Не́рчинский договор (редко Нерчинский трактат) — мирный договор между Россией и Китаем, впервые определивший отношения и границу между двумя государствами. Заключён27 августа (6 сентября) 1689 года у Нерчинска.
Явился итогом «Албазинской войны» — осады маньчжурским войском русской крепости Албазин 1685 и 1686 годов. Подписан российским посольством во главе с Фёдором Головиным и представителями цинского государства во главе с Сонготу. Граница проведена по реке Аргуни и далее по Становому хребту к берегу Охотского моря (восточный участок границы не получил чёткого географического обозначения).
Россия по договору лишалась крепости Албазин, теряла освоенное ею Приамурье. Составлен на латинском, маньчжурском и русском языках (подлинник на русском считается утраченным). Прекратил действие с заключения Айгунского (1858) и Пекинского(1860) договоров.
Нерчинский договор состоял из 7 статей. Тексты договора начинались с титулов монархов двух государств и имён послов. Первые три статьи регламентировали установление границы. Вторая, пятая и шестая статьи действовали до середины XIX века.
Статья 1-я установила границу между Русским и Китайским государствами по реке Горбице — левому притоку Шилки. Далее от верховьев Горбицы в направлении к Охотскому морю граница следовала по вершинам Станового хребта. Из-за отсутствия соответствующих полномочий у русских послов, земли между рекой Удой и горами к северу от реки Амура оставались неразграниченными, разграничение откладывалось на будущее.
Бассейн Амура в XVII веке был плохо знаком обеим сторонам. По тексту статьи невозможно точно определить, по какому ответвлению «Каменных гор» — то есть Становому хребту: Джугджур, Буреинский хребет, Ямалинили какому-то другому была установлена граница[комм. 1]. Вопрос вызывала и упомянутая река Горбица, поскольку позднее оказалось, что есть две реки с таким названием: одна из них — левый приток Шилки, другая (впоследствии переименованная в Амазар) — приток Амура у бывшего города Албазина. Неясна была граница по верховьям Аргуни, исток которой располагался между Восточной Монголией и Западной Маньчжурией[6].
Статья 2-я установила границу по реке Аргуни: от устья до верховьев. Русские строения переносились на левый берег.
Статья 3-я обязывала русских разорить свой город Албазин.
Статья 4-я запрещала сторонам принимать перебежчиков через границу.
Статья 5-я разрешала торговлю подданных сторон, закрепляла свободу перемещения всем людям с проезжими грамотами.
Статья 6-я вводила высылку и наказание за совершение разбоя или убийства подданными, перешедшими границу.
Статья 7-я позволяла китайской стороне на своей территории установить пограничные знаки.
Дополнительный пункт обязывал «в Албазинских местах никакому строению с обеих сторон не быть». Заканчивался текст договора указанием на заключение договора при границах русской Даурской земли лета 7197-го, августа 23 дня[7]. Сохранились подлинники договора на маньчжурском и латинском языках. Русский оригинал, переданный маньчжурам в момент заключения договора, видимо, был утрачен; до наших дней его текст дошёл в копиях и «Статейном списке» Ф. Головина[8].
В российской и советской историографии XIX—XX веков Нерчинский договор оценивался историками неоднозначно: как равноправный и как неравноправный и поражение российской дипломатии. Так, П. В. Шумахер в журнале «Русский архив» во второй половине XIX века отмечал, что «и в деле Головина, при всей его неудаче, заключалась та хорошая сторона, что один из пунктов Нерчинского договора был, некоторым образом, поводом к возобновлению… вопроса об Амуре».
Договор оценивался как равноправный, не ущемляющий права сторон, выгодный для России: П. Т. Яковлевой (Первый русско-китайский договор 1689 года, 1958), Б. Г. Щебеньковым (Русско-китайские отношения в XVII в., 1960). В 1960-е годы возобладала противоположная трактовка. Так, В. М. Хвостов в 1964 году так оценивал документ: «…Этот договор, подписанный представителями русского правительства под угрозой со стороны превосходящих маньчжуро-китайских войск, был вовсе не равноправным, а навязанным силой актом, причём в роли захватчика и насильника выступала Китайская империя». В. А. Александров (Россия на дальневосточных рубежах (вторая половина XVII в.), 1969) считал, что договор породил оккупацию Китаем территорий, занятых Россией во второй половине XVII века. В. С. Мясников (Империя Цин и Русское государство в XVII в., 1980) считал, что договор был подписан под угрозой применения силы со стороны Китая. Г. В. Мелихов (О северной границе вотчинных владений манчжурских (цинских) феодалов в период завоевания ими Китая, 1982) отмечал, что «Маньчжуро-китайские власти… воспользовавшись своим военным превосходством… прибегли к военным действиям и военному шантажу на… переговорах»[9].
В китайской историографии[
В китайской историографии Нерчинский договор рассматривался как победа над русскими, покусившимися на исконно китайские земли[10]. Многие китайские источники рассматривают договор как уступку в сторону России[11]. Современная историография Нерчинский договор признаёт равноправным, при этом Айгунский (1858) и Пекинский(1860) договоры — неравноправными[12].
В 1926 году Китай предложил правительству СССР вернуться к границам Нерчинского договора[13].
