Если в начальный период образования русского государства, в XIV - первой половине XV века, наибольшим успехом пользовалась идея "послушания"
светских правителей "духовным отцам" власти церковной, то в дальнейшем, по мере становления структур централизованного государства, проблема взаимоотношения этих двух властей между собой потребовала своего нового решения. К концу XV - началу XVI ст. обозначились два основных подхода к данной проблеме, в равной степени выступавшие против принципиального превосходства духовной власти над светской, однако расходившиеся между собой в видении конкретных вариантов их новой иерархизации между собой, а также способов реализации своих духовных полномочий.
Первое направление было представлено "нестяжателями", самым видным представителем которых был выдающийся мистик Нил Сорский (ок. 1433 - 1508). Апеллируя к заветам митрополита Алексея, Сергия Радонежского и Кирилла Белозерского, "нестяжатели" разрабатывали тезис о необходимости существования независимой церкви, ориентированной не на цели политикоэкономической активности (с вытекающей отсюда конкуренцией со светскими правителями), а на цели высокой духовной и нравственной "подвижнической" деятельности. Рассуждения "нестяжателей" об опасностях "обмирщения" церкви, необходимости воздержания ее от суеты мира ради чистоты непрерывного мистического самосовершенствования личности, в конкретно-политической плоскости трансформировались в программу реорганизации церковной структуры и секуляризации церковных земель, что объективно способствовало ускорению процессов образования национального государства и утверждению безусловного приоритета светской власти.
Хотя общая "нестяжательская" идея независимого, но взаимодополняющего действия каждой из властей в сферах исключительно своей компетенции (церкви в сферах духа, светских правителей - в сфере мирской жизни), в целом, импонировала великокняжеской власти московских правителей, победу, в конечном счете, одержали сторонники второго направления - "стяжатели", впоследствии известные как "иосифляне", по имени их идеолога, выдающегося церковного деятеля и Иосифа Волоцкого (1439/40 - 1515), основателя и (tm) ИосиФ°-в°локоламского монастыря. Вместо ^T СВет"КОЙ власти Сковной, "иосифвинули тезис о божественном происхождении великокняжеской, а впоследствии и царской власти. Хотя
царь, по мнению Иосифа Волоцкого, по своей природе подобен всякому человеку, по своей должности и власти он подобен Всевышнему Богу: являясь персонификацией божественного порядка, царь, осуществляя свои властные полномочия, реализует высший промысел.
Учение иосифлян легло в основу официальной государственной идеологии русской монархии. Отказавшись от классической теократической идеи превосходства духовной власти над светской, выдвинув идею сакральной природы самодержавия, учение иосифлян, по сути, практически утвердило неограниченный и абсолютный характер царской власти. С другой стороны, следует отметить, что в учении Иосифа Волоцкого (здесь можно провести определенные параллели с некоторыми тезисами Фомы Аквинского) намечается очень важное концептуальное различие между царской властью как определенным институтом (божественного происхождения) и его конкретным носителем - властвующей персоной, которая есть только человек. Фиксируя, таким образом, расхождение между понятиями употребления (реализации) власти конкретным лицом и ее общим происхождением, учение Иосифа Волоцкого, по сути, открывает объективную возможность для критики действий того или иного конкретного правителя, неправомерное поведение которого подрывало (или вообще уничтожало) сакральную силу представляемого им института.
Неотъемлемой частью политической теории русской государственности, ставшей ведущей доминантой ее самосознания, является теория "Москвы - Третьего Рима", которая была сформулирована в первой половине XVI в. псковским монахом Фшюфеем. Оригинальная исходная концептуализация Филофеем Москвы как нового всемирного православного центра - преемницы Византийской империи - позднее получила самые разнообразные акцентировки и интерпретации, в том или ином виде обосновывавшие великие имперские притязания Москвы и ее вселенское мессианское призвание.
