За последние 16 лет, приблизительно с 1993 года, тематика Центральной Азии заняла ведущее место во внешнеполитических аналитических изданиях. На протяжении этих лет бывали периоды, когда публикации о проблемах ЦА появлялись чаще: в 1993-1997 годах, когда американская внешняя политика заинтересовалась регионом в поисках новых возможностей, а также в 2005-2008-м, когда рост мировых цен на сырье способствовал повышению внимания иностранных государств к его ресурсам. Бывали периоды, когда о перспективах взаимодействия иностранных держав с центральноазитскими государствами писали реже. Как правило, это имело место в то время, когда мировая экономическая и политическая конъюнктура выдвигала на первый план другие приоритеты - будь это Ирак, Афганистан или страны Латинской Америки. Просматривая отечественную и зарубежную литературу, посвященную Центральной Азии, можно выделить две главные темы, занимавшие специалистов в прошедшие годы. В первую очередь их внимание концентрировалось на проблемах безопасности ЦА и вопросах регионального влияния конкуренции между внешними игроками: Россией, Китаем, США и странами Европы в лице ЕС и НАТО. Другая тема, постоянно привлекающая внимание специалистов по геополитике и энергетике, связана с контролем над добычей и, особенно, с транспортировкой энергоресурсов Каспийского региона. По этим вопросам написано много статей и других работ, авторы которых в основном анализируют возможности внешних игроков контролировать и создавать новые пути доставки энергоресурсов на мировые рынки, а также политические, экономические и геополитические последствия тех или иных проектов.(максим братенский, игорь танберг)
ЦА обширный регион, вкл Казах, киргизия, Узбек, Туркменистан,Таджикистан.Считаетс одним из новых и динамично развивающихся, привлекательный для инвестиций.Интерес обусловлен энергет и транзитным потенциалом, запасами природных ресурсов.Хлопок (Тур, уз)уран.
На сегодняшний день Китай представляется одним из ведущих акторов, взаимодействующим с государствами Центральной Азии. Китай играет все более значимую роль в мировой и региональной политике, а Центрально-Азиатский регион, как было отмечено выше, обретает стратегическую геополитическую и геоэкономическую значимость. В силу географической близости народы Китая и современного Центрально-Азиатского региона вступали в контакты с древних времен, что свидетельствует о наличии у них общего исторического наследия. Таким образом, перед научным сообществом открывается широкий материал для анализа и сопоставлений. Сегодня внимание исследователей привлекает вопрос о том, какие интересы КНР преследует в Центральной Азии. Основным компонентом энергетической политики КНР в Центральной Азии. С середины 1990-х гг. является стратегия «выхода за пределы» («цзоу чуцюй»),суть которой заключается во внедрении китайского капитала и технологий на международный рынок. центр тяжести данной стратегии прежде всего должен находиться в России и странах Центральной Азии, поскольку они «владеют богатыми нефтегазовыми ресурсами, являются дружественно настроенными соседями и обладают относительной политической стабильностью». В 1997 г. премьер Госсовета КНР Ли Пэн в своей статье «Политика Китая в отно-шении энергетических ресурсов» обозначил, что стратегия «выхода за пределы»
ознаменовала новую эру в развитии энергетической дипломатии Пекина и привела китайские компании на глобальный энергетический рынок. Было отмечено,что, стремясь развивать собственный нефтегазовый комплекс, Китай должен использовать также иностранные ресурсы для своего развития. При этом премьер призвал задействовать «любые средства, включая лоббирование, финансовую помощь и обмен информацией, для достижения цели по диверсификации источников поставок энергоресурсов в Китай». Реализация данной стратегии должна сократить разрыв между внутренним производством и потреблением энергоресурсов и укрепить энергетическую безопасность путем диверсификации источников их импорта.С момента начала реализации данной стратегии в отношении стран Центральной Азии Китай планомерно продвигает свои энергетические интересы.
Существует несколько особых факторов, которые в значительной степени обусловливают и определяют энергетическую политику Китая в Центральной Азии. Во-первых, КНР непосредственно граничит со странами региона, вследствие чего Центральная Азия исторически была сферой геополитических и торгово-экономических интересов Китая.В настоящее время население Синьцзян-Уйгурского автономного района (СУАР),граничащего с Казахстаном, Киргизией и Таджикистаном, этнически близко населению Центральной Азии: там проживают такие нации, как казахи, уйгуры, киргизы, узбеки, таджики и др., имеющие родственные связи с гражданами центральноазиатских стран.Во-вторых, в регионе располагаются значительные запасы стратегически важных дляКитая энергетических ресурсов, в частности нефти, газа и урана. С начала XXI в. страны Центральной Азии использовали свои возможности и интенсифицировали усилияпо разработке ресурсов нефти и газа. В результате темпы освоения удвоились.Только Казахстан в регионе обладает запасами нефти, сравнимыми со странами Персидского залива (более 1 млрд т). самый привлекательный энергоресурс в регионе — природный газ. Наибольшими запасами природного газа среди стран Центральной Азии обладает Туркменистан — 8 трлн м 3. В-третьих, политика КНР в Центральной Азии взаимосвязана с развитием собственных западных провинций, которые непосредственно граничат со странами региона. К западным районам в КНР относятся провинции Шэньси, Ганьсу. В-четвертых, Китаю крайне важно, чтобы Центральная Азия была для него стабильным в стратегическом плане тылом. В-пятых, важным фактором региональной политики Китая в Центральной Азии является традиционное геополитическое восприятие собственной роли в качестве стратегического звена между морскими державами и континентальной частью Евразии. Энергетическая политика Китая в регионе не была равномерной и изменялась в зависимости от геополитических, экономических и внутриполитических факторов как в самом Китае, так и внутри государств региона. Промежуток от начала1990-х гг. до настоящего времени можно условно разделить на два периода:с начала 1990-х гг. по 2003 г.;с 2003 г. по 2011 г. Первый период низкая интенсивность и задача сохранить стабтльность в регионе.!996г. Соглашение об укреплении доверия в военной сфере.Шанхайская 5,
2001 ШОС (К, К, К, Р, Таджик, Узбек)2002 г устав и хартия москва.2005 г Китай и Туркм, о разведке и разработке месторождений. Приор.направление Казахстан.2005 Ху Ц и Нур Назарбаев ряд соглашений Совместная декларация Об установ и развитии стратег. партнерства. СЧС нефтепровод Каз Китай 2007г;Газопровод Туркм Китай 2009. Уран, Развитие атомной энергетики приведет к дефициту.Казахстан 2010 г контракт на мирное использование фтомной энергии, куплю-продажу концентратов природного урана.
Концепция Си Цзиньпина «Экономический пояс Шелкового пути»
В Астане, представляя свою концепцию, китайский лидер сформулировал программу действий из пяти пунктов: 1) усиление координации государств региона в политической области; 2) интенсификация строительства единой дорожной сети; 3) развитие торговли путем ликвидации торговых барьеров, снижения издержек торговли и инвестиций, повышения скорости и качества экономических операций в регионе; 4) увеличение валютных потоков за счет перехода на расчеты в национальных валютах; 5) усиление роли народной дипломатии, расширение прямых связей между народами стран региона.
Отдельные элементы этой программы можно найти и в других рассмотренных выше проектах. В то же время в китайском подходе выделяются следующие моменты.
Во-первых, углубление сотрудничества предлагается осуществлять за счет внутренних ресурсов государств региона, а также Китая и России. Во-вторых, в отличие от американских проектов, речь идет о сотрудничестве государств Центральной Азии прежде всего с Китаем и Россией, а уже потом с другими государствами (говорится, например, о наблюдателях ШОС, в число которых входят Индия, Пакистан и Иран). Афганистан вообще не упомянут индивидуально в речи Си Цзиньпина, видимо, считается, что это отдельная проблема. В-третьих, в отличие от подхода ЕС, Си Цзиньпин в первом же пункте говорит о политической составляющей: отмечает необходимость политического взаимодействия как основы экономического сотрудничества. В-четвертых, важнейшим фактором углубления сотрудничества в регионе китайский лидер называет взаимодействие функционирующих здесь международных организаций: ШОС и ЕврАзЭС16. Это означает, что Китай не рассматривает евразийскую интеграцию, активно продвигаемую Россией, Казахстаном и Белоруссией, как противоречащую китайским интересам или составляющую конкуренцию ШОС, а, напротив, считает ее полезной.
Россия также позитивно оценивает китайскую инициативу. Об этом говорится в совместном заявлении, принятом во время визита Президента В.В.Путина в Пекин в мае 2014 года: «Россия считает важной инициативу Китая по формированию «Экономического пояса Шелкового пути» и высоко оценивает готовность Китайской Стороны учитывать российские интересы в ходе ее разработки и реализации». В документе далее выражается готовность России и Китая продолжить «поиск путей возможного сопряжения проекта «Экономического пояса Шелкового пути» и создаваемого Евразийского экономического союза. В этих целях они намерены и дальше углублять сотрудничество между компетентными ведомствами двух стран, в том числе для осуществления совместных проектов по развитию транспортного сообщения и инфраструктуры в регионе»17.
Известный российский дипломат, первый российский национальный координатор по ШОС В.Я.Воробьев в связи с этим задает ряд вопросов: «Имеется ли в виду ориентировать начатую в ШОС подготовку среднесрочной стратегии развития на оказание всемерной поддержки китайскому проекту, иными словами, на практике вести дело к его инкорпорированию в стратегию ШОС? Или, может быть, наоборот - воплощение китайской идеи пойдет через действующие структуры ШОС? Наконец, не сведется ли роль китайской инициативы к тому, чтобы дополнительно стимулировать оживление экономической составляющей Организации, в чем действительно есть потребность?»18Отвечая на эти вопросы, можно отметить следующее. Практически все государства, которые, с точки зрения Китая, должны быть подключены к проекту «Экономического пояса Шелкового пути», входят и в ШОС. ШОС занимается всеми вопросами, поднятыми Си Цзиньпином, однако не все из них решает достаточно эффективно. Особенно слабо продвигается в ШОС многостороннее экономическое сотрудничество.
В совместной декларации 2014 года вновь отмечено, что «Россия и Китай считают приоритетной задачей дальнейшее развитие регионального экономического сотрудничества, улучшение инвестиционного климата государств - членов ШОС и укрепление связей между деловыми кругами»19. В связи с этим представляется, что программа создания «экономического пояса Шелкового пути» могла бы стать катализатором многостороннего экономического сотрудничества государств ШОС и проводиться под эгидой этой организации, но при координации со схожими программами других международных институтов, таких как ПРООН и ЮНЕСКО. Это позволило бы сконцентрировать наибольшее количество средств и ресурсов, а также стимулировать экономическое развитие государств Центральной Азии без политического вмешательства внерегиональных сил. В то же время на пути осуществления программы «экономического пояса Шелкового пути» стоят два больших препятствия. Первое - безопасность внутри Китая, прежде всего в Синьцзян-Уйгурском автономном районе, где ситуация в последнее время постоянно ухудшается. Второе - противоречие между стремлением Китая активно сотрудничать с соседями и проявляющейся тенденцией занимать более жесткую позицию по территориальным спорам с некоторыми из них, что вызывает серьезные опасения в соседних государствах. Если Пекин будет и дальше продвигать идею экономического пояса, ему придется всерьез задуматься о переосмыслении подходов к этим двум проблемам