В научном познании важнейшую роль играет язык. Без него оно, с одной стороны, вовсе невозможно, с другой - язык, если он "отравлен", способен запугать нас и увести в сторону от науки. Об этом пишут многие исследователи политики (к сожалению, не наши, отечественные). Q. Хайек в работе "Пагубная самонадеянность" посвящает этой теме специальную главу "Наш отравленный язык", Дж. Сартори в работе "Пересмотренная теория демократии" (1989) - главу "Этимологическая демократия".
Остановимся на их взглядах, ибо они отражают суть проблемы. Ф. Хайек говорит, что происходит постепенный разрыв между словом, отражавшим определенную реальность, когда оно было введено, нынешним его содержанием и самим термином. В качестве эпиграфа, желая подчеркнуть важность языка, он приводит высказывание Конфупия: "Когда слова утрачивают свое значение, народ утрачивает свою свободу".
Многие слова утратили прежнее значение. Это прежде всего такие, как "общество", "капитализм", "социальный", "социальная справедливость", "социальные права". Некоторые ученые изобрели для своих дисциплин некий новый язык. Особенно заметно влияние на язык интеллектуалов (науки) социализма. Бродель, например, пишет: "Кто из нас не говорил о "классовой борьбе", о "способах производства", о "рабочей силе", о "прибавочной стоимости", об "относительном обнищании", о "практике", об "отчуждении", о "базисе", "надстройке", "потребительной стоимости", "меновой стоимости", "первоначальном накоплении", "диалектике", "диктатуре пролетариата"?.." Эти термины идут от Маркса или были популяризированы им.
Замечая, что в словах, то есть в значениях слов, часто скрыты как мудрость, так и заблуждение, Хайек говорит, что в своей работе сознательно избегал слов "общество" и "социальный". Слово "общество" искажено К. Марксом и вообще не соответствует первоначальному смыслу. Хайек утверждает, что главным образом Марксу мы обязаны подменой: термин "общество" стал обозначать государство (или аппарат принуждения, как его трактует Маркс) - словесный трюк, призванный внушить нам, что можно сознательно регулировать действия индивидов, не заставляя их, а каким-нибудь более благожелательным и мягким способом. Термин "общество" позволял Марксу создавать впечатление, будто правление "общества" обеспечит определенного рода свободу. Хайек по существу заменяет понятие "общество" более сложным, но, как ему кажется, больше отвечающим сути: "расширенный порядок человеческого взаимодействия". По Хайеку, общество - это и есть сотрудничество людей, преследующих свои цели. (Общество от лат. society - лично знакомый, соплеменник.) В современных условиях сотрудничество реализуется через рынок, то есть анонимно.
То же самое с употреблением слов "капитализм" и "социализм" - двух противоположных принципов упорядочения человеческих отношений. Слово "капитализм", еще не известное Марксу в 1867 г., "в полную силу зазвучало в политических дискуссиях как естественный антоним социализму" после выхода известной книги В. Зомбарта "Современный капитализм". Этот термин подразумевает систему, удобную для владельцев капитала с их частными интересами. Сегодня изначальный смысл почти целиком утрачен.
Слово "социальный" - это слово-ласка. Хайек говорит, что слово-термин "общество" относительно безобидно по сравнению с прилагательным "социальное" ("общественное"), которое, на его взгляд, вероятно, стало самым бестолковым выражением во всей нашей моральной и политической лексике. В течение некоторого времени Хайек выписывал все случаи употребления слова "социальный", которые встречал. В результате получился весьма поучительный список из более чем 160 существительных, определяемых прилагательным "социальный" ("общественный"):
- администрация взаимодействие география
- благо взгляды группа
- борьба власть демократия.
Как видим, слово "социальный" стало непригодным в качестве средства коммуникации. При внимательном и взвешенном подходе приходишь к выводу, что это далеко не безобидное дело. Здесь отражается идея конструктивизма, возможного осознанного строительства, проектирования и перепроектирования общества, идея, лежащая в основе марксового историцистского метода.
В этом же контексте подлежит критическому анализу термин "социальное государство", который впервые был широко использован в Германии, где der Rechtsstaat - "правовое государство" было заменено на Sozialer Rechtsstaat - "социальное правовое государство". Ссылаются при этом на Людвига Эрхарда - "отца" реформ в послевоенной Германии. Но говоря о "социальной рыночной экономике", он считал, что рыночную экономику незачем превращать в социальную, поскольку она и так социальна по своей природе. Слово-ласка "социальный" высасывает изначальный смысл из слова, к которому прилагается (как зверек ласка высасывает яйца, не оставляя следа от содержимого). То же самое относится к словам "социальная справедливость", "социальные права" и т. п.
Не менее интересны взгляды Дж. Сартори на язык науки. Он утверждает, в частности, что "произошло повсеместное изменение политического словарного состава". Причины этого он видит в том, что, во-первых, слова вообще многозначны, так что новые теории могут возникнуть в результате вербальных манипуляций; вовторых, здесь сказалось влияние марксизма; в-третьих, в широком распространении во второй половине XIX первой половине XX века бихевиоралистского метода в политологии, когда теория демократии в значительной степени стала эмпирической, а следовательно, пользующейся новым научным аппаратом и новой терминологией. Дж. Сартори развертывает свои суждения главным образом вокруг термина "демократия", что вполне понятно, так как фундаментальный труд ученого целиком посвящен этому феномену.
Дж. Сартори развивает мысли Р. Макксона, заявившего в докладе на симпозиуме в Чикаго в 1951 г., что с конца 40-х годов XX ст. "впервые в мировой истории ни одна из доктрин не выдвигается как антидемократическая,, что демократия стала "универсально почетным словом". Он подчеркивает, что в течение десятилетий после Второй мировой войны мы были свидетелями "беспрецедентной эскалации терминологического и идеологического искажения, конечный результат которого крайняя беспорядочность". Дж. Сартори ссылается также на Оруэлла, который так представил эту проблему: "В случае такого слова, как демократия, не только не существует согласованного определения, но и попытки создать таковое встречают сопротивление со всех сторон... Защитники режима любого типа заявляют, что это демократия, и они боятся, что придется прекратить использование этого слова, если оно будет связано с каким-либо одним значением". Не имея возможности показать здесь всю систему анализа проблемы видным современным политологом, мы лишь указываем, что в кратииТл^Л^е книги "Пересмотренная теория демоэто Тит(tm)Сартори глубоко и разносторонне делает (tm)JJ " Р Р ?УЯ из*естную ФОРМУЛУ Линкольна, который В своем Геттисбергском обращении охараетеризовал демократию как "управление народа народом для народа". Интересующихся подробнее этой проблемой отсылаем к данному труду. Отдельно также может быть рассмотрена проблема языка политиков.
