Чеховский принцип сдержанности и ею нона юрская художественная сущность: отказ от прямой патетики п внешнего драматизма, сокрытие авторского пафоса в «подтекае». Мнение пушкиноведа А. Лежнева («Проза Пушкина») о зарождении «подтекста» у Пушкина как неосознанного последствия динамизации повествования и сжатия текста. Тонкая рассчитанность чеховского «подтекста».
Ключевые намеки или подсказывающие детали, позволяющие прочесть скрытую мысль Чехова.
Замена внешнего драматизма серией внешне бессвязных случайностей, изобретение «нулевой концовки», в которой «ничего не происходит». Отсутствие события как неожиданное событие: трагизм неразрешимости исходной ситуации. Бессобытийность как парадоксальная форма трагического состоя н и я. «Нанька», «Анюта», «Тоска» (18X6) классические образцы чеховского бесфабульного рассказа.
«Ванька» как трагическая пародия жанра рождественского рассказа, канонизированного Диккенсом. Письмо Ваньки Жукова - шедевр лирического юмора в форме самораскрытия персонажа (переосмысление одного из любимых приемов Достоевского) . Трагическая судьба ребенка и невольный комизм приемов её выявления. Печальный юмор как средство подчеркнуть трагизм главной темы, неожиданность «нулевой концовки» в рассказе «Ванька». «Анюта» как трагическая пародия рассказов о гризетках, канонизированных Альфредом де Мюссе и позднее Анри Мюрже в «Сценах из жизни богемы». Необычайная выпуклость самообмана и подлости прежнего «положительного героя» этой жанровой
разновидности - молодого интеллектуала, студента, фальшивого покровителя русской гризетки.
«Тоска» - рассказ о бесчеловечности общества, полностью не замечающего горя одинокого извозчика: человек из народа - лишь часть городского пейзажа. Внутренний трагизм комического излияния души
извозчиком своей лошади. Сближение Чехова с высокой тематикой русской классической литературы.
Выход из пределы юмористики и становление «серьезного» Чехова в 1885 - 1887 годах. Значение письма Д.В. Григоровича от 25 марта 1886 года. Усмотрение Чеховым драмы жизни в её бытовом течении (формулировка А. Скафтымова).
Повесть «Степь» (1888) - произведение, знаменующее собой полную творческую зрелость Чехова и сложно сочетающее национально-философскую тему с социально-психологическим анализом. Эпичность «Степи» и гоголевская традиция: «Тарас Бульба» и «Мертвые души». Момент сознательного соперничества с Гоголем. Южнорусская степь - пейзаж и символ. Поэзия русского богатырства, острое чувство «неполноты» могучего пейзажа без могучего человека, «тоска земли» как идейный фон путешествия Егорушки. Бесфабульность «Степи» и богатство её содержания. Изображение мира глазами ребенка, для которого при каждом обороте колеса происходит событие. Накопление опыта по мере встреч мальчика с характерными типами и переживание множества открытий: познание обиды, ненависти, страха и даже первой любви. Сюжетообразующее значение линии Егорушки. «Инициатический» смысл сюжета: пространственное движение как метафора душевного развития мальчика. Два главных открытия Егорушки: открытие грандиозного природного мира и параллельное открытие социального мира (угнетенного народа, бунтаря-одиночки Соломона, счастливого человека, красавицы-графини, миллионера Варламова и т.п.). Персонажи составляют мозаику резко очерченных характеров, вкоторой выделяются антиподы: властелин степи, хищник Варламов, с лицом, постоянно выражающем сухость делового фанатизма, и чудак Соломон, единственный персонаж, презирающий Варламова. Стихийную и буйную силу воплощает возчик Дымов, от скуки обижающий людей: «Скучно мне. Жизнь наша пропащая, лютая!». Люди тоскуют вместе со степью, которая уподобление живому существу. Особое значение пейзажа в «Степи»: изображение природы сквозь призму детского восприятия, боязливое преклонение перед её величием, восхищение, обаяние тайны. Символизация нереализованного величия России через образ тоскующей природы и сцепленность «ожидания богатыря» с душевным развитием наивного и чистого мальчика, как возможного героя будущего века.
Художественное новаторство повести «Степь». Элементы в пейзажной живописи Чехова, оценка пейзажей «Степи» И.И. Левитаном. Объективность, проникнутая авторским лиризмом. Сочетание гоголевской поэтичности с пушкинской стилевой традицией: чистотой и прозрачностью языка, изящеспюм, точностью и целеустремленностью стиля. Исключение морализации и дидактики, красота здоровой детской психики. Автобиографический элемент повести.
«Степь» как предчувствие России будущих времен: оптимизм и загадка. Классическая гармония повести.
Чеховский принцип сдержанности и его проведение в жизни писателя: сокрытие мотивов своего поведения, пожертвований и материальной помощи в пользу крестьян, общественная активность в
сочетании с гражданской скромностью. Поездка на Сахалин в 1890 году. Участие в помощи голодающим. Единство творческой и гражданской позиции Чехова, цельность его натуры, ненависть к фразе, риторике,
недобросовестной пропаганде: см. его письмо к В.М. Лаврову от 10 апреля 1890 года.
Чеховское искусство раскрытия большого социальнофилософского содержания в простых житейских коллизиях и бытовых конфликтах. Укрупнение детали и выделение элементарного, но контекстуально выразительного слова и жеста. Чеховская символика. Новая организация художественного единства. Серия случаев вместо наглядной последовательности, сокрытие внутренней логики текста и задача её читательской реконструкции. Поэтичность реализма Чехова при самой беспощадной правде, вызвавшей неприятие и отвращение декадентской литературы и эстетизирующей критики.
