Активное проникновение в Россию со второй половины XVIII ст. идей европейского Просвещения способствовало формированию самого широкого спектра политических концепций и проектов, направленных на трансформацию и "осовременивание" абсолютистской государственности. Начавшаяся с эпохи Екатерины II политика "просвещенного абсолютизма" опиралась, например, на идеи разумного законодателя и рационально-механического регулирования общественной жизни; в соответствии с ними считалось, что для оптимального функционирования общества необходимо лишь правильно сформулировать законы и с помощью организации - рациональной "машины" государственной бюрократии - последовательно провести их в жизнь. Представители же просветительской мысли либерального и демократического типа (Н. И. Новиков, Д. И. Фонвизин, Я. П. Козельский, Н. Г. Курганов, А. Я. Поленов) в большей степени ориентировались на контрактную (основанную на договоре) модель общества, в которой формально равные субъекты обладают определенными правами и свободны от непосредственного государственного вмешательства; при этом представители более радикальных вариантов демократической мысли - от Радищева до декабристов - делали акцент на священные права человека и гражданина.
Наиболее полное развитие либеральная тенденция русской просветительской мысли второй половины XVIII ст. получила в произведениях профессора Московского университета Семена Ефимовича Дееницкого (ок. 1740 1789), который по праву считается отцом русской научной юриспруденции. В течение некоторого времени он обучался в университете г. Глазго в Шотландии, а в 1768 году направил Екатерине II "Представление о учреждении законодательной, судительной и наказательной власти в Российской империи", которое намечало первый в России план введения отдельных элементов режима разделения властей. Сущность концепции Дееницкого состояла в передаче достаточно значительного объема законодательных полномочий выборному представительному органу - сенату, при сохранении за монархом верховного суверенитета и права абсолютного вето (такое же право имел тогда и имеет до сих пор, правда уже чисто формально, британский монарх). Кроме права издания, отмены и коррекции указов, а также некоторых судебных полномочий, сенат наделялся правом установления налогов, осуществления контроля за расходами, деятельностью административных и судебных учреждений страны, "войну продолжать и заключение трактатов с соседними державами наблюдать". Вкачестве представительного органа сенат являлся выборным бессословным законодательным собранием из 600 или 800 членов, избираемых на 5 лет, но не более чем на три срока. При этом избирательное право подданных устанавливалось не на основе происхождения человека, а определялось, главным образом, на основе имущественного ценза, в сенате все его члены должны были пользоваться равными правами, независимо от их сословной принадлежности. По мысли Дееницкого, каждая губерния, провинция и слой общества должны были иметь "в законодательной власти представителя, заступника и ходатая...". Политическая концепция Дееницкого - достаточно интересная и оригинальная попытка адаптации английской конституционной модели к российским условиям, по сути, намечающая конкретный путь становления и развития в России системы гражданского общества, основанной на правах частной собственности и личной независимости.
Демократический вариант развития русской просветительской мысли представлен работами Александра Ни-
колаевича Радищева (1749 - 1802), который развивает собственную оригинальную версию классической политической доктрины Руссо о народном суверенитете. Разделяя идеи последнего о народе в "соборном его лице" как высшем источнике и носителе суверенитета, Радищев, однако, существенно уточняет способ его реализации, гарантирующий максимальную полноту и эффективность. По мнению писателя, такие гарантии не обеспечивают ни либеральный механизм депутатского представительства, ни собственно руссоистская модель непосредственной демократии плебисцитарного типа. Подлинным гарантом свободы общества и верховенства народа является только, по мнению Радищева, право народа на восстание, то есть проистекает из постоянной готовности людей к вооруженному выступлению и возможности незамедлительной смены зарвавшейся власти. Концепция перманентного народного плебисцита Руссо трансформируется в теорию перманентной народной революции, в ходе которой народ как истинный правитель постоянно утверждает (и подтверждает) свой высший суверенитет над любой властью. Режим республиканского правления как раз и отличается, считает Радищев, тем, что народ имеет действенную возможность сместить ту власть, которая не соответствует его интересам. Поэтому главной особеннбстью республики является, по Радищеву, право народа на восстание, то есть практическая возможность реализации народного верховенства, а не внешние конкретно-исторические формы "употребления" власти, которая может быть вручена одному лицу или многим': республика - это именно тип, а не форма правления, поэтому, например, монархическая власть также может (и должна) быть "республиканской".
Критерием легитимного исполнения "употребителем народной власти" своих обязанностей является обеспечение/необеспечение счастья отдельного индивида. Здесь намечается еще один пункт расхождений Радищева с Руссо: естественное эгоистическое стремление человека к счастью должно быть целью и совокупных общественных интересов, поэтому государство в качестве орудия достижения "общей пользы" не может посягать на счастье даже одного из своих граждан. По формуле Радищева, "гражданин, становясь гражданином, не перестает быть человеком", поэтому индивид (при заклю-
чении общественного договора) отнюдь не отказывается в пользу общества и его позитивных законов от своих естественных прав. Радищев, таким образом, фактически отходит от руссоистской идеи примата общества над индивидом, от позитивного права общественного целого диктовать человеку свои нормы и законы; этика разумного эгоизма и право личности на возможно большее счастье, в конечном счете возобладают у него над идеями о диктаторских правах "всеобщей воли".
Произведенная российской просветительской мыслью рецепция и адаптация классических просветительских идей имела далеко идущие последствия. По сути, теоретические конструкции Десницкого и Радищева оказались парадигмальными и заложили концептуальные основы собственного оригинального российского развития в XIX веке как либерального, так и радикально-демократического политического дискурса.
