В связи с тем, что язык-речь – это живая система, начнем с того, что система является определенным порядком в расположении и связи чего-либо; это совокупность взаимозависимых единиц языка разного уровня и моделей, по которым они «работают» . Поскольку имеем дело с живой системой, то она актуализируется и в стандартных – прописанных в соответствии закономерностями и требованиями к употреблению единиц, и нестандартных проявлениях. Норма же является определенным свойством этой системы: она имеет отношение к стандарту, который прописывает те или иные правила. существуют языковые и речевые правила соединения слов, иначе говоря – правила парадигматического и синтагматического уровней. К первым относятся, например, словообразовательные (gentle-man-ly) и словоизменительные (has rejected) паттерны, ко вторым – сочетаемостность слов в речи (насколько слово «принимает соседа / соседей» в речи). В этом смысле можно определять нормативность текста с точки зрения (не)правильности использования морфологических, синтаксических предписаний, с одной стороны, и узуально-стилевую нормативность. Это есть соотношение нормы (непосредственно) и узуса. Таким образом, в систему пропускаем всё, в норму – правильное в целом (безотносительно контекста), т. е. языковую норму, в узус – правильное в частностях, т. е. речевую норму.
В связи с многоэтапностью и разнокодовостью перевода логично то, что не существует общепризнанного мнения относительно критериев определения нормы перевода, однако, несомненно то, что норма (или отклонение от нее) проявляется в том или ином использовании сосуществующих в языковой системе элементов. При этом понятие «переводческая норма» традиционно не сводится к описанному выше определению языковой и речевой нормы, поскольку оно подразумевает высокую степень реализации умения (вос)производить готовый текст на другом коде.
Гидеон Тури (1995) говорит, что во-первых, норма перевода – баланс между адекватностью (степенью сохранения норм ИЯ) и приемлемостью (степенью соблюдения норм ПЯ); во-вторых, норма – соответствие перевода лингвистическим требованиям, а качество – соответствие дополнительным требованиям (сроки выполнения, соответствие задаче, контексту и пр.). Таким образом, норма перевода разграничивается как общее и частное, при этом, как автор отмечает, норма не является лишь сводом прескриптивных правил использования языка, а представляет собой совмещение предваряющей, но подвижной, нормы учета, приверженности к ориентирам двух культур, и операциональных норм как выборов варианта транспозиции, связывающей текст и культуры в соответствии с динамикой последних
язык отнюдь не состоит из большого количества слов, которые можно употреблять в произвольных сочетаниях. Комбинаторная способность слов ограничена. Как и отдельные слова, идиоматические модели (collocational patterns) обладают особым значением и могут быть связаны с конкретной культурой. Этот факт, а также то, что логика идиоматических моделей, как правило, непредсказуема, создает для переводчика множество ловушек и затруднений» . использование привычных моделей сочетаемости, знакомых носителю переводящего языка.
Л.К. Латышев разграничивает 2 типа узуса:
- предметный узус, где речевая традиция определяется «предметом, о котором идет речь: цены, погода, здоровье, футбол и т. д.»
социальный узус, т.е. «отбор средств языкового выражения в зависимости от названных социальных аспектов ситуации общения. Проявления социального узуса отражены в лингвистической номенклатуре функциональных стилей и шкале нормативно-стилистических окрасок». Мне представляется логичным видоизменить классификацию вводом жанрового узуса, разграничив социальный и жанровый узусы соответственно по шкалам «формулы речевого этикета» и «жанровые комбинирования слов в соответствии с функциональным типом текста». Жанровый же узус, напротив, разнообразен настолько, насколько существуют стилевые особенности столкновения слов в рамках жанра текста (юридического, медийного, научно-популярного, рекламного и т. д.).
что истоки разницы между языковой нормой и реальной речевой практикой (узусом) заключаются в разнице мышления и менталитета носителей культур. Стратегия переводчика – постараться видеть и понимать эту разницу.
Как автор считает, не существует такого понятия, как «самый правильный перевод», потому что «на результат перевода влияет целый ряд факторов» (которые можно назвать переменными в терминологии Г. Тури и Честермана):
- уровень владения языком источника
- уровень владения целевым языком
- знание терминологии предметной области (в обоих языках)
- знание фактов и понимание внутренней логики предметной области
- знание идиом (в обоих языках)
- чувство стиля (в обоих языках)
- стилевые предпочтения (в целевом языке)
- понимание принципов перевода
О последнем пункте. Поскольку речь – явление многомерное, то при переводе некой мыслеформы с одного языка на другой мы должны следить за тем, чтобы по возможности более точно передать сразу несколько различных планов:
- содержание мысли (с сохранением причинно-следственных, временных, пространственных и пр. зависимостей)
- оттенки модальности
- стиль
- эмоциональную окраску.
На это требование накладывается также ряд дополнительных условий и ограничений:
- отсутствие или неполное соответствие эквивалентных терминов
- использование адекватных конструкций целевого языка
- избегание повторений
- обеспечение гладкости звучания в целевом языке
- сохранение пофразовой тождественности»
