Уровень угроз и факторов неопределенности оказывают существенное влияние на развитие военно-политической и военно-стратегической обстановки в мире, на создание очагов напряженности и зон конфликтов, на характер войн и вооруженных конфликтов.
Рассматривая специфику вооруженных конфликтов 1990-х гг.– начала XXI века необходимо остановиться на следующих принципиальных моментах:
Не выявилось обобщенного типа вооруженного конфликта. Конфликты по формам и принципам ведения боевых действий были весьма различными.
Значительная часть конфликтов имела ассиметричный характер, то есть происходила между противниками, стоящими на разных стадиях в техническом отношении, а также качественного состояния вооруженных сил.
Все конфликты развивались на относительно ограниченной территории в пределах одного театра военных действий, но часто с использованием сил и средств, размещенных за его пределами. Однако, локальные по сути, конфликты сопровождались большой ожесточенностью и имели своим результатом в ряде случаев полное уничтожение государственной системы (если таковая была) одного из участников конфликта.
Существенно увеличилась роль начального периода вооруженного конфликта или войны. Как показывает анализ исхода вооруженных конфликтов, именно захват инициативы на начальном этапе боевых действий предопределял исход.
Основная роль в начальный период войны, безусловно, отводилась дальнобойному высокоточному оружию, действующему совместно с авиацией. Однако в дальнейшем основная тяжесть ведения боевых действий ложилась на Сухопутные войска.
Военные конфликты обусловлены объективными противоречиями в жизненно важных интересах различных государств или различных социально-политических группировок внутри этих государств, стремлением некоторых из них к доминированию над другими и неспособностью или нежеланием их политических лидеров разрешить эти противоречия невоенными средствами.
К характерным особенностям современных войн сегодня можно отнести:
применение различных форм и методов боевых действий, в том числе и нетрадиционных;
сочетание военных действий (проводимых в соответствии с правилами военной науки) с партизанскими и террористическими действиями;
широкое использование криминальных формирований;
скоротечность военных действий (30-60 суток);
избирательность поражения объектов;
повышение роли дальних дистанционных боев с применением высокоточных радиоуправляемых средств;
нанесение точечных ударов по ключевым объектам (критическим элементам объектов экономики);
сочетание мощного политико-дипломатического, информационного, психологического и экономического воздействия.
Наиболее значимые войны и вооруженные конфликты
Годы Противники Численность войск враждующих сторон
1996 Индия – Пакистан 1175000 – 590000
1999 Югославия – США, НАТО 110000 – 40000
2002 Афганистан – США, силы коалиции 12000 – 40000
2003 Ирак – США, силы коалиции 450000 — 400000
Говоря о факторе ядерного сдерживания, особенно применительно к сдерживанию угроз связанных с применением противником обычных вооружений, нужно учитывать и то, что оно в современных условиях может быть осуществлено эффективно только при наличии высокооснащенных и боеготовых сил общего назначения. Только в этом случае угроза применения ядерного оружия в ответ на нападение с использованием обычных вооружений будет выглядеть убедительно.
Международное миротворчество в узком смысле слова — это система операций ООН в конфликтных регионах, осуществляемых от имени мирового сообщества на основе принципов шестой (посредничество и поддержание уже достигнутого мира) и седьмой (силовое установление мира) глав Устава ООН.
В широком смысле под международным миротворчеством в последние два десятилетия стали понимать все формы международного коллективного вмешательства (со стороны государств, коалиций, международных глобальных и региональных организаций) в конфликты с целью их урегулирования и/или разрешения.
Система коллективных операций государств в конфликтных регионах начала складываться в конце 1940-х годов вскоре после создания ООН, развивается около шестидесяти лет и охватывает более шести десятков разнотипных операций.
За период 1945—2010 гг., по официальным данным Департамента миротворческих операций ООН, в мире было проведено 64 операции по мандатам ООН. На начало второго десятилетия XXI в. продолжались 15 операций ООН на четырех континентах, в которых принимали участие около 120 тыс. человек. Из них 82 тыс. составляли военные, 2200 — военные наблюдатели, 14 300 — полицейский персонал, 5700 — международный гражданский персонал, 14 тыс. — местный гражданский персонал и 2600 — добровольцы. Поскольку ООН не имеет собственных вооруженных сил, в операциях ООН за все время их проведения использовались временно направленные странами военные и полицейские контингенты из 118 государств.
При этом наряду с операциями собственно ООН постепенно сложилась практика вмешательства в конфликты (в том числе силового) со стороны региональных организаций.
Такие операции проводили Африканский союз и другие африканские субрегиональные организации, в частности, Организация экономического сотрудничества западноафриканских государств — ЭСЗАГ (ECOWAS), Южно-Африканское сообщество развития — ЮАСР (SADC), Организация американских государств (ОАГ), а в Европе — Европейский союз, НАТО и СНГ.
Одной из тенденций современного миротворчества стало образование коалиций государств, которые от имени международных организаций (или по собственному коллективному решению) реализовали международный мандат на вмешательство (например, коалиции при лидерстве США — в операциях в Ираке и Афганистане, коалиция во главе с Австралией — при операции ООН в Восточном Тиморе и др.). Ряд государств, в частности США, создал свои собственные доктринальные документы по миротворческим операциям . И США, и в отдельных случаях Россия, и другие государства стали применять понятие «миротворчество» для описания некоторых государственных или межгосударственных действий в конфликтных регионах, даже если эти действия не подкреплены мандатом ООН или региональной международной организации.
Россия, например, квалифицировала как «миротворческие операции» применение вооруженных сил в качестве «третьей силы» в отношении конфликтов на территории другого государства на основании межгосударственного соглашения в отсутствие мандатов ООН, ОБСЕ или СНГ (операции на основе межпрезидентских соглашений 1992 г. в Приднестровье/Молдове и Южной Осетии/Грузии).
Более того, понятие «миротворческая операция» стало по аналогии в отдельных случаях применяться к описанию полицейских (по фактическому статусу) операций по стабилизации обстановки на собственной территории государства.
Например, термин «миротворческая операция» прочно закрепился за операцией федеральных властей РФ по разъединению враждующих сил Ингушетии и Северной Осетии в 1992 г. (операция полностью проводилась на территории Российской Федерации без международного участия).
Поскольку, в отличие от «классических» межгосударственных войн и конфликтов, все большее количество современных конфликтов носит немеждународный характер, происходит внутри государств или включает негосударственных акторов, постольку миротворческие операции все теснее переплетаются с вмешательством мирового сообщества (или его членов) во
внутренние дела государств. Остро встал вопрос о легитимности/нелегитимности разных типов и форм вмешательства.
Понятие международного (многостороннего) миротворчества трансформировалось. В наиболее современных разработках Департамента миротворческих операций ООН и резолюциях ООН по вопросам конфликтов вводится «зонтичное» понятие «peace operations» (переводимое на русский язык в официальных документах ООН и как «мирные операции», и как «операции в пользу мира»), которое охватывает все типы операций в конфликтных регионах, начиная от предупредительных действий по предотвращению конфликта, включая операции по установлению и поддержанию мира и заканчивая операциями по постконфликтному урегулированию, стабилизации и восстановлению инфраструктуры мирной жизни.
Новые подходы, новое содержание
С 1989 года под эгидой ООН наряду с традиционными ОПМ начали проводиться комплексные ОПМ, которые отличаются многофункциональностью и многоаспектностью решаемых задач. Первой подобной операцией стала операция для Намибии (Группа ООН по оказанию помощи в переходный период, инициированная в апреле 1989 года). За ней последовали операции в Западной Сахаре (1991), Камбодже (1991, 1992), операция Сил ООН по охране[12] на территории бывшей Югославии (1992), которая с 1995 года разделилась на три самостоятельные операции, в Сомали (1992, 1993), Руанде (1993), на Гаити (1993, 1996), в Мозамбике (1992), Центрально-Африканской Республике (1998), Восточном Тиморе (1999, 2002), Косово (1999, с привлечением других международных и региональных структур) и ряд других.
Необходимо подчеркнуть, что опасности и затраты в связи с миротворческими операциями нового поколения являются гораздо более значительными, чем в случае традиционных операций по поддержанию мира. При этом существует определенная закономерность: степень сложности задач миротворцев и миростроителей возрастает прямо пропорционально сложности и неустойчивости ситуации на местах, что находит отражение в мандате операции.
С учетом этих новых тенденций в конце 1990-х годов в рамках ООН были пересмотрены подходы к таким фундаментальным принципам традиционного миротворчества, как согласие конфликтующих сторон, нейтралитет и беспристрастность личного состава миротворческих сил и использование ими оружия исключительно в порядке самообороны. Необходимость этого пересмотра становится особенно очевидной, когда участники конфликтов, выразив первоначально свое согласие на международное/региональное вмешательство и готовность оказывать всяческую помощь, начинают затем «вилять» и «вставлять палки в колеса» запущенной миротворческой машины. Поэтому, если одна из сторон явно нарушает условия мирного соглашения, беспристрастность миротворцев может привести к неэффективности операции в целом (как это случилось в Руанде, Сомали, Югославии). Ничто не нанесло такого ущерба престижу международного миротворчества в 1990-х годах, как нежелание отличать жертву от агрессора. «Отказники», или «вредители» — группы или одна из сторон, подписавшие соглашение, а затем отказывавшиеся от своих обязательств, не раз ставили под угрозу возможность урегулирования конфликта в Камбодже, а в Анголе, Сомали и Сьерра-Леоне «поспособствовали» началу нового витка кровопролитной гражданской войны. В Руанде они ответственны за убийство около 800 тыс. чел. О какой беспристрастности и нейтралитете миротворцев можно говорить в подобных случаях?
В связи с теми же соображениями трансформировался и принцип применения миротворцами военной силы. В комплексных операциях ее допустимо применять: не только для самообороны, но и для защиты гражданского персонала различных общественных и гуманитарных организаций, сотрудничающих с ООН в районе конфликта, для защиты местного мирного населения, а также тогда, когда участники конфликта препятствуют выполнению задач, поставленных в мандате операции.
В ответ на насильственные действия миротворческие контингенты должны иметь право немедленно ответить тем же. Более того, они должны иметь моральное право встать силой оружия на защиту жертвы. Все комплексные операции ООН, инициированные в 2003–2005 годах (в Либерии, Кот-д’Ивуаре, Бурунди, Гаити, Демократической Республике Конго и Судане), были учреждены уже на основании гл. VII Устава ООН, предусматривающей принудительные действия. Важно подчеркнуть, что от этого они ни в коем случае не перешли в разряд операций по принуждению к миру, в которых сила используется в полном масштабе, без каких-либо ограничений.
Правила применения военной силы не должны ограничиваться нанесением удара в ответ на удар, они должны позволять ликвидировать источник насилия. А это, в свою очередь, предполагает, что миротворческим силам следует быть бо лее многочисленными, лучше вооруженными и оснащенными, чем при проведении традиционных ОПМ. Кроме того, им надо иметь в своем составе подразделения полевой разведки и располагать структурами, возможностями и средствами, необходимыми для организации эффективной обороны. Анализ миротворческих операций ООН последних лет наглядно свидетельствует, что по крайней мере одно из этих требований успешно выполняется. Так, если в ноябре 2002 года в 15 операциях ООН по поддержанию мира было задействовано 44 тыс. военнослужащих и гражданских полицейских, то в марте 2004 года — уже 51,6 тыс. военнослужащих и гражданских полицейских (при том же количестве операций), а в августе 2005 года это число возросло до 66 921 чел. при численности гражданского персонала — 14 233 чел. (в 16 операциях)[13].
Можно проследить развитие этой тенденции в зависимости от сложности поставленных задач и с учетом необходимости сочетать поддержание мира с миростроительством. Так, в первой комплексной операции ООН в пользу мира в Намибии (ЮНТАГ), учрежденной в 1989 году для оказания помощи специальному представителю генерального секретаря ООН в обеспечении скорейшего достижения независимости Намибии, в период максимального развертывания участвовали около 8 тыс. чел., включая порядка 4,5 тыс. военнослужащих, 1,5 тыс. гражданских полицейских и 2 тыс. гражданских сотрудников. А в операции ООН в Либерии (2003), мандат которой намного сложнее, на 31 августа 2005 года участвовало 15 978 военнослужащих и гражданских полицейских и 1 714 гражданских сотрудников.
В заключение хотелось бы кратко сформулировать вывод о месте и роли миротворчества в наше время. Современное миротворчество во всех его видах и формах — от превентивной дипломатии до разумного применения силы, — несмотря на все присущие ему издержки и недостатки, является действенным способом предотвращения, контроля и урегулирования вооруженных конфликтов. По словам нынешнего Генерального секретаря ООН Кофи Аннана, миротворческие операции «при соответствующих условиях… могут представлять собой гибкий и уникально адаптированный механизм противодействия конфликтам»[16]. И, добавим от себя, — при соблюдении выработанных в ходе более чем полувековой миротворческой практики ООН базовых принципов организации и проведения операций по поддержанию мира, а также с учетом новых подходов к миротворчеству, особенно силовому, разработанных в последнее десятилетие.
Миротворческие подходы создают возможность гибко и комплексно влиять на конфликт с целью его урегулирования и дальнейшего окончательного разрешения. Причем параллельно, на уровне военно-политического руководства и среди самых широких слоев населения противоборствующих сторон, должна обязательно вестись работа, направленная на изменение психологических установок по отношению к конфликту. Это означает, что миротворцы и представители мирового сообщества должны по возможности «ломать» и изменять сложившиеся у сторон конфликта стереотипы отношений друг к другу, находящие выражение в крайней враждебности, нетерпимости, мстительности и непримиримости. Хорошим примером здесь может служить глава правительства Израиля А. Шарон, который пытается найти компромиссные пути урегулирования затяжного конфликта, не разжигая слепой ненависти и вражды к палестинцам, а призывая свой
народ к терпимости и здравому смыслу.
Для повышения эффективности миротворческих усилий международного сообщества в целом необходимо больше внимания уделять предупреждению возникновения или «разгорания» вооруженного конфликта, а также предотвращению военных действий там, где они еще не начались. Ведь хорошо известно, что предупредить болезнь гораздо легче и дешевле, чем ее лечить.
Важно, чтобы в миротворческих операциях соблюдались основополагающие международно-правовые нормы и не нарушались права человека и суверенных государств — как бы сложно это ни было совместить. Особенно актуально это совмещение или хотя бы его попытка в свете новых операций последних лет, полу чивших название «гуманитарное вмешательство», или «гуманитарная интервенция», которые проводятся в интересах отдельных групп населения. Но, защищая права человека, они нарушают суверенитет государства, его право на невмешательство извне — международно-правовые устои, складывавшиеся веками и считавшиеся до недавнего времени незыблемыми. При этом, на наш взгляд, нельзя допустить, чтобы вмешательство в конфликт извне под лозунгом борьбы за мир и безопасность или защиты прав человека превращалось в неприкрытую вооруженную интервенцию и агрессию.
Важно также, чтобы в дальнейшем во всех основных вопросах, связанных с миротворчеством, ООН продолжала сохранять свою руководящую роль, закрепленную в Уставе. Кстати, с этим согласны и все политические лидеры ведущих государств, о чем они неизменно заявляют на высоких международных форумах и встречах.
