Американские исследователи во главу угла поставили поиск стратегических районов, господство над которыми понималось как условие обеспечения национальной безопасности США. В зоне американских стратегических интересов оказалась вся планета.
Атлантистская линия в геополитике развивалась практически без всяких разрывов с классической англо-американской традицией (Мэхэн, Маккиндер, Спикмен). По мере становления США мировой державой послевоенные геополитики-атлантисты лишь уточняют и детализируют частные аспекты теории, развивая прикладные сферы. Основополагающая модель «морской силы» и ее геополитических перспектив превращается из научных разработок отдельных военно-георафических школ в официальную международную политику США.
Вместе с тем американские геополитики порывают с учением Маккиндера о «географической инерции» для того, чтобы определить весь земной шар как сферу безопасности США. Если британские и германские геополитики оправдывали стремление Англии и Германии к господству тезисами о «единстве краевой зоны» или «жизненном пространстве», необходимом для германского народа, то американские последователи геополитической доктрины безоговорочно требовали и требуют господства США над всеми стратегическими районами планеты.
Составной частью американской геополитической доктрины становится учение о всеобщности американских стратегических интересов и о «необходимости» для Соединенных Штатов баз, расположенных на достаточно далеком расстоянии от американских морских и сухопутных границ. Специфической чертой американской геополитики стало главным образом не оправдание тех или иных отдельных захватов США, не только борьба за передел мира, но и борьба за мировое господство. Американские геополитики утверждают, что география стала «глобальной», то есть охватывающей весь земной шар.
В середине 1980-х гг. один из стратегов НАТО, утверждал, что в геополитике ядерного сдерживания технология сменила географию по значению, т.е. оказалась настолько революционной в своем влиянии на географию, что практически сменила ее в качестве основного фактора геополитики.
26. Теория «столкновения цивилизаций» С. Хантингтона.
Исходная позиция С. Хантингтона: в мире после «холодной войны» глобальная политика впервые в истории обрела многополюсный характер и одновременно стала учитывать взаимодействий многих цивилизаций. В глобальном масштабе эти цивилизации находятся в столкновении друг с другом. С. Хантингтон различает «горячие точки» на микроуровне, расположенные по демаркационным линиям, разделяющим ислам и его соседей с их православной, индуистской, африканской и западно-христианской традициями и на макроуровне, где основной водораздел проходит между Западом и всеми остальными. По его мнению, наиболее острые конфликты будут вспыхивать между мусульманскими и азиатскими обществами, с одной стороны, и Западом — с другой. Эти конфликты могут порождаться и по причине западного высокомерия, исламской нетерпимости и китайской напористости.
В основе усиливающихся конфликтов между Западом и остальным миром С. Хантингтон видит стремление в первую очередь США продвигать универсальную западную культуру тогда, когда возможности в этой области объективно сокращаются. «Универсалистские стремления западной цивилизации» наталкиваются на стремления незападных обществ освободиться от ее экономического, военного и культурного господства.
Три проблемы, по мнению С. Хантингтона, являются определяющими в водоразделе между Западом и другими цивилизациями:
— усилия Запада по поддержанию своего военного превосходства,
— продвижение западных ценностей и институтов (права человека, демократизация по западному образцу политических режимов и т.п.) в различные регионы мира,
— защита культурной, социальной и этнической целостности западных обществ и соответствующая дискриминация в них эмигрантов и беженцев.
С. Хантингтон считает, что западные народы должны всемерно укреплять стратегические позиции своей собственной цивилизации, готовится к противостоянию, консолидировать стратегические усилия, сдерживать антиатлантические тенденции в других геополитических образованиях, не допускать их соединения в опасный для Запада континентальный альянс.
^
«Столкновение цивилизаций и преобразование мирового порядка»(англ. The Clash of Civilizations and the Remaking of World Order; 1996) — историко-философский трактат Сэмюэла Хантингтона, посвящённый миру после холодной войны. Эта книга стала продолжением и развитием идей автора, изложенных в его более ранней работе — статье «Столкновение цивилизаций?» (The Clash of Civilizations?), опубликованной в 1993 году в американском политологическом журнале «Форин афферс» («Международные
Конфликты между цивилизациями[
Хантингтон утверждает, что географическое соседство цивилизаций нередко приводит к их противостоянию и даже конфликтам между ними. Эти конфликты обычно происходят на стыке или аморфно очерченных рубежах (faultlines) цивилизаций. Иногда эти конфликты можно предвидеть исходя из логики развития и взаимодействия цивилизаций.
Основные идеи книги[править | править вики-текст]
· Цивилизации — это большие конгломераты стран, обладающие какими-либо общими определяющими признаками (культура,язык, религия и т. д.). Как правило, основным определяющим признаком наиболее часто является общность религии;
· Цивилизации, в отличие от стран, обычно существуют долгое время — как правило, более тысячелетия;
· После возникновения самых ранних цивилизаций (Древний Египет, Древний Шумер, Вавилония, Древний Китай,Древняя Индия), в течение почти трёх тысячелетий между ними не было никаких контактов или эти контакты были очень редкими и ограниченными;
· Каждая цивилизация видит себя самым важным центром мира и представляет историю человечества соответственно этому пониманию;
· Западная цивилизация возникла в VIII—IX веках нашей эры. Она достигла своего зенита в начале XX века. Западная цивилизация оказала решающее влияние на все остальные цивилизации;
· Восприятие западного влияния (вестернизация) и технологический прогресс (модернизация) могут происходить раздельно или совпадать (частично или полностью);
· Религиозный фанатизм часто является реакцией обывателя на модернизацию, вестернизацию или же на сочетание того и другого;
· Некоторые цивилизации (западная, индуистская, синская, православная, японская и буддистская) имеют свои «стержневые», то есть главные, страны (core states), а другие цивилизации (исламская, латиноамериканская и африканская) не имеют стержневых стран. Цивилизации, имеющие core states, обычно более стабильны;
· В процессе глобальных перемен международные организации, возникшие после Второй мировой войны (ООНи т. д.), будут должны постепенно изменяться в сторону более справедливого учёта интересов всех стран. Например, в Совете безопасности ООН должна быть представлена каждая цивилизация.
Список цивилизаций[править | править вики-текст]
(согласно классификации Хантингтона)
6. Латиноамериканская цивилизация
9. Буддистская цивилизация
«Конец истории и последний человек» (англ. The End of History and the Last Man) — первая книга американского философа и политолога Фрэнсиса Фукуямы. Была выпущена в 1992 году издательством Free Press. Публикации книги предшествовало появление в журнале The National Interest эссе «Конец истории?» (1989), которое получило широкий резонанс в прессе и научной печати. В книге «Конец истории и последний человек» Фукуяма продолжает линию эссе и утверждает, что распространение в мире либеральной демократии западного образца свидетельствует о конечной точке социокультурной эволюции человечества и формировании окончательной формы правительства. В представлении Фукуямы конец истории, однако, не означает конец событийной истории, но означает конец века идеологических противостояний, глобальных революций и войн, а вместе с ними — конец искусства и философии.
Фукуяма прямо указывает на то, что не является автором концепции «конца истории», а лишь продолжает развитие идей, основа которых была заложена Георгом Вильгельмом Фридрихом Гегелем, а затем получивших развитие в работах Карла Маркса и Александра Кожева.
Книга «Конец истории и последний человек», которая в последующие годы была переведена более чем на двадцать языков[1], подверглась обильной критике как в научной печати, так и в публицистике. Большинство рецензентов указывали на идейную ангажированность автора, крайнюю приверженность идеям либеральной демократии, избирательность в оценке событий и выборе фактов, а также недооценку значимости таких набиравших силу движений, открыто противостоящих распространению либеральной демократии, как исламский фундаментализм.
Фрэнсис Фукуяма принимал активное участие в полемике, развернувшейся после выпуска книги, последовательно отстаивая свои позиции, но в последующих работах постепенно пересмотрел ранее изложенные взгляды.
Основные положения книги[править | править вики-текст]
Первая часть книги открывается исследованием исторического пессимизма нашего времени, закономерного результата мировых войн, геноцида и тоталитаризма, характерных для ХХ века. Обрушившиеся на человечество бедствия подорвали не только присущую XIX веку веру в научный прогресс, который идёт только во благо цивилизации, но и все представления о направленности и непрерывности универсальной истории. Тем не менее, Фукуяма задаётся вопросом, насколько оправдан наш пессимизм, и прослеживает глубокой кризис авторитаризма, характерный для последних десятилетий, и всё более уверенное шествие либеральной демократии: «Человечество приближается к концу тысячелетия, и кризисы-близнецы авторитаризма и социалистического централизованного планирования оставили на ринге соревнования потенциально универсальных идеологий только одного участника:либеральную демократию, учение о личной свободе и суверенитете народа»[6]. Её воспринимает всё большее число стран, в то время как её критики не в состоянии предложить последовательную альтернативу. Она превзошла и обескровила всех серьёзных политических противников, дав гарантии, что представляет собой кульминацию в истории человечества. Рассматривая в историческом контексте авторитарные режимы XX века, Фукуяма приходит к выводу, что «…ключевой слабостью, которая в конце концов и обрушила эти сильные государства, была неспособность к легитимности — то есть кризис на уровне идей[7] … Если не считать режима Сомосы в Никарагуа, не было ни одного случая, когда старый режим был бы отстранён от власти вооружённым мятежом или революцией. Перемена режима становилась возможной из-за добровольного решения по крайней мере части деятелей старого режима передать власть демократически избранному правительству. Хотя это добровольное отречение от власти всегда провоцировалось каким-то непосредственным кризисом, в конечном счёте оно становилось возможным из-за набирающего силу мнения, что в современном мире единственный легитимный источник власти — демократия[8]». Именно легитимность, то есть идеологическое обоснование права на существование, по мнению Фукуямы, даёт неисчерпаемый кредит доверия демократии.
Во II и III частях книги Фукуяма даёт два самостоятельных, но дополняющих друг друга очерка универсальной истории, которая, по его мнению, свидетельствует о логическом финале человеческой эволюции с наступлением всеобщей победы либеральной демократии. В первом очерке, подчёркивая всеобщий характер современных естественных и технических наук, автор сосредоточивается на императивах экономического развития. Общество, которое стремится к процветанию или просто защищает свою независимость от технически более развитых государств, вынуждено вступить на тот же путь модернизации. Хотя коммунистическое планирование из центра как будто предлагает альтернативный путь западной индустриализации, эта модель оказалась абсолютно неадекватной в условиях постиндустриальной экономики. Таким образом, в противоположность Марксу, логика экономического развития ведёт к крушению социализма и триумфу капитализма.
По мнению Фукуямы, помимо стремления к свободе другой движущей силой истории является жажда признания. Стремление к тому, чтобы окружающие признали их человеческое достоинство, изначально помогло людям не только преодолеть в себе простое животное начало, но и позволило рисковать своей жизнью в сражениях. В свою очередь, это привело к разделению на господ и рабов. Однако такое аристократическое правление не смогло удовлетворить стремление к признанию как рабов, так и господ. Противоречия, которые порождает борьба за признание, могут быть устранены только с помощью государства, основанного на всеобщем и взаимном признании прав каждого гражданина.
Фукуяма отождествляет жажду признания с платоновским понятием thymes (духовность) и понятием Руссо amour-propre (самолюбие), а также с такими общечеловеческими понятиями, как «самоуважение», «самооценка», «достоинство» и «самоценность». Привлекательность демократии связана не только с процветанием и личной свободой, но и с желанием быть признанным, равным друг другу. Важность этого фактора увеличивается с ходом прогресса и модернизации: «По мере того, как люди становятся богаче, образованнее, космополитичнее, они требуют признания своего статуса». В этом Фукуяма видит объяснение стремления к политической свободе, даже в условиях экономически успешных авторитарных режимов. Жажда к признанию — это «утраченное звено между либеральной экономикой и либеральной политикой».
Хотя главная тема последней части — непрерывный триумф либеральной демократии и её принципов, автор этим не ограничивается. Он не только признаёт тенденцию к утверждению культурной самобытности, но и приходит к выводу, что «либерализм должен добиться успеха помимо своих принципов», а политическая модернизация «требует сохранения чего-то несовременного». Более того, есть вероятность, что, несмотря «на очевидное отсутствие в настоящее время какой-либо альтернативы демократии, некоторые новые авторитарные альтернативы, ранее неизвестные истории, смогут утвердиться в будущем».
Часть V непосредственно посвящена вопросу, действительно ли либеральная демократия полностью удовлетворяет стремление человека к признанию и, таким образом, определённо представляет собой конечный пункт человеческой истории. Хотя, как считает Фукуяма, «либеральная демократия есть наилучшее решение человеческой проблемы», он также приходит к выводу, что ей присущ ряд внутренних «противоречий», из-за которых она может подвергнуться разрушению. Это и трения между свободой и равенством, которые открывают возможности атаки на демократию со стороны левых; они не обеспечивают равного признания меньшинствам и бедным, и длительный путь либеральной демократии, который разрушает религиозные и другие долиберальные воззрения, важные в общественной жизни, от которой она в конечном счёте зависит; и, наконец, неспособность общества, основанного на свободе и равенстве, обеспечить простор для стремления к превосходству. Фукуяма считает, что это последнее противоречие — самое серьёзное из всех. В связи с этим он использует ницшеанское понятие «последнего человека», или постисторического человека толпы, который ни во что не верит и ничего не признаёт, кроме своего комфорта, и который утратил способность испытывать благоговение. Главное опасение у Фукуямы вызывает не этот «последний человек», а то, что либеральная демократия будет разрушена из-за неспособности умерить стремление человека к борьбе. Если либеральная демократия одержит повсеместную победу, то тогда и человек «будет бороться против самой причины. Он будет бороться ради самой борьбы. Другими словами, люди будут бороться просто от скуки, они не представляют себе жизнь в мире без борьбы». В конечном счёте Фукуяма приходит к выводу, что удовлетворение может принести не только либеральная демократия, и поэтому «те, кто остался неудовлетворёнными, всегда смогут возобновить ход истории».
Созвучие внешнеполитическому курсу США
Как отмечал Тод Линдберг[en] (редактор журнала Policy Review), концепция «конца истории» оказала большое влияние на формирование внешнеполитического курса Джорджа Буша-мл.[10]. По выражению профессора Кеннета Андерсона[en], «Конец истории» фактически стал «каноническим текстом» «молодых» неоконсерваторов, так как был созвучен основной цели их внешней политики — активному продвижению демократии западного стиля и свободного рынка по всему миру[11].
Президент фонда «Евразия» Чарльз Майнес[en] в статье 1999 года поставил в один ряд «конец истории» и триумф рыночной экономики: «Американская внешняя политика прошлые шесть лет, по существу, была фукуямовской. И правительственные чиновники, и СМИ вслед за ним полагали, что любое правительство, которое не следует единственному пути развития, присоединится к куче пепла истории. С концом коммунизма не стало ни одной концептуальной альтернативы. Кроме того, силы глобальной экономики были непреодолимы. Экономическая реформа принесла политическую реформу. Свободная торговля, рынки и движение капитала демократизировали бы фактически каждую страну в мире»[12].
.
НА́ТО, Организа́ция Североатланти́ческого догово́ра,Североатлантический Альянс (англ. North Atlantic Treaty Organization,NATO; фр. Organisation du traité de l'Atlantique Nord, OTAN) — военно-политический блок, объединяющий большинство стран Европы, США иКанаду. Основан 4 апреля 1949 года в США, чтобы защитить Европу от советского влияния[1][2][3][4][5]. Тогда государствами — членами НАТО стали 12 стран: США, Канада, Исландия, Великобритания, Франция,Бельгия, Нидерланды, Люксембург, Норвегия, Дания, Италия иПортугалия. Это «трансатлантический форум» для проведения странами-союзниками консультаций по любым вопросам, затрагивающим жизненно важные интересы его членов, включая события, способные поставить под угрозу их безопасность. Одной из декларированных целей НАТО является обеспечение сдерживания любой формы агрессии в отношении территории любого государства — члена НАТО или защиту от неё.
В настоящее время членами НАТО являются 28 стран. Военные расходы всех членов НАТО в совокупности составляют более 70 процентов от общемирового объёма[6].
В соответствии с Североатлантическим договором 1949 года, НАТО ставит целью «укрепление стабильности и повышение благосостояния в Североатлантическом регионе». «Страны-участники объединили свои усилия с целью создания коллективной обороны и сохранения мира и безопасности»[9].
В целом блок создавался для «отражения советской угрозы»[1]. По словам первого генерального секретаря Исмэя Гастингса, цель создания НАТО: «…удерживать русских в стороне, американцев внутри, а немцев под»[10][11]
Стратегическая концепция НАТО 2010 года «Активное участие, современная оборона» представляет три важнейшие задачи НАТО — коллективная оборона, кризисное регулирование и безопасность на основе сотрудничества.[12]
Существует мнение, что к середине 2015 г. НАТО возвращается к своей основополагающей задаче в видоизмененном виде: вместо агрессии СССР в качестве основной угрозы рассматривается неожиданное нападение России[13].
