Болдинская осень (1830) — короткий, но самый плодотворный период в творчестве Пушкина. Количество написанного им за три месяца вынужденного затворничества (из-за холерных карантинов) сопоставимо с результатами творческого труда за предшествующее десятилетие. Поздняя лирика Пушкина по преимуществу философская, она насыщена вопросами, сомнениями, но в то же время в ней сохранены основные свойства прежних лирических произведений: непринужденность, свобода общения с читателем, простота, точное соответствие слова и мысли, легкость, внутренний динамизм.
Здесь следует рассматривать два периода – это болдинская осень 30 года и более поздняя, столичная лирика 1831-36 годов.
1830-е годы в творчестве Пушкина открывает «Элегия» («Безумных лет угасшее веселье...»), написанная в Болдине 8 сентября 1830 года: Белинский сказал, что именно эта элегия свидетельствует, «до какого состояния внутреннего просветления возвысился дух Пушкина в последнее время» его жизни. По замечанию Д. Д. Благого, здесь «как бы с некоей высоты поэт «умными очами» окидывает всю свою жизнь — от одного горизонта до другого, от утренней зари до заката». Лейтмотивом «Элегии» является тема «печали»: от «печали минувших дней» до «печального заката» жизни вообще. Но примечательно, что у Пушкина печаль «светла». «В этом — и необыкновенное обаяние стихотворения, в четырнадцать строк которого с предельной силой конденсации вмещена вся история трагической и прекрасной судьбы поэта».
Если же брать период 1831-36 годов, то общественные и бытовые обстоятельства, на фоне которых развивалось творчество Пушкина, были напротив исключительно неблагоприятными.
В стихотворении «Осень», созданном в Болдине в 1833 году, Пушкин объясняет, почему он любит именно это время года, почему осенью испытывает он самые длительные приливы вдохновения. Осень глубоко умиляет поэта своей особой красотой — умиротворенной, тихой, смиренной, не возбуждающей страстных тревог. Пушкин любит осень не тщеславной любовью, к которой всегда примешивается субъективный, чувственный порыв, ревнивое стремление к обладанию. Красота осени, напротив, просветляет и одухотворяет человеческие чувства. Любовь Пушкина к осени возвышенна и духовна: свободна от всего тяжелого, замутняющего чистые источники. Она не скована бременем чувственных желаний и эгоистических страстей. Такая красота взывает к созерцательной любви-умилению, требует полного забвения себя, полной самоотдачи. Она воскрешает в Пушкине поэта, поднимает его над миром на волнах вдохновения и дает ему радость плавания в любую сторону, в какую поэтическая душа пожелает: ( И пробуждается поэзия во мне: Душа стесняется лирическим волненьем, Трепещет и звучит, и ищет, как во сне, Излиться наконец свободным проявленьем.) Ввиду «отдаленных угроз седой зимы», старости и смерти, Пушкин остро чувствует, что все на земле подвержено исчезновению. Но именно потому, что ничего здесь нам не дано удержать, и возникает в душе иная любовь к этой жизни, любовь-умиление, бескорыстная любовь к красоте, молодости с ее улыбками, с ее радостями. Это любовь, к которой не примешивается ничего эгоистического, которая чиста, как свет. Это духовная любовь, познавшая тайну христианской мудрости: «душа светлеет от скорбей; в скорби есть таинство спасения и истинная мудрость».
Философская лирика 34-36 годов – стихотворения « Пора, мой друг, пора!», « Вновь я посетил…», « Когда за городом, задумчив я брожу», « Была пора: наш праздник молодой». Опираясь на личный опыт и мудрость, Пушкин устремился к вечному, общечеловеческому – к поэтическому познанию мира и человека. История, в контексте Пушкинских раздумий, предстаёт как стихийная сила, неподвластная воле и желаниям людей. Водоворот истории увлекает за собой человека, препятствует осуществлению его заветных желаний, заставляя бороться за счастье, за право быть собой. Итог жизни для человека, который искал счастья, душевного успокоения и творческого уединения вне себя – безрадостен. « На свете счастья нет, но есть покой и воля». Семейные радости, душевный покой, личная свобода – вот истинные ценности, о которых теперь мечтает Пушкин. ( « Пора, мой друг, пора…»)
Одним из крупнейших достижений лирики Пушкина 1830-х гг. является "каменноостровский цикл", в который включают такие стихотворения, как "Из Пиндемонти", "Подражание италианскому", "Отцы пустынники и жены непорочны", "Мирская власть". В них использована религиозно-христианская символика, а сквозной сюжет цикла восходит к событиям Страстной недели Великого поста: в "Отцах пустынниках..." (1836) воспроизведена великопостная молитва Ефрема Сирина, которую в последний раз читают в среду, в четверг. Однако христианские образы и мотивы не являются самоценными – они погружены в современность (в цикле постоянно звучит голос современника), поэтому не меньшую актуальность приобретает другой "сюжет" – "крестный путь" человека, поэта, абсолютный идеал которого – свобода и который осуществляет свой путь, идя наперекор обстоятельствам и человеческим предубеждениям. Некоторые исследователи включают в "каменноостровский цикл" и "Памятник", который рассматривают в этом контексте как апофеоз личности, посвятившей свою жизнь утверждению своей нравственной позиции.
Итогом долгой и трудной жизни, « Сквозь жестокий век», стало бессмертие. С особой гордостью Пушкин выражает эти мысли в стихотворении « Я Памятник воздвиг себе нерукотворный». Идеал его лиры – человеколюбие, гуманность, уважение власти к личности, поэт же – посланник Божьей тропы, задача – не свернуть.
