Современная демократия, хотя и выросла из классической либеральной политической системы и имеет с ней общие фундаментальные черты, все же существенно от нее отличается. Главные особенности либеральной демократии определяются тем, что в основе ее лежит синтез различных идей, концепций и форм организации. В ней сочетаются традиционные либеральные ценности с идеями и ценностями, заимствованными у других духовных и социально-политических тенденций и движений - христианства, коммунизма, социализма, постиндустриального информационного общества (равенство, справедливость, новое, адекватное современным условиям, взаимодействие социума с окружающей средой и т. п.).
Конкретная специфика современной демократии заключается в более широкой трактовке народа как важнейшего концепта демократии. Общим здесь является то, что либеральная демократия, как и классическая, интерпретирует народ как главный источник политической власти. Вместе с тем здесь начинаются и различия: в классической либеральной концепции народ как субъект власти отождествляется с собственникамимужчинами, из него исключались целые социальные и демографические группы. Вплоть до XIX в. во многих западных демократиях сохранялись имущественные и другие цензы, то есть обязательные условия, без которых человек не имел права участвовать в голосовании. Либеральная демократия, исходя из тезиса "народ субъект власти", преодолевает эти ограничения, раздвигает узкие рамки понятия "народ", и тем самым поднимает демократию на более высокий уровень. Одновременно она исходит из того, что не личность и не народ, а группа является главной движущей силой политики в современном демократическом государстве. Заинтересованная группа - это центральный элемент демократической политической системы, гарантирующей реализацию интересов, прав и свобод личности. Личность же при этом как бы оттесняется на второй план.
Логика данной позиции заключается в том, что индивид без группы - словно безжизненная абстракция. Только в группе и межгрупповых отношениях формируется личность, определяются ее интересы, ценностные ориентации, мотивы поведения и политической деятельности. В составе групп личность обретает возможность выражения и защиты своих интересов. Точно так же и народ, представляя собой сложное, внутренне противоречивое образование, не может выступать непосредственным субъектом политики. Образующие народ группы конкурируют между собой в борьбе за власть. В таких условиях роль демократии заключается в том, чтобы учитывать и стимулировать многообразие, предоставлять возможность гражданам объединяться, открыто выражать свои мнения, а главное - обеспечивать решения, которые учитывали бы баланс интересов различных групп. Здесь политический порядок, следовательно, не в наличии неких беспроблемности и бесконфликтности (такой порядок можно было бы назвать кладбищенским, ибо в нем отсутствует сама жизнь), а в соединении противоположных, диссонирующих частей. Подобный, кажущийся беспорядок, в действительности способен обеспечить стабильность общества. Р. Арон, оценивая идеи Ш. Л. Монтескье, в том числе идею равновесия политических сил, как главного условия политической свободы, отметил: "Концепция социального консенсуса представляется как равновесие сил или как мир, установившийся в результате действий и противодействий одних социальных групп по отношению к другим".
Особенностью либеральной демократии является присущий ей принцип согласия и консенсуса. Он объективно обусловлен самой сущностью этой демократии. Ее социальной основой, как сказано выше, является взаимодействие групповых интересов, достижение их баланса. Даже пересмотренные теории демократии, акцентирующие в большей степени внимание на политических партиях, чем на группах, подчеркивали активную роль последних в политике. В 1951 г. Г. Трумэн - первый послевоенный президент США - заявил: "Открытое плюралистическое соревнование различных заинтересованных групп гарантирует, что в американском обществе не будет доминировать только одна правящая элита".
Понятно, что влияние на власть различных общественных групп неодинаково, наиболее приоритетно оно со стороны групп бизнеса, бюрократии, военнопромышленного комплекса, профсоюзов. Именно эти группы располагают большими ресурсами власти: в их руках финансы, материальные блага, СМИ, управленческий аппарат, силовые структуры. Эти группы располагают высоким уровнем знаний. Они активны политически, хорошо организованы. Фактическое неравенство общественных групп (несмотря на то, что к концу XX в. западные государства значительно продвинулись вперед по пути уравнивания жизненных шансов), а также весьма сложный процесс принятия консенсусных решений, заметно снижают эффективность либеральной демократии. Некоторые даже заявляют о ее консервативном характере. Политические элиты в этой интерпретации уже не являются лучшими, чем народные массы, стражами демократических идеалов. Политическое недоверие и разочарование в США, например, в 70-е годы овладели даже самыми образованными слоями населения страны. Этому, в частности, способствовало Уотергейтское дело, бросившее тень на демократические основы американского общества.
Однако реальная жизнь Запада в конечном счете свидетельствует в пользу либеральной, а не коллективистской демократии. Если первая, преодолевая внутренние недостатки и противоречия, все же функционирует и обеспечивает определенный уровень интеграции и стабильности общества, то вторая показала свою полную несостоятельность. Наиболее красноречиво об этом свидетельствует современная Восточная Европа, многие государства которой просто физически исчезли, распавшись на мелкие фрагменты.
При всем своем разнообразии западные политические системы демонстрируют довольно высокую стабильность. Присущее им разнообразие обусловлено своеобразием их социально-культурного развития, специфичностью конфликтов и разногласий, с которыми столкнулись все эти страны: субъект против доминирующих культур, церковь против светских властей, деревня против города, рабочие против работодателей и др. И все же вопреки расхождению интересов, порождаемому индустриализацией, была создана жизнеспособная система принятия политических решений, обеспечена стабильность политических систем. Обусловлено это было прежде всего верой в эффективность и легитимность существующих режимов.
В целом, видимо, следует согласиться с идеей Липсета ("Политический человек" - 1961) о причинноследственной зависимости демократии от уровня экономического развития. Это подтверждается, в частности, такими данными. Все 19 стран, которые мировое сообщество считает последовательно демократическими, принадлежат к числу экономически развитых. В свою очередь, в наиболее демократических странах особенную приверженность к демократии проявляют слои населения с высшими и средними доходами. По результатам национального опроса, проведенного в США в середине 80-х годов, число сторонников демократии в зависимости от получаемых ими доходов выглядит (в проц.) так [См.: Janda Kenneth, Berry Jeffrey, Goldman Jerry. The Challenge of Democracy. Government in America. Second Edition. - New Jersi. - P. 56]:
больше $ 40.000 $30.000 -$39.999 $20.000 -$29.999 $10.000 -$19.999 меньше $ 10.000
Теоретическое обоснование корреляции уровней развития демократии и экономики таково. Более развитая экономическая система обеспечивает увеличение доходов, лучшее образование и формирование многочисленного среднего класса. В свою очередь растущие доходы и образование ведут к уменьшению радикализма среди низших классов и возрастанию эволюционной перспективы. Средний же класс действует как буфер между высшими и низшими классами. А все это вместе снимает остроту классовых конфликтов, порождает ряд посреднических институтов между правительством и гражданами.
Либеральному демократизму свойственна иная роль государства. В классических либеральных политических системах компетенция и сфера его деятельности ограничены преимущественно охраной общественного порядка, безопасности, прав граждан и социального мира. Важнейший из принципов его деятельности - невмешательство в дела гражданского общества, в экономические, социальные и духовно-нравственные процессы. Принижение роли государства в управлении обществом и укреплении социальной справедливости приводило к усилению социальной дифференциации, обострению социальных конфликтов и в конечном счете к известной дезинтеграции социума. Либерально-демократическое государство - это не "ночной сторож", а орган, ответственный за нормальное функционирование всех секторов общества и поддерживающий в нем социальную справедливость. Государство здесь также и арбитр, гарантирующий соблюдение законов, правил игры в соревновании общественных групп и не допускающий монополизации власти. Такое государство - гарант динамичности и стабильности общества.
шений, заметно снижают эффективность либеральной демократии. Некоторые даже заявляют о ее консервативном характере. Политические элиты в этой интерпретации уже не являются лучшими, чем народные массы, стражами демократических идеалов. Политическое недоверие и разочарование в США, например, в 70-е годы овладели даже самыми образованными слоями населения страны. Этому, в частности, способствовало Уотергейтское дело, бросившее тень на демократические основы американского общества.
Однако реальная жизнь Запада в конечном счете свидетельствует в пользу либеральной, а не коллективистской демократии. Если первая, преодолевая внутренние недостатки и противоречия, все же функционирует и обеспечивает определенный уровень интеграции и стабильности общества, то вторая показала свою полную несостоятельность. Наиболее красноречиво об этом свидетельствует современная Восточная Европа, многие государства которой просто физически исчезли, распавшись на мелкие фрагменты.
При всем своем разнообразии западные политические системы демонстрируют довольно высокую стабильность. Присущее им разнообразие обусловлено своеобразием их социально-культурного развития, специфичностью конфликтов и разногласий, с которыми столкнулись все эти страны: субъект против доминирующих культур, церковь против светских властей, деревня против города, рабочие против работодателей и др. И все же вопреки расхождению интересов, порождаемому индустриализацией, была создана жизнеспособная система принятия политических решений, обеспечена стабильность политических систем. Обусловлено это было прежде всего верой в эффективность и легитимность существующих режимов.
В целом, видимо, следует согласиться с идеей Липсета ("Политический человек" - 1961) о причинноследственной зависимости демократии от уровня экономического развития. Это подтверждается, в частности, такими данными. Все 19 стран, которые мировое сообщество считает последовательно демократическими, принадлежат к числу экономически развитых. В свою очередь, в наиболее демократических странах особенную приверженность к демократии проявляют слои населения с высшими и средними доходами. По результатам национального опроса, проведенного в США в середине 80-х годов, число сторонников демократии в зависимости от получаемых ими доходов выглядит (в проц.) так [См.: Janda Kenneth, Berry Jeffrey, Goldman Jerry. The Challenge of Democracy. Government in America. Second Edition. - New Jersi. - P. 56]:
больше $ 40.000 $30.000 -$39.999 $20.000 -$29.999 $10.000 -$19.999 меньше $ 10.000
Теоретическое обоснование корреляции уровней развития демократии и экономики таково. Более развитая экономическая система обеспечивает увеличение доходов, лучшее образование и формирование многочисленного среднего класса. В свою очередь растущие доходы и образование ведут к уменьшению радикализма среди низших классов и возрастанию эволюционной перспективы. Средний же класс действует как буфер между высшими и низшими классами. А все это вместе снимает остроту классовых конфликтов, порождает ряд посреднических институтов между правительством и гражданами.
Либеральному демократизму свойственна иная роль государства. В классических либеральных политических системах компетенция и сфера его деятельности ограничены преимущественно охраной общественного порядка, безопасности, прав граждан и социального мира. Важнейший из принципов его деятельности - невмешательство в дела гражданского общества, в экономические, социальные и духовно-нравственные процессы. Принижение роли государства в управлении обществом и укреплении социальной справедливости приводило к усилению социальной дифференциации, обострению социальных конфликтов и в конечном счете к известной дезинтеграции социума. Либерально-демократическое государство - это не "ночной сторож", а орган, ответственный за нормальное функционирование всех секторов общества и поддерживающий в нем социальную справедливость. Государство здесь также и арбитр, гарантирующий соблюдение законов, правил игры в соревновании общественных групп и не допускающий монополизации власти. Такое государство - гарант динамичности и стабильности общества.
Сказанное, тем не менее, не следует представлять как некое прямолинейное возрастание роли государства в условиях либеральной демократии. Это - процесс более многомерный, чем кажется на первый взгляд. Определенному расширению функций государства сопутствуют адекватные механизмы сдержек и противовесов. Если в условиях классического либерализма сдержки и противовесы распространялись главным образом на институциональную систему (разделение власти на законодательную, исполнительную, судебную), то теперь они охватывают и социальную сферу. В последней функцию сдержек и противовесов выполняют группы соперники. К тому же и само разделение власти в современных условиях более глубоко и разносторонне. В США существующая ныне политическая система даже получила новое название - "разделенная демократия". Здесь не ограничились разделением власти на три ветви, но и конституционно предусмотрели разделение функций между Конгрессом и Президентом, Федеральным центром и штатами, а также различное влияние партий на палаты Конгресса и исполнительную власть.
Либерально-демократические системы, кроме того, характеризуются:
- диффузией, распылением власти между разнообразными центрами политического влияния: государственными структурами, группами влияния, политическими партиями;
- наличием в обществе ценностного консенсуса, предполагающего признание и уважение всеми участниками политического процесса основ существующего строя;
- демократической организацией самих базисных групп как условием адекватного представительства интересов составляющих их граждан.
О конкретном функционировании либеральных демократий речь пойдет далее.
