старославянизмов в литературном языке Московской Руси принято называть ІІ южнославянское влияние (Подробнее).
В это время за грамматическую ошибку могут посадить в тюрьму. В 1525 году состоялся суд над Максимом Греком: его обвиняли в измене, волхвовании и ереси. Ересь заключалась, например, в том, что Максим употребил аорист вместо имперфекта и получилось, что «сидение Христово одесную отца» не вечно, что оно «мимошедшее», как выразились обвинители.
Унификации и закреплению норм общенародного языка способствовало распространение в XVI в. книгопечатания.
С XIV в. древнерусские книжники используют переводную грамматику «О восьми частях слова» (греческую). В конце XIV в. появляются оригинальные восточнославянские грамматики, словари, буквари.
Смена диалектной базы
В начале XVII в. – курско-орловский диалект (южная группа говоров южнорусского наречия).
- аканье,
- г фрикативный,
- И. п. мн. числа города,
- Р. п. сахару, П. п. на берегу.
- В связи с южным влиянием в XVIII из письменных памятников исчезают северные черты:
- существительные на –ко среднего рода: мое дворишко, шубенко тонко («Житие» протопопа Аввакума),
- формы сравнительной степени на -ае, -яе: указанная цена, дешевяе торговое цены(«Уложение» 1649 г. Алексея Михайловича),
- инфинитив с существительным в именительном падеже: како мука сеяти, како квашняпритворити («Домострой»).
К концу Московского периода (XVII в) произошло еще несколько изменений в грамматической системе:
- утратилось множественное число на -и для твердой разновидности (столи, добрии),
- формы моея, моее заменяются новой моеи (моей),
- завершается перестройка падежной системы множественного числа по образцу склонения на –а (окончания –ах, -ам, -ами распространяются на все склонения),
- появляются новые союзы что (вм. яко), чтобы (вм. да, дабы), который (вм. иже), если(вм. аще, еже).
Так что количество специфически книжных, маркированных элементов гораздо больше, чем в Киевский период, и постоянно растет. Книжный язык и живая народная речь четкопротивопоставлены друг другу. Генрих Вильгельм Лудольф, выпустивший в 1696 г. в Оксфорде грамматику русского языка, пишет в предисловии: «Для русских знание славянского языка необходимо потому, что не только св. библия и остальные книги, по которым совершается богослужение, существуют только на славянском языке, но невозможно ни писать, ни рассуждать по каким-нибудь вопросам науки и образования, не пользуясь славянским языком. Поэтому, чем более ученым кто-нибудь хочет казаться, тем больше примешивает он славянских выражений к своей речи или в своих писаниях, хотя некоторые и посмеиваются над теми, кто злоупотребляет славянским языком в обычной речи» – и далее: «Так у них и говорится, что разговаривать надо по-русски, а писать по-славянски».
Первые светские печатные книги Московской Руси
- «Учение и хитрость ратного строения пехотных людей» (перевод книги немецкого автораВальгаузена, 1647),
- «Грамматика» Мелетия Смотрицкого 1648 (без имени автора),
- «Уложение» царя Алексея Михайловича 1649.
В начале XVII века появляется рукописная «Риторика» – первая риторика, написанная русским автором. Сохранилось много списков, самый старый 1620 г.
